Ричард Длинные Руки - герцог - Гай Юлий Орловский

Через несколько минут дверь распахнулась, вошел барон Уроншид, за ним граф Гатер, лицо смущенное, все-таки явился без зова, но и строгое: молодой сэр Гедвиг из его отряда, ответственность за проступки вассала лежат на сюзерене.

Я приготовился ко всему, после Кемпбелла я уже пуганая ворона, и, когда они только переступили порог, уже смотрел так, чтобы увидеть все тайное, а лицо держал каменным, да не узрят по мне, что увидел их подлинную суть.

– Хорошо, – сказал я со вздохом облегчения. – Оба чисты, как рыбы в высокогорном ручье. Нет-нет, это я так, своим мудрым и высоким мыслям. Дорогой граф, вы зря явились… но раз уж здесь, то и вам придется, да, придется.

Граф с достоинством поклонился.

– Располагайте моей душой и телом, ваша светлость.

– Опасные слова, – пробормотал я, – насчет души. Никому не позволяйте ею располагать, дорогой граф. Даже самым близким.

Граф поклонился, но смолчал, а Гедвиг спросил порывисто:

– Ваша светлость, вы что-то пообещали насчет епитимии?

– Да, – ответил я. – Ваша епитимия, сэр Гедвиг, начинается незамедлительно.

Он вытянулся, бледный и решительный, сказал дрожащим голосом:

– Я готов. Что делать?

– Следовать за мной, – ответил я. – И не думайте, что зову на прогулку. Граф, вы тоже можете участвовать.

Граф поклонился, лицо осветилось радостью.

– Буду счастлив!

– Ох, – сказал я, – не будьте так уверены.

Он посмотрел несколько свысока.

– Но вы-то идете?

– Я дурак, – признался я. – Еще какой!.. Но это не значит, что и вы должны быть ими. Ладно, пойдемте. Отважные дураки проходят там, где умные побоятся даже шелохнуться.

Они молча смотрели, как я снимаю с крюков части новеньких доспехов, что принес Марсель из оружейной. Граф первый бросился помогать влезть в железо, вдвоем наложили стальные пластины на руки и ноги, плотно закрепили, чтоб без единого зазора, потуже затянули широкие ремни.

Я вооружился луком Арианта, опоясался мечом и посмотрел по сторонам, не забыл ли чего.

– Готовы?

– С вами, – ответил граф гордо, – всегда.

– Спасибо, граф. А барон, как полагаю, совсем готов. Следуйте за мной!

Граф спросил деловито:

– Поднять дружину?

Я покачал головой.

– Нет, дорогой сэр Генрих. Дело слишком опасное.

Он сказал обидчиво:

– Мои люди не страшатся даже гибели!

– Мы можем встретить нечто похуже гибели, – заверил я любезно. – Так что давайте пока все проделаем в полутайне.

Барон сказал обеспокоенно:

– У Марселя муха не пролетит незамеченной!

– Это верно, – согласился граф. – Даже если ему велеть не обращать на нас внимания, он может отправить за нами людей тайком.

Я удивился:

– Почему?

– Очень серьезно относится к своей работе, – объяснил граф. – Безопасность во времена герцога Хорнельдона была на нем. Он просто помешан на охране! Гордился, что даже лист с дерева в окрестных лесах не упадет без его разрешения. А теперь вы все делаете так, будто его и нет вовсе.

Я кивнул:

– Признаю, мой промах. Постараюсь в следующий раз как-то возместить и не влезать в его порядки.

Барон заметил осторожно:

– Он сейчас на воротах, смотрит сверху. Нас заметит и наверняка пошлет кого-то проследить… Дескать, если помощь понадобится, пришлет. Если не хотите, чтобы он знал о вашей тайной вылазке, его как-то бы отвлечь…

Я подумал, поинтересовался:

– В Альтенбаумбурге художники есть?

Он ответил с недоумением:

– Пока только один…

– Зовите, – сказал я решительно.

– Но… при чем здесь художник? Да и не так уж он хорош…

Я объяснил:

– Нет на свете человека, который бы отказался позировать художнику. Он может быть стар, болен, нехорош собой, у него только что увели жену и украли любимую собаку, он может ощущать бремя ответственности перед нацией, а нация, в свою очередь, – переживать тяжелейший период своей истории – и тем не менее все эти доводы не помешают, не колеблясь, дать художнику согласие рисовать его портрет.

Граф вызвал двух слуг и пустил на поиски живописца, я повернулся к донжону, но тут из-под навеса слуги выкатили повозку, настолько праздничную и украшенную накладками из серебра и золота, что вокруг нее словно стало светлее и радостнее. Шелковая занавеска на окошке на этот раз из невинно-голубой стала пурпурной, интересно, нет ли в этом некого символа, сигнала, который понимают все, кроме меня…

Возница вытащил из-за пояса кнут, деловито пнул по колесу, явно что-то ритуальное, полез на козлы, с виду уже почти кучер. Слуги принесли скамеечку с двумя ступеньками и, повернувшись, застыли в почтительных позах.

Дверь распахнулись, я понял, что смыться не успеваю, заулыбался широко и пошел навстречу леди Эмили, на ходу делая рукой широкий жест, словно срываю широкополую шляпу и красиво эдак помахиваю ею перед собой.

– Леди Эмили!.. Вы погостили всего сутки?

Она благосклонно улыбалась, точно и безошибочно отыскав грань, чтоб улыбка была не покровительственной, я же сюзерен, а она мой вассал, но в то же время сейчас она просто очаровательная женщина, а я ого-го какой еще мужчина…

– Ваша светлость, – пропела она и присела в низком поклоне, я тут же уставился на ее пышные округлости, такие нежные и сочные, так вообще-то надо, чтоб не обидеть, и в другое время я бы в самом деле смотрел без всякого «так надо», – вы сама любезность! Я была бы счастлива задержаться дольше, ведь у вас вассалы гостят месяцами, однако…

– Долг зовет? – спросил я понимающе.

Она поднялась, глаза стали серьезными.

– Да, ваша светлость. Уже и так пошли слухи, что у меня могут отобрать мои земли. А если я задержусь…

– Нигде не задерживайтесь, – посоветовал я. – Если будут какие-то трудности, обращайтесь. Пусть все знают, что я поддерживаю вас не как фаворитку какую-то… сегодня одна, завтра другая… а как надежного работника! Это для меня важнее.

Она поклонилась, я подал ей руку и помог подняться в повозку, что когда-то превратится в карету. Возница, который тоже когда-то станет кучером, взмахнул кнутом. Леди Эмили улыбнулась мне из окошка как можно более очаровательно, и карета сдвинулась с места.

Я проводил взглядом, как кони набирают скорость, следом несколько хорошо вооруженных конных воинов сопровождения, и вернулся в донжон, где с веранды во все глаза рассматривал снующую внизу челядь. Если правильно понимаю расклад, у Кемпбелла вполне могут быть помощники…