Наваринское сражение. Битва трех адмиралов - Владимир Шигин

– Ты, Павлуша, впрягайся в работу как следует, а я при случае перед Логином Петровичем слово замолвлю, чтобы очередной освободившийся бриг тебе под команду отдать! – обрисовал перспективы своему любимцу Лазарев.

Впрочем, об исполнение своего долга Нахимову говорить было излишне. Службу он правил всегда на совесть.

* * *

Вскоре после ухода эскадры Сенявина в Портсмут стало очевидным, что окончания Средиземноморской кампании в обозримом будущем не предвидится. В перспективе предстояла многомесячная блокада Мореи и крейсерства в Архипелаге. Было ясно, что Гейден при этом будет нуждаться, прежде всего, не в линейных силах, а в мелких судах, крайне необходимых для доставки депеш и припасов, сторожевой службы и разведки. Гейдену нужны были бриги.

В войнах морских всегда так, что корабли линейные лишь силу державную собой олицетворяют, да в редких решающих схватках демонстрируют мощь своих пушек. В повседневной же жизни нет важнее для флота судов, чем бриги. Это рабочие лошади флота, которых никто никогда не оберегает и гоняет во все стороны почем зря. А потому служба на бригах, хоть и изнурительная, но в стократ интереснее, чем линкоровская. Вот и теперь оказалось, что линейных кораблей в средиземные воды понагнали, а о бригах, как всегда, забыли, и вот наконец спохватились. Обо всем этому Николаю и доложил адмирал Моллер.

– Что мы можем реально послать? – задал встречный вопрос император.

– На сегодня благонадежными в дальнее море имеются лишь два брига, да два еще достраиваются! – браво отрапортовал Моллер.

– Вот их и посылайте, а одновременно заложите на верфях еще несколько! – дал указание Николай I.

Немедленно начали готовить к плаванию стоящие в Кронштадте «Ахиллес» с «Ревелем», да в бешеном темпе достраивать на Охтенской верфи «Усердие» и «Охту».

Чтобы не терять понапрасну времени, бывший в готовности к плаванию «Ахиллес», не дожидаясь остальных, почти сразу отправили к Гейдену. Для «Ахиллеса» императором была предусмотрена особая миссия. По прибытии в Средиземное море бриг, названный в честь древнегреческого героя, поступал в распоряжение первого греческого президента Ивана Каподистрии, который вот-вот должен был появиться на греческих берегах. На это капитан-лейтенант Шулепников получил особые инструкции.

– Ты теперь, Гриша, у нас не моряк, а дипломат наиважнейший! – подшучивали над ним товарищи.

– Да ну вас всех! – отмахивался Шулепников. – Не обучен я политесам да разговорам салонным, мне бы в вояж дальний от всех столичных штук подальше, но, видно, на сей раз не судьба!

На складах выдали Шулепникову ковров персидских и посуды хрустальной, пригрозили при этом:

– Это не для того, чтобы ты на сих коврах валялся и из фужеров богемских водку хлестал, то для особы президентской! Да гляди в оба, чтобы все в сохранности возвернул, а то мы тебе такой начет распишем, не возрадуешься!

– Понял! – грустно кивнул Шулепников и принялся самолично ковры со стаканами пересчитывать.

Наконец все сборы остались позади и «Ахиллес» вырвался в море.

– Как знать, может, за время нашего плавания все еще переменится, и выпадет нам не тоска дипломатическая, а крейсерства дерзкие! – делился своими мыслями с офицерами командир брига.

– Мы такому раскладу только радешеньки будем! – отвечали те.

Вскоре вслед за «Ахиллом» двинулись и остальные бриги. Общее командование над ними было поручено командиру «Ревеля» капитан-лейтенанту Селиванову. За плечами командира «Ревеля» была сенявинская Средиземноморская кампания и кругосветный вояж. Два кругосветных плавания было и за плечами командира «Охты» капитан-лейтенанта Никольского, и одна кругосветка – у командира «Усердия» Кадьяна. Это была целая плеяда русских океанских капитанов!

