Пангея приветствует тебя - Оливия Штерн

— Эви, — позвал ее визар, — тебе нехорошо?

— Нет, все в порядке, — отозвалась она, с трудом втягивая ставший совершенно безвкусным воздух, — просто… немного неожиданно. Мы ведь только что приехали. И ты… еще не до конца здоров… наверное.

Улыбка Лорана стала шире, но чудесным образом не затронула выражение глаз.

— Я в состоянии отправиться домой. Твой отец дал мне одно любопытное поручение. И мне придется вернуться с ответом, но, боюсь, здесь мы больше не встретимся.

— Вот как? — Эви поймала себя на том, что комкает край туники, — но ведь я… здесь…

И тут до нее внезапно дошел смысл сказанного.

— Кто… он?

— Прости. Об этом должен был сказать тебе Мер-даланн.

— Кто он? — прошептала Эви, мало что видя из-за внезапно набежавших слез, — какому старику меня продает кровный брат Императора?

Давясь подступившими рыданиями, Эви едва осознавала, что Лоран вдруг взял ее за руку — мягко, очень осторожно. В первый раз за все время их знакомства.

— Эви, — голос визара доносился как издалека, — ты отправляешься в гарем Императора.

Она внезапно успокоилась. Неизвестность исчезла, уступив место неизбежности. А когда все ясно, то нужно думать, что с этим делать дальше.

— Я не хочу, — пробормотала она, — я, правда, не хочу… вот так… Я мечтала повидать другие земли… Знаешь, когда маленькая была, во дворец часто хаживали торговцы, рассказывали о том, как велик Закатный лес. А теперь, получается, что ничего этого я не увижу. А еще…

Тут Эви запнулась на мгновение. То, что она собиралась сказать, вовсе не предназначалось для ушей мало знакомого, в общем, мужчины. То, что она видела его совершенно голым и умирающим — не в счет.

— Я мечтала о том, что первым моим мужчиной будет тот, кого я полюблю, — выдохнула Эви, — а теперь меня отдают Императору… Это, конечно, лучше, чем какому-нибудь скрюченному старику из придворных. Но это не совсем то, чего бы мне хотелось.

— Понимаю, — медленно проговорил Лоран, все еще не отпуская ее руку, — я предложил твоему отцу альтернативный вариант, но благородный Мер-даланн дал понять, что сделка была совершена очень давно… до моего здесь появления… И, к тому же, на тебя тоже будут возложены некоторые задачи.

Эви понятия не имела, что такое «альтернативный вариант». Все-таки иногда визар говорил чудные словечки. А последние слова она и вовсе пропустила мимо ушей.

Как во сне, она ощутила горячие прикосновения к своим щекам.

— Не плачь. Жизнь на этом не заканчивается.

— Для меня заканчивается, наверное. Жизнь в гареме Императора, знаешь ли, не блещет разнообразием.

Эви посмотрела исподлобья на собеседника. Ну конечно! Что он, мужчина, может понять? Не ему ведь делить ложе с Императором, да еще и считать это немыслимой честью?

— Послушай, — тихо проговорил Лоран, — я знаю тебя недолго, но мне всегда казалось, что ты очень… — тут он замялся, подбирая нужное слово, — …разумная девушка. Ты отправишься к Императору, и будешь изображать наивную глупышку. Будешь вести себя как восторженная дурочка, которую взяли во дворец из милости. В конце концов, ты будешь делать все, что захочет от тебя Император. Я хочу, чтобы ты просто осталась в живых… До того момента, как я смогу тебя забрать.

Она поежилась. Тень, отбрасываемая стеной дворца, добралась до них. Наступал вечер. Эви разрывалась от странного чувства: ей очень хотелось смотреть на Лорана, и в то же время почему-то она испытывала смущение.

— Ты… заберешь меня? Из гарема Императора? — пролепетала она.

— Да. Не могу гарантировать, что очень скоро, но — заберу. Обещаю. Я что-нибудь придумаю. Видишь ли, иногда во имя государственных интересов на жертвенный алтарь попадают невинные. И с этим ничего не поделаешь. Но я все равно вернусь за тобой, когда все станет так, как должно.

— Боюсь, к тому моменту я могу носить очередного ребенка нашего владыки, — Эви невольно обхватила плечи руками, — мне не очень хочется об этом думать, но я все-таки знаю, что это неизбежно… Это тебя не смущает?

Лоран улыбнулся каким-то своим мыслям, глядя сквозь нее.

— Совершенно не смущает. В любом случае, это будет твой ребенок, и… тяжесть моего решения. Пойми, сейчас обстоятельства сильнее нас. Но если ты переживешь эту полосу, то дальше все будет так, как сама захочешь. Все, что от тебя требуется — это остаться живой. Договорились?

Эви тихо всхлипнула. Осознание того, что в скором времени она будет принадлежать Императору, и только ему, вызывало дрожь.

Она часто видела владыку Степи: он был огромен и свиреп, и не считал нужным хоть как-то сдерживать всплески ярости. Однажды он размозжил голову рабу только за то, что тот подал недостаточно холодный шербет. И это чудовище будет ее первым мужчиной… Вот уж повезло так повезло…Пережить бы.

— Не плачь, — тихо сказал Лоран, и, как будто повторяя ее мысли, продолжил, — пожалуйста, просто останься в живых… для меня.

Его ладонь уверенно легла на затылок, разворачивая лицом к себе. Эви испуганно пискнула, но тут же руки помимо ее воли упали на крепкие плечи визара. Внезапно ей захотелось прижаться к нему, и чтобы весь подлунный мир оставил их в покое. Губы у Лорана оказались удивительно мягкими и горячими, дыхание отдавало смесью шалфея и мяты, что добавляли в охладительное питье. Чувствуя, как замирает от ужаса и восторга сердце, Эви всем телом подалась вперед, к Лорану, несмело отвечая на первый в жизни поцелуй.

* * *

Тем же вечером Эви позвал Мер-даланн.

Она неслышно вошла в кабинет, плотно прикрыла двери и остановилась в пороге. Мер-даланн сидел к ней боком, склонившись над столом, что-то записывал торопливо, обмакивая перо в тяжелую бронзовую чернильницу. Эви несколько минут созерцала его профиль — профиль опасного, умного хищника — а затем Мер-даланн соизволил оторваться от записей и коротко ей кивнул.

— Проходи, садись. Хочу с тобой поговорить.

Эви передернула плечами. Известно, о чем сейчас будет разговор — о гареме Императора, да о великой чести, которая ей выпадает.

— Чего застыла? — мужчина указал пером на тяжелое кресло, — будь любезна, присядь. Мне нужно закончить дела.

Это было даже удивительно: еще никогда Мер-даланн не предлагал своей рабыне сидеть в его присутствии. А сегодня вот расщедрился.

Мучительно текли минуты. Она сквозь прищуренные ресницы мотрела, как ныряет перышко в чернильницу. Эви помнила эту чернильницу с тех пор, как вообще что-либо стала запоминать. Она всегда стояла на рабочем столе Мер-даланна. Прочие вещи менялись — а вот чернильница — никогда.

Эви не хотела думать о Лоране, но против воли все равно думала. Он ее поцеловал. Это было так странно, непривычно, но вместе с тем… Полночные духи! Оказалось, что прикосновение мужских губ может дарить океан приятных ощущений. Уже только ради повторения этого поцелуя Эви согласна запастись терпением…