Халхин-Гол/Номонхан 1939 - Стюарт Голдмен

несколько недель для ответа. Но советские ответы, хотя и быстрые, были для британцев проблематичными. Снова и снова Молотов задавал вопросы, поднимал новые темы и выдвигал требования, что неизбежно вело к затягиванию переговоров. "Будут ли Англия и Франция защищать балтийские государства и Финляндию?". "Придут ли Англия и Франция на помощь СССР в случае нападения Японии?". "Вступят ли Англия и Франция в войну против Германии, если Гитлер заставит Польшу или Румынию принять германские требования?". Эти вопросы были важны, но в каждом случае требовали длительных обсуждений, и переговоры затягивались.

23 июля Молотов выдвинул необычное требование - несомненно, по приказу Сталина - что следует детально разработать планы координации военных операций трех держав в случае войны против Германии, и что военное соглашение должно быть заключено раньше, чем политический пакт. Британская и французская стороны приняли советские требования по большинству важных политических вопросов, и 11 августа англо-французская военная миссия, следовавшая долгим путем - по морю, потом на поезде - наконец прибыла в Москву. Главой британской военной миссиии был адмирал сэр Реджинальд Планкетт Эрнле-Эрле-Дракс. Несмотря на имя, больше подходящее герою оперетты, Дракс был способным и компетентным офицером флота, и ему предстояло хорошо проявить себя в будущей войне. Но он был направлен только вести штабные переговоры и не имел полномочий заключать и подписывать военное соглашение. В переговорах с советской военной делегацией, которую возглавлял сам народный комиссар обороны Климент Ворошилов, Драксу не хватало политического веса. Его французский коллега генерал Жозеф Думенк, по крайней мере, имел полномочия заключить военное соглашение от имени своего правительства - но при этом не подписывать его.

Ко времени прибытия англо-французской военной миссии, вероятно, было уже слишком поздно пытаться испугать Германию. Гитлер уже назначил день нападения на Польшу - 26 августа (позже наступление перенесут на 1 сентября). Видя, что перспектива войны с Англией и Францией становится все более реальной, Гитлер был намерен обеспечить нейтралитет СССР - или, еще лучше, сотрудничество с СССР - в предстоящей войне. В ускорившихся, но по-прежнему сохраняющих высокую степень секретности, советско-германских переговорах, именно Германия настаивала на более быстром заключении пакта и делала для этого большую часть уступок. Но в интересах Сталина было пока не прекращать переговоры с Англией и Францией. Это усиливало позицию Сталина в переговорах с Гитлером, а также служило "страховкой" на случай, если советско-германские переговоры будут неудачными. Сталин не хотел оставаться без союзников в будущей войне, и его "запасной позицией" мог стать союз с Англией и Францией.

Значительным затруднением в советских переговорах с англо-французской военной миссией была польская проблема. СССР не имел общей границы с Германией. Чтобы прийти на помощь Польше в случае нападения Гитлера, Ворошилов потребовал для Красной Армии разрешения действовать на территории Польши. Москва знала, что польское правительство никогда на это не согласится. В том случае, если Лондон и Париж смогут надавить на польское правительство достаточно сильно, чтобы оно приняло эти условия (что было неосуществимо), Москва имела еще одно требование, которое было совершенно невыполнимо в военном и политическом плане. 15 августа Ворошилов сообщил Драксу и Думенку, что в случае войны с Германией британский и французский флоты должны войти в Балтийское море и оккупировать острова и порты, принадлежащие Латвии, Эстонии и Финляндии. Принимая во внимание германский подводный флот и Люфтваффе, такая операция была бы для флота союзников самоубийственной. Кроме того, балтийские государства, ради безопасности которых и предполагалась эта операция, несомненно, протестовали бы против оккупации, а Финляндия, вероятнее всего, оказала бы вооруженное сопротивление. Сама советская сторона едва ли воспринимала это свое предложение всерьез, но оно было выдвинуто на решающем этапе переговоров. . Сталину тоже была необходима какая-то видимость прогресса в переговорах. И Чемберлен и Сталин вели переговоры с оглядкой на Берлин. И в Берлине их эффект стал ощущаться.

Британское решение направить военную миссию в Москву заставило Гитлера действовать активнее. Немцы считали, что у них есть очень надежный и высокопоставленный информатор в британском министерстве иностранных дел, который держал их в курсе советско-британских переговоров. Этот информатор - Джон Герберт Кинг, фактически являлся советским агентом и снабжал Москву подробной информации о положении Англии в переговорах. Также он направлял тщательно отобранную информацию (и дезинформацию) в Берлин с целью подчеркнуть стремление британцев к союзу с советской Россией и прохладное отношение к этой перспективе в Москве.

Когда британское правительство наконец решило направить в СССР военную миссию, Риббентроп, вооружившись этой информацией, убедил Гитлера, который до тех пор настаивал на осторожном ведении переговоров с русскими, что необходимо решительно ускорить процесс заключения договора. Риббентроп приказал послу в Москве Шуленбургу "подобрать нити" советско-германских переговоров, выпавшие из рук в прошлом месяце. Гитлер наконец схватил приманку, которую Сталин повесил перед ним.

Советско-германские переговоры шли так быстро, что 27 июля Астахов сообщил Молотову: "Я не сомневаюсь, что если бы мы захотели, то смогли бы вовлечь немцев в более перспективные переговоры и получить от них ответы относительно проблем, интересующих нас". Два дня спустя Молотов передал Астахову инструкцию, как ответить на германские предложения: "Если немцы... действительно хотят улучшить отношения с СССР, они должны сказать, что это улучшение будет собой представлять в плане конкретных условий". На важной встрече 2 августа Риббентроп прямо сказал Астахову, что их страны могут договориться по всем территориальным вопросам от Балтики до Черного моря. "Данциг будет наш", сказал он. Завоевание Польши займет от недели до десяти дней. Но прежде чем приступить к конкретным предложениям, сказал Риббентроп, он должен знать, готово ли советское правительство пойти на такие переговоры. И оно было готово. 11 августа Сталин собрал заседание Политбюро, на котором было принято решение приступить к переговорам с Германией по вопросам, выдвинутым Риббентропом.

Наконец терпение Сталина было вознаграждено. Великобритания и Германия теперь соперничали за возможность заключить союз с СССР. Сталин мог выбирать между ними, и он выбрал договор с Гитлером. Фактически этот договор и его секретные протоколы, подписанные в Москве 23 августа, представлял собой нечто большее, чем пакт о ненападении, и являлся, по сути, военным союзом. Он предоставил СССР возможность вторгнуться в Польшу с востока и разделить польскую территорию с Германией. Также по этому договору делились сферы влияния на Балтике - Эстония, Латвия и Финляндия переходили в сферу влияния СССР, а Литва - в сферу влияния Германии. Сферы влияния на Балканах были разделены не столь четко. Москва согласилась снабжать Германию стратегическим сырьем, таким образом, аннулируя эффект морской блокады, которой Великобритания надеялась задушить Германию. Ночью