Книга нераскрытых дел - Симона Сент-Джеймс

Гейдж, то Лили знала об этом как минимум три месяца. Интересно, почему она тянула?

Я терла лоб в попытке все это осмыслить. Я устала. Слишком много пробелов в хронологии – слишком много месяцев и лет, когда Лили просто исчезала с радаров, что еще было возможно в середине семидесятых, когда не существовало ни интернета, ни мобильных телефонов. В 1975 году фальшивое удостоверение личности и пересечение границы штата позволяли начать с нуля новую жизнь.

Майкл, повторявший ход моих мыслей, сам того не зная, бормотал, перекладывая бумаги:

– Между убийством Гейджа в 1975-м и убийством Томаса Армстронга в 1977-м – пробел. Где была Лили? Готовилась к убийствам Леди Киллер? И где она теперь?

– Я же говорила тебе, ее нет в живых.

Майкл, прищурившись, посмотрел на меня. Если он и подозревал, что в доме Гриров я видела именно Лили, что чувствовала именно ее присутствие, то решил об этом не спрашивать.

– Мне бы хотелось увидеть доказательства.

– Мне много чего хотелось бы увидеть, – сказала я. – Добавим это в список.

Последние бумаги из тех, что передал мне Рэнсом Уэллс, содержали перечень благотворительных фондов. Один занимался помощью девочкам-сиротам, другой – неимущим матерям-одиночкам. Еще один обеспечивал психиатрической помощью «девочек подросткового возраста из группы риска». Был также фонд помощи жертвам насилия. Все благотворительные фонды управлялись компаниями, обозначенными номерами. И, согласно бумагам Рэнсома, все эти компании принадлежали Бет Грир.

Я не раз задавалась вопросом, на что тратила свое время Бет все эти сорок лет, коль скоро она не была замужем, не имела детей и могла не работать. Теперь я получила ответ.

– Как ты думаешь, зачем он нам это отдал? – спросил Майкл, просматривая бумаги.

Его ноутбук стоял на кофейном столике; за окном давно стемнело.

– В том-то все и дело. – Я с горечью посмотрела на кипу документов и указала на статью об убийстве Лоуренса Гейджа. – Преступницей была Лили. Но не Бет. – Я кивнула на список благотворительных фондов. – Он хочет, чтобы мы видели в Бет героиню, которая самоотверженно спасает сирот и матерей-одиночек. Она сладкая – не убийца, как ее сестра.

Мне не следовало удивляться. Рэнсом сам сказал мне, что был верен Бет до конца.

– Уже поздно. – Майкл отложил бумаги.

Я посмотрела время на телефоне. Почти половина одиннадцатого.

– Извини. – Я встала и взяла куртку; щеки мои горели. – Злоупотребляю твоим гостеприимством.

– Ничего подобного. – Майкл тоже встал. – Я по натуре сова. Просто не хочу, чтобы ты пропустила последний автобус.

Я застегнула молнию на куртке, схватила сумку и стала запихивать в нее документы.

– Ты собираешься ехать на автобусе, правда? – нарушил молчание Майкл. – И поэтому не примешь мое предложение тебя подвезти.

– Я знаю, это странно, – сказала я. – Просто…

– Знаю. – Он надел свое полупальто.

– Что ты делаешь?

– Провожаю тебя до автобусной остановки.

– Ты не обязан.

На его лице отразилось удивление.

– Это ты говоришь мне?

На улице было холодно; в воздухе чувствовалось приближение зимы, но дождя не было. Я застегнула куртку на молнию до самого подбородка.

Кроме нас, на автобусной остановке никого не было. В ночи светились желтые окна многоквартирных домов, напоминая о том, что люди где-то рядом. Я не хотела бы жить за городом, в полной темноте, где вокруг никого нет. Мне нужен свет и звуки, производимые людьми, даже если я с ними не разговариваю.

Повернувшись, я увидела, что Майкл пристально смотрит на меня. Почему он такой красивый? Даже линия подбородка у него недурна. И с каких это пор я стала рассматривать подбородки мужчин? Это на меня не похоже.

А может, похоже.

Я не размышляла. Впервые не стала доводить себя до безумия. Просто шагнула к Майклу, положила руки ему на плечи и поцеловала.

Его губы были мягкими, кожа на подбородке – слегка шершавой от щетины. Он без колебаний ответил на мой поцелуй, потом обнял за талию, притянул поближе, провел ладонями по моей спине, и все мое тело завибрировало – такого я не испытывала уже много лет, а может, вообще никогда. Мне вдруг стало тепло, даже в эту сырую и холодную осеннюю ночь в Орегоне. Я прижималась к нему, словно это было самое естественное на свете. Потом мы услышали подъезжающий автобус, и Майкл оторвался от моих губ и провел рукой по моим волосам.

– Будь осторожна, – сказал он. – Береги себя.

Я кивнула, нехотя оторвалась от него и села в автобус. Кожу покалывало, на губах ощущался жар. Я села, поставила сумку на колени и уставилась вперед, все еще чувствуя вкус его губ.

Пришла в себя я не сразу. Я смотрела в окно на мелькающие огни Клэр-Лейка, как вдруг звякнул телефон – пришло сообщение.

От Бет Грир.

Это была фотография. Старая черно-белая фотография двух девочек-подростков, сидящих на диване в доме Гриров – том самом диване, на котором сидела Бет на каждом из наших интервью. Одна из девочек – Бет, ей лет тринадцать. Другая – Лили.

На обеих девочках – свитера и шерстяные юбки. За спиной виднеется рождественская елка. Бет легко было узнать – по скулам, губам, большим темным глазам. Она наклонилась к сестре, в неуверенной улыбке сквозит трогательная надежда. Бет, которая считала, что все еще будет хорошо. Бет, чьи родители все еще живы, хоть и несчастливы. Бет, с нетерпением ожидавшая очередного Рождества и приезда сестры, которая теперь послушно позировала для фотографии, которую, очевидно, сделала Мариана.

Лили, блондинка, на два года старше Бет, сидела прямо, сложив руки на коленях, расправив плечи и вздернув подбородок, и смотрела прямо в объектив такими же темными, как у Марианы, глазами. Лицо у нее было у́же, чем у Бет, губы тоньше, но в девочках явно угадывалось родство – его выдавали осанка, скулы, руки. Однако Лили держалась увереннее, а улыбка играла только в уголках губ. Глаза, смотревшие на фотографа – на мать, – не выражали ничего.

За фотографией последовал текст. «Я подумала, вам это может понравиться, – написала Бет. – Это Рождество 1967».

Сладкая и горькая, подумала я, глядя на Лили и вспоминая заметку о Лоуренсе Гейдже, убитом в собственном доме выстрелом в лицо. Вспоминая, что точно так же умер Джулиан Грир. Мне захотелось проникнуть сквозь этот снимок в прошлое и… что? Остановить Лили? Все изменить? Спасти жизнь Джулиану, а возможно, и Мариане?

Я отложила телефон, ничего не ответив Бет. В этом не было необходимости. Она знала, что я видела снимок, и наверняка догадалась о мыслях, возникших у меня, пока я его рассматривала. Знала, что сумела подогреть мой интерес.

Будь осторожна, сказал Майкл. Береги себя.

Сладкая девочка с фотографии промолчала и