Как переучредить Россию? Очерки заблудившейся революции - Владимир Борисович Пастухов

с жизнеспособной, хоть и кособокой экономикой, с работающими, пусть и по инерции, институтами, но с запуганной, деморализованной элитой. К концу брежневской эры она пришла с полуразрушенной экономикой, полуистлевшими институтами, но с энергичной, нацеленной на преобразования элитой. Путин оставит страну с разрушенной экономикой, без институтов и с морально деградировавшей элитой. Кризис, с которым России предстоит столкнуться, сопоставим только с тем, что ей пришлось пережить в начале XVII и начале XX веков.

Шансы любого «Мадуры», который примет бразды правления из рук Путина, совладать с ситуацией и удержать страну от развала невелики. То, что Путина нельзя изменить, – это полбеды, беда в том, что его нельзя заменить. Путин замкнул Россию на себя, придал ей свою форму, и поэтому на его место нельзя поставить никого другого, не изменив всю конфигурацию власти. Стабильность путинского режима держится на многочисленных личных униях, три из которых, с моей точки зрения, являются главными.

Путин и опричники. Путин подобен двуликому Янусу – он и глава государства, и лидер неформального, но весьма организованного сообщества, которое по сути своей очень похоже на «партию ленинского типа», где беспрекословная дисциплина обеспечивается при помощи пресловутого «демократического централизма». Его отношения с этим сообществом, статс-секретарем которого можно считать Игоря Сечина, чем-то неуловимо напоминают отношения Ивана Грозного с опричниками, объединенными в особый монашеский орден, главой которого был сам царь. Путин потому и является незаменимым, что контролирует правящую элиту изнутри, как вождь стаи, а не как президент. Путин – главный «разводящий» России, он не позволяет кланам пожрать друг друга. Без него стая тут же распадется на многочисленные «толки», враждующие между собой, и потеряет возможность контролировать страну.

Путин и колонии. Путин консолидировал элиту прежде всего тем, что приостановил колониальную чеченскую войну и, соответственно, распад империи. Но достиг он этого лишь благодаря весьма сложному и запутанному компромиссу, при котором империя обязалась де-факто выплачивать контрибуцию колонии в обмен на формальное признание суверенитета империи. Держится этот компромисс на особых доверительных отношениях между Путиным и притихшими на время элитами мятежного Кавказа, выразителем интересов которых стал Кадыров. Путин является личным гарантом сложных и абсолютно закрытых договоренностей, и ни один другой человек не сможет его в этом качестве подменить. Уход Путина потребует достижения новых договоренностей, что будет вряд ли достижимо мирным путем.

Путин и Запад. Путин считается для Запада фигурой, которая обеспечивает некое подобие контроля над огромной территорией пугающе большой ядерной державы. Несмотря на свою агрессивную риторику, он является типичным компрадорским лидером, успешно защищающим интересы крупных транснациональных компаний. В целом до самого последнего времени Запад не рассматривал Россию как существенную угрозу своим интересам, его вполне устраивало ее текущее полупридушенное существование, и он был не намерен за русских решать их внутриполитические проблемы. Поэтому «коллективный Запад» готов был бы и дальше закрывать глаза на то, что происходит в России. Но такое положение возможно лишь до тех пор, пока Путин действительно обеспечивает стабильность. Как только статус-кво будет нарушен, Запад вмешается в ситуацию и найдет-таки наконец все «неправильные» деньги в своих банках.

Из этих трех меченых карт Путин сложил свой уютный карточный домик. Но жить в нем может только он сам. Оставшись бесхозным, домик сложится в простую колоду без единого козыря. Этой колодой наследники Путина вынуждены будут играть против кризиса.

