Мой худший друг - Мария Высоцкая

Закрываю глаза.

Внутренне бешусь, внешне стараюсь не реагировать вообще ни на что. Дается сложно. По сотому кругу наш скандал прокручиваю. Уже и так, и эдак…

Сам вспылил – с одной стороны. С другой – какого фига она мне не сказала?

Началось все вчера, часов в десять вечера.

Арина скинула фотку. У меня за эти пять дней в телефоне уже целая коллекция ее селфи образовалась.

Улыбается. Глаза горят. И вроде все как всегда, если не брать в расчет чувака на заднем плане и то, что вместо фото она закинула видео. Десять секунд, на которых прекрасно слышно, как этот самый чувак ее Аришей называет. «Сын маминой подруги», блин!

Оказалось, они туда не вдвоем полетели. Их там пятеро. Они и мамина подруга с детьми. Сыночек – Аринкин ровесник, и она об этом вот уже пятый день успешно умалчивает.

Я психанул. Пожелал ей хорошего отдыха со всякими уродами. Ариша в долгу не осталась, послала в ответ.

Как итог почти сутки игнора.

Но если в отношении самой Громовой повода не было, то вот «сын маминой подруги» явно напрашивается. Откуда знаю? Взломал его страницу.

Сначала полночи психовал, ну а потом само накатило, бук, можно сказать, в руки попросился.

Этот урод ее сторисы в купальнике своим дружкам пересылает. Хвастается, как они с ней там зажигают. В воображаемых подробностях все. Убил бы гада.

Прочитал пару таких переписок, сагрился еще больше. Заскринил, скинул Громовой. Итог – я еще и виноват. Не доверяю ей, видите ли. А, ну и, конечно, не имел права рыться в чужой переписке.

Первым аргументом она больше апеллировала, но мой мозг почему-то уцепился за второй. Сложилось впечатление, что она этого козла защищает, а меня обвиняет.

Схлынувшая злость опять накатывает, и, вместо того чтобы успокоиться, я снова звоню Арине. Вчера телефон вырубил, чтобы не завязнуть в этой тупой ругани, а сегодня сам инициирую всю эту грязь по второму кругу.

Долгие гудки. Всего три, но теперь кажется, что долго. Может, она там с этим… Улыбается ему, мило, как умеет.

Мозг плавится.

Вырубаю микрофон на наушниках и сильнее сжимаю телефон пальцами, еще немного – и косточки хрустеть начнут.

– Привет, Тим.

– Привет. Не отвлекаю? – с губ срывается смешок, на который она реагирует тяжелым вздохом.

– Иду в спа. Что-то еще?

– Одна?

– Одна. Ты звонишь, чтобы поругаться?

– Нет. Просто спросить, как твои дела.

– Все хорошо. У тебя?

– Да лучше всех.

– Это какая-то очередная проверка? Не доверяешь?

– Доверяю. Но ты сама врать начала.

– Да? И ты до сих пор удивляешься почему?

– Не спрыгивай с темы.

– Никуда я не спрыгиваю. Ты неадекватно реагируешь. Если бы я рассказала, мы бы все пять дней ругались.

– Ну да, поэтому лучше соврать.

– Ну да! – злится в ответ. – Лучше мне не доверять и думать, что я тут с этим, – цокает языком, – конечно!

– Ничего я не думаю, – стискиваю зубы. – Ты же в воскресенье прилетаешь?

– В воскресенье.

– Я заеду?

– Конечно, приезжай. Я соскучилась.

Одно слово, и все. Ну вот как это работает? Нет, злость еще есть, но теперь уже на самого себя, потому что я такой баран. Сам конфликт спровоцировал же… Сам. Сейчас лучше сделать паузу. Главное, что она скучает. Это сейчас главное.

Я же, я тут с ума схожу пятый день.

– Я тоже… Ладно, топай в свое спа. Целую.

– И я тебя.

Сбрасываю звонок и минуты на три залипаю в одну точку. Соображаю, что делать дальше. Тупая реакция и ревность тупая. Она же действительно повода не давала…

Но как же дико злит. На куски рвет от одной только мысли, что она там кому-то может улыбаться, пока я тут тухну.

Вчера вообще была мысль купить билет и умотать туда. Может, именно так и нужно было поступить?

– Тим, ты там подох, что ли? – в наушниках шелестит Королев.

Включаю микрофон.

– Иду, ага.

– Слушай, может, вечером в клуб?

– Не знаю.

Надеваю наушники.

В клуб вечером не еду. Ложусь спать, только сон не идет. Ворочаюсь и в потолок пялюсь. На часы еще и на телефон.

Аринка двадцать минут назад пожелала спокойной ночи. Даже фоточку скинула, одни глаза из-под одеяла торчат.

Засыпаю под утро. В обед еще толком не очухался, но сразу хватаюсь за телефон . Входящих по нулям. Сообщений тоже. Аринка последний раз была онлайн в шесть утра.

Спускаюсь на кухню за завтраком и поднимаюсь обратно в комнату, но уже с тарелкой.

Пока ем, делаю несколько правок к приложению, смотрю статку. В наушниках музыка долбит. Настроение на нуле. Телефон уже раз десять проверял. Звонков нет, Аринке набираю, выключен.

Да куда провалилась вообще?

Снова злюсь. Пробегаю глазами код, вношу несколько правок, вздрагиваю.

От неожиданности и легкого температурного контраста, потому что кто-то, а судя по запаху духов – Арина, накрыла мои глаза ладонями.

Стягиваю наушники, из-за которых я не услышал, как она тут появилась. Оборачиваюсь, аккуратно, убираю ее руки от своего лица. Сжимаю тонкие пальчики в своих ладонях.

– Привет, – пялюсь на нее как идиот.

– Сюрприз.

Громова улыбается, чуть краснеет, даже с ноги на ногу переминается.

– Ты здесь как? Завтра же…

– У нас рейс перенесли на понедельник, пришлось чуть ли не ночью билеты менять. Маме в понедельник нужно быть на работе. Ты уже не в сети был, поэтому я решила сделать сюрприз.

Киваю как болванчик. Максимально медленно, сейчас, соображаю.

– Может, обнимешь? – она тихо хихикает, потом руками шею мою обвивает.

Касается губ своими и быстренько убирает за ухо выбившуюся прядь волос.

– Тим, – снова улыбка. – Ты меня пугаешь, – шепчет.

– Ты ненормальная, Громова, – бормочу еле связно. Еле соображаю, потому что снова попался на удочку ее серых глаз. – Мне тебя вчера прибить хотелось.

– Аналогично, между прочим. Совсем дурак, да? – закатывает глаза. – Это были самые дурацкие каникулы.

– Согласен. Летом перед поступлением вместе полетим, тебе уже восемнадцать стукнет. У папы отпрашиваться не надо будет.

– Ты серьезно сейчас?

– Очень.

Наконец выключаю свою заторможенность и подтягиваю ее за бедра к себе. Чуть давлю на поясницу, вынуждая сесть мне на колени.