Последний поезд - Василий Гавриленко

— Взрывчатка — это прекрасно, — сказал Христо, когда Марина умолкла. — Взрывчатка — это просто великолепно, она необходима нам, как воздух. Но еще более меня порадовал ты, Андрей.

— Я?

— Ну, да. Ты прошел испытание.

— Испытание?

Я посмотрел на Марину. Она не опустила глаз.

— Ну, испытание, — это я, пожалуй, слишком сильно выразился, — Христо улыбнулся. — Скажем так, это была небольшая проверка.

— И зачем вы меня проверяли? — во мне стало нарастать недовольство.

Христо снял очки, протер стекла рукавом свитера, снова надел.

— Мы должны быть уверены, что ты не уйдешь обратно в Джунгли, не попытаешься сманить туда Марину.

Вот оно что! А ведь такая мысль и вправду однажды пришла мне в голову, там, на Москве-товарной.

— Христо, — я наклонился, глядя ему в глаза. — Ты никогда не бывал в Джунглях? Только сумасшедший по доброй воле может мечтать уйти в Джунгли.

Марина засмеялась.

— А вот это мне нравится, Андрей, — воскликнул Христо. — Ей-богу, нравится! «Только сумасшедший по доброй воле мечтает уйти в Джунгли», — это прямо девиз возрожденчества.

Озорной огонек вспыхнул в глазах Христо — мальчик, шутки ради надевший на нос дедушкины очки, но тут же погас.

— Марина, оставь нас наедине.

— Конечно, Христо, — я уловил в голосе девушки обиду.

Христо дождался, пока скрипнула закрываемая дверь, и поднял глаза. С минуту он просто смотрел на меня, поглаживая узкий подбородок, потом сказал:

— Не знаю, кем ты был до Дня Гнева, но Джунгли явно пошли тебе на пользу. Они изменили тебя в лучшую сторону. Ты — хороший человек, Андрей.

Я не кинулся его разубеждать.

— Да, ты хороший человек и прекрасный боец. Бойцом тебя сделали Джунгли, а человеком тебя сделала Марина. О, не спорь, ведь это очевидно!

— Я и не собирался, Христо.

— Но не всем так повезло, ты знаешь сам. Игроки — в Джунглях, мародеры — в резервациях живут по звериным законам и медленно, но верно, превращаются в зверей.

— К чему ты клонишь?

Христо негромко засмеялся.

— С тобой приятно разговаривать, Андрей, ты во всем стараешься вычленить суть. Это похвально.

Он помолчал, постукивая пальцами по столу.

— Андрей, ты знаешь, кто такой Лорд-Мэр?

— Марина, кажется, упоминала. Правитель резервации?

— Верно, — кивнул Христо, и, наклонившись над столом, сказал, глядя мне в глаза. — Андрей, я привел тебя сюда для того, чтобы ты убил Лорд-Мэра.

Что угодно я ожидал услышать, но только не это.

— Точнее, не я привел тебя, а Марина, — поспешил поправиться Христо.

— Какая разница, кто привел, главное — зачем? С чего вы взяли, что я буду кого-то убивать?

— Андрей, Лорд-мэр — не человек. То есть, он, разумеется, из плоти и крови, но, по сути, Лорд-мэр, — Христо кашлянул, — Лорд — мэр, — это должность, кровавое средоточие драконовских понятий о власти, основание пирамиды под названием «Армия Московской резервации». Ему подчиняются стрелки, по его приказу проводятся зачистки в Джунглях, как скот, истребляются люди. Мне ли тебе рассказывать о зверствах стрелков? Но я могу рассказать тебе о другом. ОСОБЬ — это Особый Отряд Безопасности при Лорд-мэре, занимающийся так называемой «борьбой с инакомыслием». То есть с теми, кто не желает быть частью этой системы. Так вот, однажды в лапы особистов угодила Марина…

— Говори! — невольно закричал я.

— Андрей, я понимаю, как тяжело тебе это слышать, поверь, мне еще тяжелее это говорить, но… трое ублюдков из ОСОБи изнасиловали ее…

Что-то оборвалось внутри меня, словно отключился датчик с надписью «добро», ярость — жесткая, холодная, как лезвие заточки, заполнила сердце, побежала по жилам. Мне хотелось переломать все в этом кабинете, убить Христо. Это неправда, ты лжешь! Но я лишь бессильно откинулся на спинку стула, чувствуя себя совершенно разбитым.

— Да, изнасиловали, — повторил Христо. — Однако, Марине повезло. Те, кто попадают к ОСОБи, редко остаются в живых. Бойся ОСОБи, Андрей. Ее щупальца повсюду, она не знает пощады.

— Где мне найти Лорд-мэра?

Христо улыбнулся, глаза за стеклами очков заблестели.

— Я рад, что ты решился, Андрей. Но проблема в том, что просто взять и придти к Лорд-мэру невозможно. Его никто никогда не видел, кроме самых верных соратников и особо отличившихся стрелков… И еще: чтобы изменить этот мир, нам мало убить Лорд-мэра, нам нужно на законных основаниях занять его место…

— Я не понимаю тебя, Христо, — нетерпеливо перебил я. — Я не желаю менять мир, я хочу просто убить Лорд-мэра.

— Ты хочешь отомстить, — вздохнул Христо. — Тогда все напрасно.

— Что напрасно?

— Напрасны все те жертвы и муки, что принесли возрожденцы на алтарь нового мира. В том числе, напрасны муки Марины…

— Не пытайся накрутить меня еще больше, Христо! — крикнул я. — Что значит: занять место Лорд-мэра? Кто займет его место?

— Ты, Андрей.

— Я? Да ты сумасшедший, Христо.

— Отнюдь нет. Я реалист и вижу, что именно скрывается под этой кожаной курткой.

Я недоуменно посмотрел себе на грудь.

— Там скрывается сердце льва, — просто сказал Христо. — Сердце льва, но нежное и податливое, как сердце ягненка.

— Прекрати, Христо, я не мальчик. Что ты, в конце концов, хочешь от меня?

Возрожденец сцепил руки перед собой.

— Каждый год, на рождество, Лорд-мэр пополняет новобранцами свою армию. На ВДНХ собирается самое гнусное отребье со всей резервации в надежде стать частью той силы, что дает кров, постоянный паек и право на безнаказанное истребление себе подобных. После ряда испытаний самые ублюдочные из этих людей получают право называться стрелками…

Ну вот, теперь все на своих местах.

— Ты хочешь, чтобы я стал стрелком, Христо?

— Не я, а мы, Андрей. Мы хотим, чтобы ты сыграл в стрелка.

Христо взял в руки карандаш, завертел в тонких пальцах.

— Но почему ты не пошлешь Киркорова или Снегиря?

— Они уже были, — вздохнул возрожденец. — Но — не прошли испытания. Андрей, я не намерен скрывать от тебя правду. Помнишь, я сказал, что Снегирь потерял руку по пьянке?

Я кивнул.

— Это была шутка. Просто, как я уже сказал, он не прошел испытания. Как и Киркоров.

Мне вспомнилась одноглазая рожа Киркорова, блестящий значок на его груди. Там, в Кремле-2, этот значок сверкнул в свете костра, когда его обладатель подглядывал за мной и Мариной, истекая похотливой слюной. Гнида! Я совсем не удивлен, что этот слабак облажался на испытании.