Сын синеглазой ведьмы - Георгий Смородинский

— «Мордовороты»… — со вздохом покачала головой кирия. — И кто вас только учил, лера, таким словам.

— Ты их рожи-то видела? — глядя на нее сверху вниз, усмехнулась девушка. — Там же можно каждого без дознания сразу на плаху. С такими физиономиями они разве что людей живьём не жрут…

— Настоящих горцев ты, как я понимаю, раньше не встречала, — хмыкнула со своего места Юма. — Хватит уже болтать, иди подписывай документ, а то командир к магистру опаздывает.

Аста никуда, разумеется, не опаздывала, но сходить к Моне на доклад стоило прямо сейчас. Непонятно, как сложится дальнейший день у начальства, ведь с приездом императорского посланника все могло поменяться. По городу и так уже с утра гуляют усиленные патрули, а в порту солдаты проверяют кабаки и притоны. Нет, узнав, кто конкретно интересует бесовку, Моне, наверное, выдохнул с облегчением, но мероприятий не отменил. Ему хорошо, а всему дознанию завтра придётся работать как проклятым. Ведь солдаты сегодня обязательно наловят кучу всякого сброда.

Решив не тянуть, Аста допила из кружки остывший отвар и, забрав у Юмы подписанное признание, направилась на доклад.

В приемной у магистра, кроме секретаря, никого не оказалось. Сам Якоб сидел за столом и что-то сосредоточенно записывал в свиток. Заметив Асту, он смерил ее с ног до головы рассеянным взглядом и, кивнув на дверь кабинета, произнес:

— У него гости. Эрг Снори с телохранителем. Туда нельзя, но тебе все-таки можно.

— Так нельзя или… — кирия озадаченно наморщила лоб. — Ты можешь нормально сказать?

— Вам, лера, можно хоть куда, — Якоб подмигнул и, уткнувшись в развернутый свиток, добавил: — Магистр сказал пропустить только тебя. Что непонятного?

Якоб не соврал: в кабинете, помимо Моне, находилось еще двое людей. Высокий плешивый тип с болезненно бледным лицом в кресле, где в прошлый раз сидел аббат, и, за его спиной — черноволосый гигант с физиономией заправского душегуба.

Ростом и телосложением телохранитель мог спокойно потягаться с урхами. Экипирован в кирасу из зачарованной стали, высокие поножи, шипастые наручи и открытый шлем с костяным гребнем. Изуродованное шрамом лицо по диагонали пересекала кроваво-красная татуировка. Волосы заплетены в несколько кос, в ухе — серьга с коричневым камнем. Мужчина стоял, опираясь ладонями на рукоять боевого молота, и даже не посмотрел в ее сторону.

В отличие от телохранителя, племянник императора выглядел как горожанин средней руки. Серый расшитый камзол не имел никаких лишних деталей. Темная рубаха со строгим воротником, обычные с виду штаны, и, если бы не взгляд… Липкий, неприятный, как паутина, он словно обволакивал, не неся в себе при этом ни капли похоти или желания. Аста с таким встречалась пару раз по работе. Так смотрят те, кто ни во что не ставит окружающих, для кого человеческая жизнь не ценнее медной монеты.

Зайдя в кабинет и поприветствовав присутствующих, кирия, не задерживаясь на пороге, прошла к столу и отдала Моне свернутое признание.

— Он ничего не скрывал, — в ответ на вопросительный взгляд пояснила она. — Здесь его заявление, которое по факту является признанием в тех убийствах.

— А что насчет бесовки? — развернув свиток, поинтересовался Моне. — Откуда взялся тот проклятый кристалл?

— Он забрал его с трупа убитой твари, — кивнув на свиток, пояснила кирия. — Тело закопал на кладбище Акарема, отдельно от головы, и завтра мы проверим его слова.

— Ты хочешь отвезти его на кладбище?

— Да, — кивнула Аста, — мне нужно, чтобы он показал место, где лежит голова. Заодно и узнаем, та это бесовка или нет…

Разговаривая с Моне, Аста постоянно чувствовала на себе тяжелый взгляд высокого гостя. Нет, она ничего не нарушила. Ни магистр, ни дознание не подчиняются департаменту внешних связей, и она не обязана спрашивать разрешения, но, возможно, дело не в ней, а в бастарде? Этот Снори ведь прекрасно знает, о ком они говорят.

Моне тем временем углубился в чтение. Взгляд его тут же заледенел, на скулах заиграли желваки. Оно и понятно… Юма записывала слова бастарда дословно, и такое мало кому понравится, но по-другому подписи под документом было не получить. Закончив читать, магистр тяжело вздохнул, успокаиваясь, и, переведя взгляд на гостя, произнес:

— Все как я и говорил. Сын Харальда сознался в убийстве ландкомтура Рэма, и по окончании следствия мы передадим его вам, как, собственно, и договаривались. — Моне отложил в сторону свиток и, кивнув на Асту, добавил: — Лера Шинома… Та самая… Это она убила проникшего в магистрат беса, и благодаря ей убийца сидит в тюрьме.

Обернувшись к гостю, Аста отвесила легкий поклон, как того требовал этикет, и встретилась взглядом с посланником. Тот кивнул в ответ и, одним движением поднявшись со своего кресла, подошел к столу магистра.

— Я взгляну? — коротко произнес он и, не дожидаясь разрешения, забрал документ.

Голос посланника совсем не соответствовал его внешности и взгляду. Глубокий, низкий и в чем-то даже красивый. Развернув свиток, Снори начал читать, и на его лице тут же проступили красные пятна. В глазах полыхнула застарелая ненависть, губы сжались в узкую нить. В какой-то миг Аста даже подумала, что его сейчас хватит удар, но обошлось.

Дочитав до конца, Снори бросил свиток на стол и, обернувшись к ней, холодно произнес:

— Сын синеглазой шлюхи никакой не граф! Император не подписывал бумаг о присвоении ему титула! Никаких прав на Агир у ублюдка нет, и относиться к нему нужно соответственно! Мерзавец, как никто другой, заслужил смерть, и вот что… — Снори кивнул на свиток и, посмотрев на Асту, поморщился, — лера…

— Аста, лера Шинома…

— Так вот, Аста, — глядя ей в глаза, произнес он. — Я запрещаю вам везти убийцу на кладбище. У ублюдка могут быть сообщники, и не стоит лишний раз рисковать.

Слова племянника императора выплеснулись на нее ведром ледяной воды. Ведь отказаться от завтрашней поездки означает подписать парню смертный приговор. Да, наверное, он заслужил смерть, и если бастарда казнят в Лоране, то ее городу, возможно, ничего не грозит, но… Но когда в Агире прознают, кто именно схватил сына герцога и отправил его в столицу на казнь… Лоран ведь далеко, а они тут в пятидесяти лигах, всего-то. И не только это… Смерть бастарда зачем-то нужна Врагу, и тут ставки уже значительно выше. Что? Что случится, когда Рональд умрет? Обычная смерть в бесконечной войне Элементов — или безвозвратная потеря союзника? Убийцы и мерзавца? Но то, что придет в Эритею с Туманных Равнин, намного и намного страшнее!

Понимая, что нужно что-то сделать сейчас, Аста вздохнула, подбирая слова, и кинула мимолетный взгляд на магистра.

Моне сидел с каменным лицом, спокойно глядя перед собой, и, очевидно, он ей сейчас не помощник. Раз так… В памяти вдруг возник последний день обучения. И строй выпускников за спиной, и слова принесенной тогда клятвы…

«Клянусь положить на алтарь Отриса жизнь и карьеру во благо своей великой страны…»