Россия достигнет дна не при Путине, а после Путина. Это объективная реальность, пусть пока еще и не данная ей в ощущениях, но от этого не ставшая менее неотвратимой. С одной стороны, это грозное предупреждение, которое, впрочем, мало кто услышит: в России, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. С другой стороны, в этом предупреждении есть некая скрытая надежда. Россия – это вообще «придонная цивилизация», в которой только «на дне» и начинается настоящая жизнь. Бояться нужно не дна, а того, что не хватит сил от него оттолкнуться, поэтому сегодня силы надо не тратить попусту, а копить. И очень много тренироваться, чтобы, упав на дно, можно было отжаться.

Очерк 16

Защита «периметра». Корни деспотического милитаризма в России

Реальность в России меняется быстрее, чем представление о ней. Для многих людей как в самой России, так и за ее пределами этой огромной страной по-прежнему управляет небольшая группа людей, которых принято называть «друзьями Путина» и ядром которых являются члены небольшого дачного кооператива «Озеро», а также примкнувшие к ним одноклассники, однокурсники, сослуживцы и просто хорошие знакомые президента. Возможно, так оно когда-то и было, но сегодня все выглядит несколько иначе. В течение последних лет политическая роль так называемого ближнего круга непрерывно падала. Поэтому игра под названием «вычислим новое тайное политбюро», в которую так любят играть доморощенные российские политологи, постепенно теряет смысл. В то же время ответ на вопрос «кто влияет сегодня больше всего на мнение президента?» может обескуражить своей простотой: те, кому положено это делать по долгу службы, т. е. военная и гражданская бюрократия.

К сожалению, русская власть не стала от этого более прогрессивной, скорее наоборот. Рост ее влияния привел к тому, что драйвером политического развития России вместо эгоистических интересов меньшинства стали заблуждения большинства. Россия сделала два шага назад в своей истории, не сделав ни одного шага вперед, став заложником архаичных воззрений на государство и общество, в том числе на национальную безопасность, уходящих своими корнями в глубины веков.

Более двадцати лет нахождения Владимира Путина у власти – это целая эпоха, которая не прошла для России бесследно. Россия в начале путинского правления и Россия в завершающей фазе этого правления (в конституционном смысле слова) – это две разные страны. Главным итогом двух десятилетий нахождения Путина во главе государства является то, что он сумел выстроить и отладить механизм реализации своей персональной власти, вернув российскую политическую историю в традиционное для нее русло.

Когда Путин в значительной степени неожиданно для себя и наблюдателей сменил Ельцина на президентском посту, он обнаружил, что находится в преимущественно враждебном бюрократическом окружении. Ему в наследство достался эклектичный и практически неуправляемый государственный аппарат, состоящий либо из плохо адаптированных к новой реальности чиновников советского образца, либо из ставленников вновь образованных олигархических групп, «прикомандированных» к правительству, но реально работающих на тех, кто их туда поставил «смотрящими». Если бы Путин не принял экстраординарных мер по укреплению своей личной власти, то в лучшем случае он оставался бы до сих пор марионеткой в руках нескольких финансовых кланов, которые продолжали бы управлять страной. Но, скорее всего, он давно бы уже стал частью русской политической истории.

Но Путин не согласился принять доставшиеся ему в наследство условия как данность и решил побороться за свое право быть «суверенным президентом». Действовал он традиционным для России образом: создал параллельную систему власти из лично преданных ему людей, на которых и опирался при решении любых вопросов. Вот уже почти пятьсот лет такая система власти в России называется опричниной. Устроена она незамысловато, но работает эффективно. Государственная бюрократия при опричнине не исчезает, но ей отводится второстепенная, техническая роль. Политические и контрольные функции сосредотачиваются в руках узкого круга приближенных к главе государства деятелей, организованных по принципу средневекового ордена. Похожим образом организованы мафиозные структуры современности.

Но и у опричной системы есть свои недостатки. Все русские государи и государственные деятели, порождавшие ее, рано или поздно стремились от нее избавиться, как только она решала поставленные перед ней задачи. Путин не является исключением. Долгие годы в кругу своих «друзей» он оставался «первым среди равных». Он вынужден был