Неравный брак - Анна Берсенева

Женя тоже настроена была отснять сюжет как можно быстрее. Правда, не для того чтобы оттянуться, а чтобы поскорее уйти домой. Настроение у нее было подавленное, а в таком настроении шум и суета действовали на нее раздражающе.

– У них, между прочим, открытие сегодня, – сообщил Влад, с интересом озираясь. – А ничего такой зальчик отгрохали. Там дальше казино еще есть и бильярдная, я уже глянул. Кто денежку вложил, интересно?

Зал, в который они вошли по широкому коридору, увешанному фотографиями эстрадных звезд, был еще неполон, но уже гудел музыкой и голосами. Он показался Жене несколько более пафосным и помпезным, чем позволяет хороший вкус, но в общем-то все здесь было при всем: увитая разноцветными лампочками эстрада, довольно большой данс-пол, столики на блестящих ножках, цветочные композиции.

Женя окидывала интерьер отсутствующим взглядом, пытаясь сообразить, что надо отснять, и заодно формулировала в уме несколько коротких вопросов, которые задаст певцу Платонову.

Но мимоходом брошенные слова Влада вывели ее из отрешенного состояния.

– То есть как открытие? – насторожилась Женя. – Погоди, Платонов же говорил, что у него юбилей?

– Как будто одно другому мешает, – хмыкнул Яркевич. – У него юбилей, у них открытие. И все совмещают приятное с полезным.

– Очень интересно! – разозлилась Женя. – А мы, по-твоему, что с чем совмещаем? Что-то я не слыхала, чтобы они оплатили эту джинсу!

– Разве? – удивился Влад. – А я думал, все как положено. Чистая же заказуха!

Женя уже и сама поняла, что ее обвели вокруг пальца, как неопытную девочку. Конечно, сам по себе юбилейный вечер известного эстрадника Платонова был мероприятием, вполне достойным короткого сюжета в лотовских новостях. Но то, что проходил он не в концертном зале, а в ночном клубе, да еще совпадал с открытием заведения, было чистой воды рекламой, которую владельцы должны были оплатить не только Платонову, но и непосредственно «ЛОТу» через коммерческий отдел. Трудно поверить, что хозяева клуба об этом не знали.

«А Платонов-то хорош! – сердито подумала Женя. – На чистом голубом глазу: «Женечка, только для самых близких, потому вас и приглашаю! У вас такая душевная передача, люди вас так любят, так смотрят…» Позвал бы он, если б не смотрели!»

– Хорошо мы влипли, Владик, – сказала она. – Ну, что делать будем?

– Да-а… – протянул Яркевич. – Мне и в голову не пришло, а они, выходит, на халяву проскочить хотели! Знаешь, Жень, – полминуты поразмышляв, предложил он, – давай так сделаем: отснимем все, как будто не въехали. Платонов все-таки не мальчик с улицы, чтоб его послать подальше. Как бы в случае чего по шапке не получить от Головина! Короче, отснимем, а потом прямо к местному директору: так и так, материал есть, как оплатите – сразу пойдет в эфир.

Владику трудно было отказать в сообразительности, но настроения платоновский обман Жене не улучшил.

– Ладно, – вздохнула она. – Ты тут сориентируйся пока со светом, а я пойду юбиляра поищу.

Юбиляра Платонова она, поплутав по коридорам, нашла в гримерке на втором этаже.

«Немаленькое, однако ж, заведение! – подумала Женя, поднимаясь по очередной лесенке. – И не стыдно им так нагло на рекламе экономить?»

Впрочем, риторических вопросов она задавать не любила. О чем тут спрашивать: ясно же, что не стыдно. И кого, кстати, спрашивать – Платонова?

– Петр Григорьевич! – мило улыбаясь, поздоровалась Женя, входя наконец в гримерку. – Прямо дворец тут у вас, еле нашла. Можно оператора сюда пригласить?

– Здравствуйте, Женечка, милая моя! – Полный, но подвижный, с эффектной сединой в черных кудрях, Платонов вскочил с кресла и сделал несколько шагов ей навстречу, приветственно протягивая обе руки. – Как же это вас не встретили? Не думали, что вы до начала появитесь!

– Извините, Петр Григорьевич, – непринужденным тоном продолжала Женя, – мы сегодня в самом быстром темпе. Пару слов перед концертом, первую песню – и все.

– Что так? – непритворно огорчился тот. – Хотя – правильно, сколько можно работать! Здесь и отдохнуть не грех. Меню сегодня изысканное, уж поверьте старому гурману. И для вас, конечно, все гратис, включая казино.

– Вы угощаете? – не сдержала усмешку Женя.

– Да, в общем-то… – промямлил Платонов. – Не то чтобы я… Хозяева вам тоже рады. У них ведь сегодня, если вы слышали, тоже праздник.

– Да, – кивнула Женя. – Жаль только, что я не от вас об этом узнала. Так как, Петр Григорьевич, звать оператора?

То ли она задала этот невинный вопрос не тем тоном, то ли он заранее ожидал вопроса с подковыркой, но голос у Платонова сделался вкрадчивым.

– Женечка, прелесть моя, – промурлыкал он, – я понимаю, вам, как всякой красивой женщине, не работать хочется в ночном клубе, а отдыхать. Но и это успеется, уверяю вас! Если на пару минут вечером пойдет сюжетик и адрес клуба будет указан… Хотя бы только название улицы! – поспешил он уточнить. – Здешняя дирекция готова… Ну, скажем, пятую часть от стоимости эфирного времени, устроит вас? Зато сразу и лично вам.

– Но какой же смысл лично мне платить? – делая изумленные глаза, спросила Женя. – Это начальство ведь решает, что в эфир пойдет, Петр Григорьевич, при чем же здесь я?

– Женечка! – Он хитро подмигнул, слегка пожал ее руку. – Мы же с вами неглупые люди. Как фамилия вашего начальства? И потом, разве мой юбилейный концерт сам по себе не является событием? Уверен, ваш папа не найдет причин зарубить сюжет только из-за того, что будет крупно снята вывеска над входом!

– Мой папа, – спокойно объяснила Женя, – в такие подробности вообще не вникает. Он вполне доверяет своему сотруднику, моему прямому руководителю. Если уж ваши спонсоры так хорошо осведомлены о фамилиях, пусть выяснят и порядок подчинения. Мое дело – снять сюжет о замечательном юбилейном концерте выдающегося артиста. О вашем, дорогой Петр Григорьевич! А презренные финансовые вопросы пусть наши Каупервуды выясняют без нас с вами.

По легкому недоумению на лице Платонова Женя поняла, что он не читал романов Драйзера и не знает, кто такой Каупервуд.

«Ну и черт с ним! – со злорадством подумала она. – Пускай думает, что это мой непосредственный начальник».

– Так я пойду за оператором, – сказала она, вставая. – Вы ведь уже готовы, Петр Григорьевич? Ровно три вопроса в гримерке и ваш крупный план на эстраде. Что еще нужно зрителям, правда?

Одно хорошо было во всей этой истории: разговор с Платоновым заставил Женю собраться и помог преодолеть тоску. К тому времени, когда была окончена съемка, настроение у нее стало лучше. Или, во всяком случае, бодрее.

– А то оставалась бы, – предложил Яркевич. Он уже избавился от своей дорогостоящей аппаратуры, отправив ее с лотовским шофером, и теперь держал в руках рюмку текилы и ломтик лимона. – Почему не покушать на халяву?

– Пошли они, – поморщилась Женя. – Что я, из голодного края? Да нет, ты посиди, – поспешила она успокоить Влада. – А мне же пить все равно нельзя, какой смысл?