Наречённая ветра - Литта Лински

— Я вижу, — мрачно отозвался ветер. — Лучше не бывает. Ты хоть пошевелиться можешь?

— Ну… — неопределенно протянула Эвинол, — если постараться.

— В бездну все! И как я дал уговорить себя на это безумие!

— Ты зря так злишься, — она старалась бодриться, хотя страх не отпускал, сжимая бедное сердце когтистой лапой. — Это всего лишь слабость, она пройдет.

Вот бы еще самой в это поверить. Инослейв ничего не ответил, оторвался от земли и понес Эви в башню. В спальне он уложил ее на кровать и уселся рядом с мрачно-скорбным видом. Эвинол попробовала слегка оторвать голову от подушки. К ее радости и облегчению, это удалось. Приободрившись, она решила хоть чем-то занять Инослейва.

— Я пить хочу.

Расчет оправдался: ветер поднялся и принялся суетиться. Пока он мучился с приготовлением чая, Эви пробовала пошевелить то рукой, то ногой. Тело постепенно начинало вновь слушаться ее, хотя даже простейшие движения давались с трудом и отнимали силы, которых и без того не было. И все же каждая удачная попытка сжать пальцы или повернуть ступню вселяла в Эвинол уверенность, что все будет хорошо. Сердце билось ровнее и тише, дыхание стало свободнее. Слабость никуда не делась, даже усилилась, но сама по себе она уже не пугала.

Через некоторое время она почти успокоилась и уже недоумевала по поводу недавнего страха остаться навеки бессильной и неподвижной. В конце концов, разве она не богиня? Людские молитвы даровали ей бессмертие, неужели же они не помогут восстановить силы?

Ветер вернулся с чашкой, от которой поднимался пар. Одной рукой он приподнял голову Эви, поддерживая ее, в другой сжимал чашку, осторожно поднося к ее губам. Эвинол сделала несколько глотков и закашлялась.

— Горячо же! — пожаловалась она. — Только ожогов мне не хватало.

— Прости, — расстроился ветер. — Я совсем не разбираюсь в таких вещах. Мне казалось, ты всегда пьешь свой чай горячим.

— Не настолько же, — бросив взгляд на виноватое лицо Инослейва, она смягчилась. — На самом деле не так уж горячо, сейчас остынет.

Сделав еще пару глотков, Эви не удержалась от новой придирки.

— Ты вылил туда весь мой жертвенный мед? — ехидно поинтересовалась она. — Я, конечно, люблю сладкое, но не настолько же.

— Сейчас это тебе нужно для восстановления сил.

Эвинол не стала спорить. Тем более, чрезмерно сладкий вкус напитка и впрямь казался целительным. В другое время она бы не смогла глотать эту приторную обжигающую смесь, а сейчас пила почти с удовольствием. Выпив примерно половину, она уже смогла протянуть руку, чтобы взять кружку самостоятельно. Инослейв тут же обхватил ее пальцы своими, помогая удерживать кружку, все еще казавшуюся непомерно тяжелой.

— Тебе лучше? — заботливо спросил он.

— Определенно.

— Тогда я могу тебя порадовать, — выражение его лица не вязалось со словами, на нем не было и тени радости.

— Чем? — она чуть приподнялась на подушках, радуясь даже такому простому движению.

— Похоже, я знаю, где искать Инниаль и остальных.

— Но откуда? — удивилась Эвинол. — Инниаль снова позвала тебя?

— Нет, — он держал ее руку в своей, мягко перебирая пальцы, но смотрел в сторону. — Это твои силы, Эви. Они действительно переполняют меня. Я чувствую, что могу многое, о чем раньше и помыслить не мог. Не уверен, что даже Тантарин была так сильна, как я сейчас. Ты и не догадывалась, насколько могущественна, светлая моя.

— Мои силы помогли тебе найти логово Темного ветра? — Эвинол отчего-то были неприятны разговоры о ее могуществе. — И где же оно?

— Я не знаю.

— Но ты же сказал…

— Я не знаю, как называется это место, не знаю, где оно. Но я вижу… нет, не вижу… чувствую что-то похожее на нить, указывающую направление. Знаешь, как бывает: ты слышишь звук и знаешь, с какой стороны он раздался, хотя не видишь источника. Вот у меня примерно такие же ощущения. Я знаю, куда идти, хотя понятия не имею, куда приду.

— И когда ты пойдешь? — против воли голос выдавал напряжение.

— Мечтаешь услать меня поскорее? — с ироничным укором спросил ветер.

— Наоборот, не хочу отпускать, — призналась Эвинол.

— Неужели? — он придвинулся еще ближе, а потом улегся рядом, опираясь на локти. — Мне казалось, что ты на все была готова, чтоб отправить меня к Темному ветру ради спасения твоих людей, ну и моих родичей заодно.

— Ради спасения мира, — поправила Эви. — И я вовсе не хотела отправлять тебя одного. Это ты так решил. А я… — она вдруг замолчала. — Мне безумно страшно отпускать тебя одного.

— А мне страшно оставлять тебя одну здесь, — признался ветер. — Эви, — он провел пальцем по ее щеке. — Меня ужас охватывает при мысли, что будет с тобой, если я не вернусь.

— Так возьми меня с собой!

— Ну да, конечно, — мрачно усмехнулся он. — Принесу тебя на ручках прямо в пасть к чудовищу. Темный ветер очень обрадуется богине, лишенной сил. Нет уж, Эви, выкинь эти глупости из головы. Ты будешь ждать меня здесь.

— Пожалуйста, не оставляй меня здесь. Я очень люблю твой дом, он стал и моим, но одна я здесь сойду с ума. Кроме того, я же не ветер и…

У нее не хватило духа закончить, поделившись своим страхом: навечно остаться в обители Инослейва, не имея возможности спуститься к людям. Если ветер не вернется, значит, миру суждено погибнуть. А погибать лучше с людьми, чем в одиночестве, оплакивая человечество и того, кого любила сильнее всего на свете.

— Ты права. Я отнесу тебя к людям, — он словно прочел ее мысли. — Там тебе будет хуже, чем здесь, но ты будешь не одна.

Инослейв говорил спокойно и рассудительно, как будто они не обсуждали его возможную смерть и гибель мира заодно. Ну почему он не хочет взять ее с собой?! Насколько все было бы проще! А сейчас выходит, будто она сознательно отправляет его на смерть. Эви уткнулась в подушку, чтобы ветер не видел, как она плачет. Но он, конечно, все понял.

Сначала Инослейв гладил ее по волосам и по спине, успокаивая, словно маленького ребенка. Потом, неожиданно обернувшись ветром, обнял всю — с головы до ног, окутав ароматами летних луговых трав и карамели. Совсем как в тот день, когда вернулся с ярмарки. Вместо того чтобы успокоиться, Эвинол разрыдалась еще сильнее.

— Я люблю тебя, Инослейв, — бормотала она, прижимаясь мокрым лицом к подушке. — Как же сильно я тебя люблю!

Теплый, пахнущий травами ветер исчез, уступив место человеку. Инослейв отцепил ее руки от многострадальной подушки и развернул Эви к себе.

— Ты никогда мне этого не говорила, — тихо сказал он, притягивая ее к себе.

— А разве нужно было говорить? — Эвинол подняла на него заплаканные глаза и улыбнулась сквозь слезы. — Разве ты не знал?