– Следуйте в Портсмут, там осмотритесь, что к чему, и дальше в Мессину, где уже разузнаете о месте пребывания эскадры! Припасов грузите на четыре месяца! – более чем лаконично наставил Селиванова уставший от служебных тягот Моллер.

10 июля 1827 года отряд Селиванова вышел на кронштадтский рейд, а еще через неделю взяли курс на Англию. На траверзе Ревеля прошли мимо останков погибшего совсем недавно на камнях фрегата «Вестовой». Фрегат лежал на боку без мачт, но с бушпритом, и издали казался почти целым, если бы по его палубам не гуляли волны.

– Ох, не к добру мы с покойничком повстречались! – крестились промеж себя матросы.

Офицеры тоже весьма мрачно глядели на остов одного из лучших судов флота.

– Вот наиболее верная эмблема мореходцев! – прокомментировал увиденное командир «Усердия» Иван Кадьян, – Сегодня они счастливы и покойны, не ведая, что сегодня же постигнет и их подобная сему участь!

Плавание бригов с самого начала не задалось. Что было тому виной – то ли встреча с погибшим фрегатом, пророчество ли капитан-лейтенанта Кадьяна, то ли капризы погоды, но продвигались бриги вперед чрезвычайно медленно. Противные ходу вест-зюйд-вест, зюйд-вест и вест дули, дули и дули. Ко всему прочему, общий ход отряда задерживал и тихоходный «Ревель».

– Господи! Ну, когда же Борей сменит гнев на милость и наградит нас хотя бы слабым остом! – вздыхали вахтенные офицеры, в который уже раз посылая вахту на очередную лавировку.

Только 23 июля бриги миновали северную оконечность острова Даго.

– Ежели так пойдет, то мы все помрем от старости, прежде чем до Средиземки дошкандыбаем! – тосковал энергичный Селиванов, в нетерпении по юту расхаживая. Но наконец задул долгожданный ост, и бриги одним махом проскочили центральную Балтику. 5 августа они уже салютовали копенгагенским фортам.

В Копенгагене они настигли «Ахиллес». Грустный капитан-лейтенант Шулепников поведал Селиванову о том, что получил предписание адмирала Сенявина «не простирая далее плавание, вернуться в Кронштадт».

– Так что, Саша, поеду я обратно домой ковры да хрусталь на склады сдавать! – с горечью вздохнул он.

– Не печалься, еще поплаваешь! – как мог, подбодрил товарища Селиванов.

После недельной стоянки бриги Селиванова предприняли штурм проливов, но, измученные пятидневной борьбой с противными штормовыми ветрами, были вынуждены повернуть обратно на Копенгаген. Мимо них в свисте ветра и брызгах пены пронеслись новопостроенные фрегаты «Мария», «Ольга» «Александра», спешащие из Архангельска в Кронштадт.

– Давайте с нами! – кричал их командирам в рупор Селиванов. – Мы только из Кронштадта! Ничего там хорошего нету!

– Пока вы дошлепаете до Средиземного, мы уже туда и обратно обернуться поспеем! – заверили его фрегатские.

Только со второй попытки удалось бригам прорваться в Немецкое море и добраться до Портсмута. Там Селиванова ждало послание Сенявина немедленно следовать вдогонку Гейдену. Но капитаны решили несколько повременить и лучше изготовиться для предстоящей долгой морской кампании. Перво-наперво закупили железные цепные канаты, которые в отличие от старых пеньковых не перетирались, а потому были гораздо надежнее. Селиванов заложил в трюм своего тихоходного «Ревеля» тысячу пудов балласта, чтобы хоть немного увеличить скорость хода. Одновременно меняли свинцовые клюзы на чугунные, отделывали железом битинги и краспицы. Покупали карты, хронометры, секстаны и хирургические инструменты. Офицеры, пользуясь свободным временем, посетили знаменитую нельсоновскую «Виктори», которая, несмотря на свой 67-летний возраст, была все еще в боевом строю.