Томминокеры - Стивен Кинг

Теперь пришла очередь скалы. Гард достал из кармана радио иаккуратно положил его на дно ямы. Он был уверен, что взрыв не повредит обшивкукорабля. С чертовым кораблем ничего не случится.

Он встал на ноги, дернул за веревку и крикнул:

— Поднимай меня!

Никакой реакции.

— ПОДНИМАЙ МЕНЯ, ДЖОННИ! — заорал он.

Опять никакой реакции.

Вот он, способ избавиться от тебя, Гард.

— ЭНДЕРС! ЭЙ, ДЖОННИ!

Никого.

Гард взглянул на часы. Прошло три минуты.

Вот так. Все ушли. Остались только ты и корабль. Ты ипризрак.

— …еще не собрался?

Он так быстро запрокинул голову, что чуть не вывихнул шею:

— Я собрался еще пять минут назад, болван! Вытаскивай меня,пока все здесь не взлетело на воздух!

Губы Эндерса комично вытянулись в трубочку, он вновь исчез,и Гард почувствовал, что веревка, привязанная к его поясу, натянулась. Тогда онпринялся карабкаться наверх.

Добравшись до края ямы, он подтянулся на руках и быстрымшагом подошел к Эндерсу.

— Прости, — смущенно улыбнулся Эндерс. — Я почему-то решил,что без твоей команды…

Гарднер ударил его. Эндерс отлетел в сторону и упал наземлю. И хотя Гарднер не умел читать мысли, он почувствовал, что каждый жительХейвена сейчас прислушивается к происходящему возле корабля.

— Ты собирался оставить меня внизу, мерзавец, — сказал он. —Если ты или кто-нибудь другой в этом городишке еще раз повторит это, то лучшеникогда больше не пытайтесь приблизиться к этому месту. Все слышат меня?

Эндерс нашарил рукой слетевшие очки, нацепил их напереносицу и встал на ноги.

— Мне кажется, ты не знаешь, о чем говоришь, — сказал он.

— Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. Слушай, Джонни. Иты, и все остальные, которые сейчас слушают нас, а я думаю, что так оно и есть.Я намерен первым попасть туда. У меня есть некоторые соображения на этот счет.Пальма первенства будет принадлежать мне хотя бы потому, что я единственный вэтом городе, кто еще не свихнулся окончательно. У меня есть свои соображения.Вы меня хорошо поняли?

Эндерс смотрел на него, но Гард знал, что он сейчасприслушивается к тому, что говорят другие голоса. Гард ждал их решения. Но онбыл слишком зол, чтобы нервничать.

— Хорошо, — сказал наконец Эндерс. — Возможно, ты прав. Мысчитаем, что ты имеешь право попасть туда первым и что у тебя могут быть свои…как это ты назвал?..

— Это называется «соображения». Постарайся запомнить этослово. — Он сделал шаг назад. — Соображения, Джонни. Запомни. Все вы —запомните. Если не из-за меня, то хотя бы ради Бобби.

Они стояли друг против друга, глядя друг другу в глаза.

Если Бобби умрет, то никакие твои соображения не будутстоить и выеденного яйца.

— Пойдем, Джонни, — сказал он. — Пора заняться делом, или,как сказано в писании, пришло время разбрасывать камни. Если даже Сталин иРузвельт сумели объединиться, чтобы победить Гитлера, то мы уж наверняка сумеемвсе вместе выкопать эту штуку из земли. Что ты сказал?

Эндерс не сказал ничего, но, помедлив секунду, он взял рукуГарднера и пожал ее.

Они отбежали на достаточно большое расстояние, откуда их немогло задеть взрывной волной, и Гарднер, взглянув на Эндерса, еще развнушительно повторил:

— Помни, Джонни. Соображения. Сегодня это — ключевое слово.

Не говоря ничего, Джон Эндерс кивнул.

Воскресенье, 31 июля.

Генри Бак, известный свои друзьям под прозвищем Хэнк,присоединился к завершающей фазе всеобщего сумасшествия в Хейвене в четвертьдвенадцатого утра в воскресенье.

Люди в Хейвене стали не просто безмозглыми — скорее онимогли бы называться сумасшедшими.

Живя по законам «превращения», весь город стал напоминатьгазовую камеру, ждущую, чтобы кто-нибудь поднес к ней зажженную спичку. Такойспичкой и стал Хэнк Бак.

Хэнк был на протяжении многих лет карточным партнером ДжоПаульсона. Он и Питс Барфильд каждый четверг собирались у Джо дома. Это ихвизиты так не любила Бекки Паульсон.

Хэнк давно затаил злобу на Питса и, чем больше он думал обэтом, тем яростнее желал возмездия. Дело в том, что Барфильду все годыпоразительно везло. Если бы они не были так давно знакомы, можно было подумать,что тут не обошлось без шулерства.

А может быть, он все же подтасовывал карты? Чем больше Хэнкдумал, тем больше склонялся к тому, что по-другому и быть не могло. А с тех поркак в городе начались массовые «превращения», мысль о шулерстве партнерапереросла в навязчивую идею.

В воскресенье Хэнк достиг пиковой точки. Утром люди увидели,что он направляется к дому Питса, и, прочитав его мысли, обнаружили, что вкармане у него лежит пистолет.

Он застал Питса врасплох. Тот как раз выпил кофе иприготовился почитать газеты. От неожиданности он слетел со стула:

— Эй, Хэнк! Что…

Хэнк прицелился в него из пистолета. Это был сувенир напамять о службе в армии, когда он служил в Корее.

— Я собираюсь пристрелить тебя, болван. Как тебе этопонравится?

И он уже почти нажал на курок, когда вдруг его осенила«идея». Он сунул руку в карман и достал пару маленьких наушников. Подойдя крадиоприемнику, он что-то сделал внутри него и присоединил к нему наушники.Питс испуганно озирался по сторонам. Как на грех, рядом не было никого, когоможно было бы позвать на помощь.

Хэнк протянул наушники Питу:

— Надевай! Считаю до пяти!

— Хэнк, я не…

— Раз… два… три…

— Хорошо! Хорошо! Я делаю это! Я надеваю!

Он надел наушники. Все еще целясь в него, Хэнк начал крутитьручку настройки, включив при этом громкость на полную мощность.

Питс начал стонать. Его губы задрожали, лицо побелело. Онпочувствовал, что сходит с ума. Казалось, звуки сотрясают все его тело. Потомон почувствовал, что перед ним открывается какой-то воздушный туннель, изкоторого доносится слабый детский голосок. Несмотря на боль в голове, он поднялизумленный взгляд на Хэнка.

Голосок прозвучал вновь: