Бенди и чернильная машина. Кошмары оживают - Адрианна Кресс

– Отпусти меня, – сказал я. И как только я открыл рот, туда тут же хлынули чернила. Я закашлялся и стал отплёвываться. На вкус они были горькими и солёными. Чернила обжигали мне глотку.

– Бадди, я не могу. – Дот поудобнее перехватила моё запястье. На мгновенье её пальцы соскользнули, чтобы затем ухватиться за меня с новой силой.

Тело изнывало от мучительной боли. Она волной пронеслась по позвоночнику. Я почувствовал что-то острое в своём бедре – словно в меня всадили нож. Это оказались его когти. Я не мог закричать, чтобы при этом не наглотаться чернил. Я дёрнул ногой. Его когти проехали вниз по моей ноге, царапая её, и исчезли в чёрной глубине. Затем меня пронзила немыслимая боль абсолютно другого рода. Она была такой сильной, что окружающий мир на мгновение замер. Монстр вонзил свои острые зубы в моё туловище, прокусывая кожу, мышцы, сухожилия. Я беззвучно ахнул. Чернила опять заполнили мой рот. Перед глазами всё поплыло. Я уже больше не понимал происходящего вокруг. В памяти осталось только выражение ужаса на лице Дот.

Спасай себя. Я думал только об этом. Мне требовалось, чтобы Дот прочитала мои мысли. Она каким-то образом всегда понимала, что у меня на уме. Всё нормально. Всё хорошо. Только спаси себя. Спаси Джейкоба.

Все в порядке.

Я посмотрел на Дот, глотая всё больше и больше чернил и кашляя. Я оказался не в состоянии дышать – они наполняли лёгкие. Для меня воздуха не существовало. Ничего не существовало, кроме чернил.

Затем наступил тот момент. Я понял это по взгляду Дот.

Она всё осознала. Девушка замотала головой. Я сжал её руку. И принял своё последнее настоящее решение.

Всё нормально.

Тебе нужно немедленно уходить.

Ты должна спасти себя. Спасти Джейкоба.

Ты должна спасти всех.

И ты отпустила мою руку. Ты не представляешь, как сильно я тебе был за это благодарен. Тьма быстро сомкнулась у меня над головой. Я лишь на секунду смог увидеть твоё лицо. Я почувствовал гордость и радость от того, что довелось встретить тебя. Что мне выпал такой шанс. И затем ты исчезла. Или же это исчез я, погрузившись в чернила. Они тут же залились мне в уши. Существо тянуло меня вниз. Боль стала настолько невыносимой, что я почти перестал её ощущать. Я ничего больше не чувствовал.

Пять органов чувств:

Осязание: ничего.

Вкус: ничего.

Слух: ничего.

Запах: ничего.

Зрение: тьма.

А затем:

Ничего.

У меня нет ответов на все твои вопросы, Дот. Я знаю, ты думала, что я умер. Понимаю, каково это – осознавать чью-то смерть. Я знаю всё о пустоте, что возникает внутри. О неверии в произошедшее. Тебе приходится вести войну с собственным разумом; пытаться принять тот факт, что это не ложь и не кошмарный сон.

Только вот, конечно же…

Мечты оживают. Но вместе с ними страхи становятся реальностью.

Я не умер.

Но я и не жив.

И ты не можешь спасти меня.

Но ты можешь спасти всех остальных.

* * *

Я не помню, когда очнулся. Это происходило постепенно и было как-то неестественно. Обычно ты спишь, а потом просыпаешься. Однако когда в тебе уживается два сознания – два набора воспоминаний, – то бывает, что одно из них может очнуться раньше другого.

Когда я в первый раз проснулся, то не понимал, где нахожусь.

Мир вокруг состоял из тьмы и теней. Я привык к тому, что всё было ярким и светлым. Я потрогал пол и увидел свою руку. Она выглядела как-то иначе. Я перевернул её. Рука была более округлой, непривычной и имела больше граней. Я ничего не понимал. Приняв сидячее положение, я в панике огляделся и увидел: кто-то находился рядом. Он был странной формы – с чересчур маленькой головой и слишком длинным телом. Он стоял в тени. Трудно определить его личность. Кто же он? Что ему нужно от меня?

– Бадди? – спросил он.

Кто такой Бадди?

Когда я очнулся во второй раз, это произошло в моём сознании. Не в его. Я открыл глаза и увидел мистера Дрю.

Я оказался сбит с толку. Почему он находился здесь? Он был одет в свой смокинг.

И затем я понял, что сижу – хотя не помнил этого. Где же я? Я закрыл глаза на секунду и вспомнил. Театр. Существо.

Дот.

Я тону.

Смерть.

Монстр. Я быстро оглянулся. Его нигде не было. Мы оказались одни. Я облегчённо выдохнул. Стало легче. Прежде я даже не задумывался о том, что дышать так приятно.

Я снова устремил взгляд на мистера Дрю. Он улыбался, глядя на меня. В тот момент я осознал, что находился не под сценой, а на ней. Точно посередине. Зрительный зал раскинулся зияющей пустотой. Я взглянул в другую сторону. Сверху нависала машина, казавшаяся огромной с моей точки обзора. С неё капали чернила. Равномерный звук падающих капель гипнотизировал. Ещё от него было немного больно.

За всё время мистер Дрю не проронил ни слова. Мужчина просто наблюдал за мной. Это было странно и вызывало тревогу. Я посмотрел на него.

– Я умер? – спросил я. Это был дурацкий вопрос. Это стало понятно, как только он сорвался с губ. Ответ был мне известен. Очевидно, что нет. Я знал, где я и кто я. Если смерть была именно такой, то она ничем не отличалась от жизни.

Потом мистер Дрю медленно подошёл ко мне.

– Бадди? – произнёс он.

– Да? – отозвался я.

– Это ты, Бадди? – он склонился прямо надо мной. Его кожа отвисла. Под этим углом мистер Дрю едва ли походил на человека.

– Да, это я, – сказал я. Конечно же это был я.

Мистер Дрю схватил меня за подбородок и высоко задрал мне голову. Я попытался вырваться. Однако его хватка была подобна тискам. Мужчина ещё крепче сжал мою голову. Глава студии наклонился ближе и пристально уставился мне в глаза. Его запах был слишком сильным. Я никогда прежде этого не замечал, но теперь по какой-то причине мог явно чуять этот запах. От мистера Дрю исходил не только аромат сигар и помады для волос. Я мог различить, какие изысканные закуски он ел на ужин. Я чуял запах виски и шампанского. Ощущал исходящий от него запах городского воздуха и нью-йоркской жары.

Его пот.

Его безумство.

– Я вижу тебя в нём, – прошептал мужчина.

– О чём вы говорите? Пустите меня! – выкрикнул я прямо мистеру Дрю в лицо.

Мне больше не было дела до того, чтобы произвести на мистера Дрю впечатление. Я не боялся оскорбить его. Мне было плевать на мнение главы студии обо мне. Его машина стала причиной наших бед. Она убила их. Убила меня.