Вдребезги - Кэтлин Глазго

игриво подтолкнул меня локтем. – У меня была жизнь, Чарли, до тебя. Я старше тебя, милая. Я делал разные глупости. Даже влюблялся и женился. Сейчас нет нужды об этом волноваться.

Я отодвинула его локоть, икнув.

– Вроде смены своей фамилии?

Он засмеялся:

– Ага. Ты разве не знала об этом? У нас всех была одна и та же фамилия в группе: Уэст. Тайгер думал, что так будет круче. Сейчас он использует свою настоящую фамилию.

– А как насчет имени – Райли?

– Ох, оно было со мной всегда. Еще когда я был маленьким. Я все время попадал в разные неприятности. Мой отец обычно говорил: «Кем ты себя считаешь, Райли, что ли?» Глупо. Но оно приклеилось.

– Ну, – произнесла я медленно, – тогда как тебя зовут по-настоящему?

– Меня по-настоящему зовут Райли Уэст, потому что это тот, кем я сейчас являюсь. – Он закрыл глаза и зевнул. – Хватит вопросов, ладно? Контрольная закончена. Пожалуйста, положите карандаши и оставьте синюю экзаменационную тетрадь на столе.

Раздосадованная, я проговорила:

– Я могу спросить у Джули.

Это еще один фрагмент пазла.

Райли допил пиво и поставил бутылку на пол у кровати. И обвил меня руками, зарываясь лицом в мою рубашку.

– Она не расскажет. Джули никогда не расскажет. – Он поцеловал мой пупок. – Что мне в тебе нравится, Странная Девчонка, – ты не требуешь многого. Не просишь больше, чем тебе нужно. Ты знаешь, какое это громадное облегчение, что ты просто оставляешь меня в покое?

А затем Райли настолько отвлек меня от моих мыслей, что я забыла, что надо спросить Джули о его настоящем имени и о его бывшей жене. Забыла даже о коробке под паркетом и о том, насколько мало мне нужно…

Август становился все безжалостнее. Каждый день больше тридцати восьми градусов, иногда ударяло до сорока трех, и жара обволакивала меня, как огненное одеяло. Ночами в моей комнате невыносимо находиться, и поэтому я оставалась у Райли так долго, как могла, каждую ночь надеясь, что он будет дома, потому что у него есть кондиционер. В те ночи, когда его не было дома, я проваливалась и просыпалась от жары, напольный вентилятор стоял вплотную к футону.

Сегодня мы с Райли пришли на работу рано. Мы ели кесадильи с перевернутой глазуньей и красным перцем чили, когда услышали телефонный звонок.

Райли вернулся, появившись из-за угла, и потянул меня через темный коридор с грязным полом в офис Джули.

– Линус заболела – она не придет, – сообщил он, захлопывая за нами дверь. Он поцеловал меня взасос, засунув руки под мою рубашку.

– Райли…

Мне стало не по себе.

– Тсс. Таннера не будет до полвосьмого, а Джули на выездном семинаре в Скотсдейле. Она не вернется до полудня.

Он устроился на диване и дотянулся до лямок моего комбинезона. Наши губы жгло от перца чили.

Я не хотела заниматься любовью здесь, неправильно делать это в офисе у Джули – но он настоял, и мы быстро закончили. Я расправила рукой подушку на диване, чтобы разгладить вмятины, перед тем как выйти.

Райли открыл дверь, заправляя футболку обратно в коричневые брюки, и неожиданно остановился; я врезалась лицом в его спину.

Таннер с неловким видом стоял в коридоре. По выражению его лица я поняла, что он нас слышал, и мое лицо вспыхнуло от смущения.

Таннер скосил глазами и прошептал:

– Мне очень жаль, но сейчас кое-что произойдет.

Он отошел в сторону.

За его спиной у посудомоечной машины стояла Джули.

– Последнюю часть семинара отменили. Я вернулась домой прошлым вечером.

Ее голос звучал холодно.

Воздух вокруг нас как будто сгустился.

– Прости, Джулс, – произнес Райли спокойным голосом, подходя к ней боком, словно ничего особенного не произошло. Я медленно двинулась к посудному столу, протискиваясь через нее, и от испуга и неловкости даже чувствовала тошноту. Я с трудом могла думать, мое сердце колотилось очень сильно.

Джули смотрела на Райли, стоявшего на безопасном расстоянии за столом для готовки. Она взглянула на тарелку с недоеденными кесадильями с перцем чили, на две вилки. Потом перевела взгляд на меня и на открытую дверь ее офиса в конце коридора.

– Помойте руки, оба, немедленно. Я не могу разбираться с этим прямо сейчас. Скоро будет много народу, завтрак, если вообще он у нас будет. Где Линус?! – заорала она.

– Заболела, – ответил Таннер.

– Охренеть.

Джули пошла к стойке, не произнося больше ни слова.

Райли намылил руки в раковине рядом со мной. Он выгнул голову, чтобы посмотреть, что происходит в переднем зале кафе, перед тем как быстро поцеловать меня в щеку. Он пожал плечами, и это вызвало у меня надежду, что все еще может быть нормально.

В кафе много клиентов и во время завтрака, и во время ленча. После того как все ушли из кафе, мы с Таннером убирали посуду и грязь со столов, а Джули считала деньги в кассе. Она работала за стойкой все утро, пока Таннер обслуживал столики, возвращалась к нам с заказами с напряженным видом и с шумом швыряла их Райли, не произнося ни слова. На меня она не смотрела, и от этого мне было очень не по себе.

Когда мы с Таннером вернулись на кухню с полными лотками для грязной посуды, раздался крик Джули из-за закрытой двери ее офиса.

– О черт, это будет здорово. – Таннер хлопнул дверцей холодильника и достал банку пива «Пабст Блю Риббон», которое пил Райли. – Я имею в виду, не для тебя.

– Заткнись, – прошипела я, и мое лицо бледнело по мере того, как голос Джули становился все громче и громче. – Это не смешно.

В промежутках мы слышали:

– Почему ты всегда принимаешь самые плохие решения? Сколько, черт возьми, это уже длится? Ты что, даже не подумал о том, что она говорила здесь в этом офисе? Ей хотя бы исполнилось восемнадцать, Райли? Ты хоть понимаешь, что это означает? Это означает половую связь с лицом, не достигшим совершеннолетия!

Мерзость всего этого ударила меня пощечиной. Я начала щипать свои ноги через карманы.

Таннер перевел взгляд на меня.

– Тебе исполнилось восемнадцать? – спросил он, усмехнувшись.

– Да, – прошипела я. – Скоро. Через одиннадцать дней.

Я была так смущена, что казалось, меня сейчас стошнит. Желудок переворачивался вверх дном.

– Ты думаешь, что можешь запросто заниматься сексом в моем офисе? – кричала Джули. – И оставлять чертов презерватив в моей корзине для мусора!

Я побледнела. Господи. Не знаю, почему я не поинтересовалась, что Райли сделал с ним в конце. Таннер громко засмеялся, этот лающий звук пронзил мое сердце и стал последней каплей.

Я сняла фартук, повесила его на дверцу посудомоечной машины