Девяносто дней Женевьевы - Люсинда Кэррингтон

– Нет, не стала, – улыбнулась Женевьева. – Просто за обедом я не пью.

Бен постучал пальцем по банке пива.

– Хорошо, что я не открыл эту банку. Возьмешь ее с собой. Она поможет тебе вспомнить старые добрые времена, когда ты пила с простыми работягами, – сказал он и улыбнулся, откинувшись на спинку стула. – Мне нравится твоя новая прическа, хотя она немного тебя старит.

– Благодарю за комплимент, – ответила Женевьева. – Ты почти не изменился. Все такой же красавчик. По-прежнему зарабатываешь на жизнь, рисуя комиксы?

– Ты тоже почти не изменилась. Все такая же стройная и красивая. Это не комиксы, а романы в картинках. Так, художественный хлам.

– И эта работа приносит тебе хорошие деньги? – решила поддразнить его Женевьева.

– Я едва свожу концы с концами, – признался Бен. – Однако таким счастливым я себя еще никогда не чувствовал. Я правильно сделал, когда уволился из рекламного агентства. Это был самый разумный поступок в моей жизни.

Он с интересом разглядывал Женевьеву своими темно-карими глазами.

– Я вижу, ты неплохо упакована – дорогой костюм, сумочка, которая стоит целое состояние, стильная прическа. Значит, устроившись в «Баррингтонс», ты тоже поступила правильно?

– Думаю, да.

Сделав еще несколько глотков пива, Бен спросил:

– Скажи, ты продолжаешь общаться с нашим общим приятелем, этим непонятым гением Рики Крофтом?

– Видела его на прошлой неделе, – сказала Женевьева.

Она насторожилась. Бен Шнейдер был ее хорошим другом. Они познакомились, когда она только начинала работать в рекламном бизнесе, а он был выпускником художественного училища. С тех пор их пути несколько раз пересекались, однако у Женевьевы возникло предчувствие, что сегодня они встретились не случайно. Она все время обедала в этом пабе, но Бена здесь ни разу не видела.

– Рики выполнял для тебя какие-нибудь заказы? – спросил Бен.

– Ты издеваешься?! – воскликнула Женевьева. – Тебе же известно, что он из себя представляет. Абсолютно ненадежный человек.

– Я узнал, что он рисовал для кого-то. По-моему, для какого-то частного лица. Ты покупала у него работы?

– Нет, не покупала, – сказала Женевьева. – К чему все эти расспросы? – спросила она, отодвинув банку пива. – Если тебе нужно что-то у меня узнать, ты мог бы обойтись и без алкогольной взятки. Только я ничем не могу тебе помочь. О Рики я знаю не больше того, что известно тебе.

– Нет, ты можешь мне помочь. – Бен наклонился к ней через стол. – Скажи, кто подпортил ему портрет?

– Подпортил портрет? – переспросила Женевьева. – Что ты имеешь в виду?

– Рики кто-то избил.

– Когда?

Бен пожал плечами.

– Я точно не знаю. Где-то пару дней назад. У него подбит глаз и огромные синяки по всему лицу. Рики сказал, что его ограбили, но ему никто не поверил. В полицию он, насколько я знаю, не обращался и упорно не хочет рассказывать о том, что с ним случилось. А это на нашего Рики совсем не похоже.

– Почему ты решил, что мне что-нибудь об этом известно? – спросила Женевьева.

Бен отвел глаза, и ей это показалось еще более подозрительным.

– Говорят (возможно, это только слухи), что в этом деле замешан Джеймс Синклер. Он ведь один из твоих клиентов, правда?

– Нет, Синклер не мой клиент, – сказала Женевьева. Она хотела добавить «пока не мой», но передумала. – Даже если бы он и был моим клиентом, я не понимаю, какое отношение это имеет к Рики.

– Ты знаешь, что Рики сделал серию рисунков и пытался «загнать» кому-нибудь свои пошлые картинки?

– Да, знаю. Он показывал мне несколько своих «шедевров».

– Говорят, что мистеру Синклеру он их тоже показывал.

– Ты хочешь сказать, это так возмутило Джеймса Синклера, что он набросился на несчастного Рики?

– Маловероятно, – усмехнулся Бен. – Однако мистер Синклер имеет определенную, как ты бы назвала это, репутацию. Хотя мне кажется, многое из того, что о нем говорят, лишь пустые сплетни. Ухаживать за тобой он, похоже, не пытался. Я правильно понимаю?

– У нас с мистером Синклером исключительно деловые отношения, – сказала Женевьева с притворной скромностью. «И это чистая правда», – подумала она.

– Ты, похоже, не в его вкусе, – заметил Бен.

– Вот как? И какие же женщины ему нравятся?

– Элегантные, стройные, сексуальные леди, – подумав немного, изрек Бен. – Богатые дамы, экстравагантные штучки.

– Например, дочери известных политиков? – подсказала Женевьева.

Бен усмехнулся.

– Ты тоже слышала эту историю? Вот только я не верю, что это правда. Нет, там, конечно, есть доля истины, ведь, как известно, дыма без огня не бывает. – Он бросил на нее озорной взгляд. – Я бы сказал, что мистеру Синклеру больше нравятся такие, как… э… Джейд Челфонт.

Женевьева улыбнулась.

– Похоже, ты, Бен, в курсе последних сплетен, хотя уже давно не работаешь в рекламном бизнесе.

– Стараюсь держать нос по ветру. Из тебя, судя по всему, ничего нового мне выудить не удастся.

– Говорю тебе как на духу – я ничего об этом не знаю, – повторила она. – Однако я не верю, что Синклер вот так запросто, без всякой причины может накинуться на человека. Скорее всего, это пустые сплетни.

– Может быть, – ответил Бен. – Однако многие думают, что это правда. Нет, людям не жалко Рики. Он в последнее время всех просто достал. Ходит, канючит, чтобы его взяли на работу, и пытается «втюхать» свои художественные «шедевры».

После того как Бен ушел, Женевьева еще долго сидела в пабе, думая о Джеймсе Синклере и Рики Крофте. Почему Бен Шнейдер пришел именно к ней? Он в курсе последних рекламных сплетен и поэтому не может не знать о том, что Синклер еще не стал клиентом агентства «Баррингтонс». Может быть, он что-то узнал об их интимных свиданиях? Если так, то кто мог рассказать ему об этом? Может быть, это Рики распространяет о ней подобные сплетни, не подозревая о том, насколько они похожи на правду? Всем известно, что Женевьева однажды дала ему работу и до сих пор горько об этом сожалеет. Может быть, в разговоре с Синклером Рики (несмотря на то что она запретила ему это делать) все-таки сослался на нее? Если он ходит по городу и всем встречным и поперечным говорит, что это Женевьева рекомендовала их ему как возможных покупателей его непристойных картинок, то с этим уже ничего нельзя поделать.

Интересно, смог бы Синклер ударить Рики кулаком в лицо, если бы тот, сославшись на нее, действительно подкатил к нему с предложением купить его пошлую мазню? «Как было бы замечательно, если бы смог», – подумала Женевьева, вспомнив садистско-порнографические рисунки Рики. Это послужило бы хорошим уроком такому болвану, как Рики. Но вероятно ли это? Женевьеве пришлось признать, что нет. Какое Синклеру до всего этого дело?