Пламя клинка - Денис Чекалов

Боррояр стоял за его спиной.

— Как же? Нет, ваше благородие, — чуть слышно прошептал Улхарь.

Дознаватель выдернул свой клинок.

Мертвое тело со стуком упало на пол.

— Да, он никому больше не расскажет, — сумрачно кивнул Боррояр.

Вытер клинок небольшим платком.

— Сделайте все, как следует, лорд Мортерн.

Он развернулся и ушел.

Его шаги раскатились по старой каменной лестнице.

Несколько минут Димитрис стоял в пустом коридоре. Офицер смотрел на труп Улхаря и ни о чем не думал.

Потом вошел в камеру.

Черный колдун лежал на полу, его тело содрогалось от боли. Розыскной вытащил меч из ножен.

Замахнулся и одним ударом отсек чародею голову.

Яркие багряные молнии вырвались из отрубленной шеи. Заметались по камере, сбили с ног юного Мортерна, и обломки камня, обугленные, в дыму, посыпались на пол.

Димитрис скорчился, прикрывая лицо руками.

Потом все стихло.

Голова мага внезапно оскалилась, длинные клыки блеснули во рту, морда стала звериной и покрылась мохнатой шерстью.

— Теперь ты никогда не узнаешь правду, — пронесся голос волшебника под сводами подземелья.

Плоть на его лице забурлила, потом обуглилась.

Мертвые глаза смотрели на юного офицера.

— Утром меня вызвал к себе начальник приказа, — закончил Димитрис свою историю. — Он ничего не проронил о том, что случилось ночью. Улхаря схоронили на небольшом кладбище, за острогом; семье сказали, мол, умер от сердечного приступа.

Димитрис помолчал, глядя на тени, метавшиеся возле костра.

— Приказной начальник был очень любезен со мной. Снова поздравил с железной бляхой. Сказал, что в наши дни нечасто встречаешь таких толковых и преданных императору молодых людей.

Затем он добавил: «И в Чернодворце вас приметили, лорд Мортерн».

«Как в Чернодворце?» — спросил я, и вновь перед моими глазами встало мрачное лицо Боррояра.

«Вот, сегодня с нарочным прислали пакет».

И он протянул мне свиток с печатью императора.

«Это ваше новое назначение, лорд Мортерн. На орочьи рубежи. Вас назначили помощником воеводы; очень, очень быстро делаете карьеру, молодой человек!»

Он говорил с улыбкой, радостно жал мне руку, но в его голосе слышались и страх, и удивление.

Приказной, наверное, и сам не понимал, что творится, но очень хотел поскорей от меня избавиться. Так я впервые узнал про крепость в Молчаливых горах.

Я понимал, что это изгнание.

Меня отсылали как можно дальше и от столицы, и от двора императора. Все из-за убитого черномага. Не потому, что я срубил ему голову, нарушив закон и клятву.

Нет, они боялись другого.

Я слышал рассказ волшебника и видел мороки, я уверен, то был не безумный бред, а память о реальных событиях, и Боррояр мог это подтвердить…

Уверен, они были готовы убить меня, как сделали со старым несчастным Улхарем. Но не рискнули из-за того, что стало с моим отцом.

Если два Мортерна умрут подряд, один за другим, это напугает прочих бояр, и кто знает, какие тайны тогда откроются…

Димитрис поворошил поленья в костре.

— С тех пор я не раз пытался узнать, что в самом деле произошло на Черной Реке. Спрашивал о том наступлении… Но здесь, в Малахите, не так уж много солдат, и почти все новобранцы.

Когда я узнал, что Огнард служил у Порогов вместе с Аскольдом, и хотел расспросить воеводу, то совершил ошибку.

Видимо, я слишком настаивал и даже изложил в деталях навеянное черномагом видение о той атаке; он мне ничего не ответил, сразу же замкнулся в себе и с тех пор люто невзлюбил. Да вы и сами видели.

А с комендантом я не стал и пытаться, он не из тех, с кем можно пооткровенничать.

Димитрис прищурился.

— Вы тоже сражались на Черной Реке, — сказал он, — и знали моего отца. Даже гораздо лучше, чем я. Что там было?

— Смерть, — отвечал я. — Хуже смерти лишь жизнь, отданная другим и зазря. Это невозможно простить.

— А то наступление?

— Оно могло случиться, где угодно: и у Излучины, и возле Порогов. У нас был приказ форсировать реку любой ценой; цену заплатили немалую, но закрепиться на том берегу мы так и не смогли.

— Мой отец заплатил за это собственной жизнью, — кивнул Димитрис. — Он подписал приказ уйти от Черной Реки и в тот же вечер бросился на свой меч.

— Мне жаль, что это случилось, — сказал я и сам не заметил, что повторяю слова дознавателя Боррояра.

— А та Великая Ложь? — спросил Димитрис. — О чем говорил колдун?

— Кто знает… — ответил я. — У каждого своя правда. А стало быть, у всех нас и своя ложь…

— Тревога! — вдруг пронесся голос над лагерем.

Громко зазвенело оружие.

Я вскочил.

Огненная стена неслась по Степи.

— Скорее, бежим! По коням! — послышался голос Огнарда.

Но в ту же секунду еще одна волна бурлящего пламени вспыхнула с другой стороны и покатилась к нам.

— Орки, — негромко произнес Димитрис.

Он тоже поднялся.

— Это их обычная тактика. Хотят запереть нас тремя стенами огня.

— Эрлан-бей, — пробормотал я.

— Да, я знал, что добром наше посольство не кончится…

Завоеводчик вынул из ножен меч, тот самый, что срубил голову черномага. Быстро начертил на клинке три руны — одну защитную и две для силы удара.

— К оружию! — раздался зычный голос Саардак-хана. — Шаманы! Создать магический щит.

Первый из степный колдунов выступил в центр лагеря. Высоко подняв жезл, он шептал защитные заклинания.

Его товарищ молча стоял поодаль.

Три орочьих охранника встали подле своего хана.

Димитрис взял меня за плечо.

— Послушайте, — сказал он. — Может, я и молод, но не дурак. Что происходит? Саардак пришел к Болотам под ночь, почти без охраны.

Его пальцы сжались сильнее.

— Три мечника, два шамана, да мы с Огнардом, вот и весь отряд. И хан, конечно же, знал, что Эрлан-бей захочет его убить.

Холодный огонь сверкнул в глазах офицера.

— Тогда зачем все это?

— Не важно, что было задумано, — сказал я. — Важно, чем все окончится.

Димитрис тряхнул меня.

— Хватит с меня загадок! — прорычал он. — Вы говорите, совсем как маги Чернодворца. Скажите, что происходит, я должен знать.