Священный Цветок. Суд фараонов - Генри Райдер Хаггард

Рев прекратился, и брат Джон начал расспрашивать Калуби, где живет Мать Священного Цветка.

– Господин, – рассеянно ответил он, – она живет там, по направлению к востоку. Надо пройти вверх по холму, по тропинке, отмеченной зарубками на деревьях, за Сад бога. Там, на вершине горы, есть вода, окружающая остров. На берегу ее, в кустах, спрятана лодка, в которой можно переправиться на остров, где живет Мать Священного Цветка.

Брат Джон, по-видимому, не был удовлетворен этими указаниями и заметил, что Калуби должен завтра показать нам эту тропинку.

– Не думаю, что когда-нибудь я буду в состоянии показать ее вам, – простонал несчастный в ответ. В этот самый момент бог снова заревел – на это раз значительно ближе.

Потом бог, находившийся уже совсем близко, начал колотить в какой-то большой барабан. На это раз он не ревел, а только барабанил. По крайней мере, производимые им звуки были очень похожи на барабанный бой, и в этом ужасном лесу, среди ящиков с лежащими на них черепами, они действовали на нас самым угнетающим образом.

Барабанный бой прекратился. Как раз в это самое время густая дождевая туча совсем закрыла луну, и мрак усилился. Потом я увидел страшную черную тень, которая с чрезвычайной поспешностью приближалась к нам с дальнего конца поляны. В следующую секунду в нескольких футах от меня послышался шум легкой борьбы, сопровождавшейся подавленным криком, и я снова увидел тень, удалявшуюся в том направлении, откуда она появилась.

– В чем дело? – спросил я.

– Зажигайте спичку, – ответил брат Джон, – кажется, что-то произошло.

Я зажег спичку, которая загорелась хорошо, так как воздух был совершенно неподвижен. При свете ее прежде всего я увидел встревоженные лица членов нашей компании (какой ужасный вид они имели!), потом Калуби, стоявшего, шевеля окровавленным остатком своей правой руки.

– Бог посетил меня и взял у меня руку! – горестно простонал он.

Никто из нас не проронил ни слова. Трудно было выразить что-нибудь словами. Однако мы при свете спички попытались сделать перевязку этому несчастному человеку. Потом снова сели и ждали, что будет дальше.

Мрак усилился еще больше, так как луну заволокло густое облако, и тишина – эта абсолютная тишина тропического леса – нарушалась только нашим учащенным дыханием, жужжанием москитов, отдаленными всплесками крокодилов и подавленным стоном искалеченного человека.

Снова я увидел (это было, вероятно, полчаса спустя), как по направлению к нам метнулась черная тень, словно щука в пруде, бросившаяся на мелкую рыбу. Снова слева от меня послышался шум борьбы, за которой последовал протяжный стон.

– Калуби исчез! – прошептал Ханс, сидевший между мной и Калуби. – Его словно ветром сдуло. Где он сидел, там теперь пустое место.

Вдруг луна выглянула из-за туч. При ее бледном свете, приблизительно на полпути между нами и краем поляны, то есть ярдах в тридцати от нас, я увидел… ох, что я увидел!

Огромное темно-серое существо, похожее на чудовищного человека, держало в своих руках Калуби. Голова последнего скрывалась на животе чудища, которое своими огромными руками, казалось, разрывало несчастного на куски. По-видимому, он был уже мертв, хотя его ноги, беспомощно висевшие над землей, слабо шевелились.

Я вскочил на ноги, поднял ружье, курок которого был взведен, прицелился зверю в голову (хотя сделал это почти наудачу, так как она была видна неотчетливо) и спустил курок. Выстрел последовал не сразу: либо порох, либо пистоны отсырели во время путешествия, В этот момент чудовище увидело меня. Оно бросило Калуби и, как бы предчувствуя что-то, подняло вверх свою огромную правую руку, точно желая прикрыть ею голову. Я выстрелил и при свете мгновенной вспышки молнии увидел, как огромная рука чудовища беспомощно опустилась вниз, и в следующий момент весь лес наполнился ужасным воем, в котором слышалось страдание.

– Сомкнитесь теснее, – крикнул я, – держите перед собою копья, пока я снова заряжу ружье!

Я опасался, что чудовище бросится на нас. Но оно этого не сделало. В продолжение всей этой ужасной ночи мы больше не видели и не слышали его. Я начал надеяться, что моя пуля смертельно ранила эту огромную обезьяну и она уже издохла.

Наконец наступила заря и осветила нас, бледных и дрожащих, сидевших среди серого тумана.

Когда рассеялся туман, мы отправились на поиски Калуби и нашли его… но я не стану описывать, что мы нашли.

Мы положили его изуродованные останки в ящик, заботливо заготовленный Комбой для этого неизбежного случая, а брат Джон прочел над ним молитву. Потом, после небольшого совещания, мы в весьма подавленном состоянии духа отправились искать дорогу в обиталище Матери Священного Цветка.

Вначале все шло хорошо, так как от поляны вверх по холму была проложена отчетливая, хотя и узкая тропинка. Потом идти стало значительно труднее, так как лес стал гуще. К счастью, в нем росло много ползучих растений, но густая листва огромных деревьев совершенно скрывала от нас небо, так что кругом царил полумрак, превращавший день в ночь. Ох, какое это было печальное путешествие! Бледные, полные тревожных опасений, осторожно переходили мы от дерева к дереву, рассматривая зарубки, указывавшие дорогу, и разговаривая при это шепотом, дабы не привлечь внимания ужасного бога. Пройдя милю или две, мы увидели, что, несмотря на принятые нами меры предосторожности, его внимание все-таки было привлечено, так как по временам мы замечали его среди деревьев.

Ханс хотел, чтобы я выстрелил в это существо, но я не решался, так как знал, что попасть в него очень мало шансов. Располагая всего тремя зарядами, я должен был быть экономным.

Мы остановились, чтобы посоветоваться, и в конце концов решили, что идти вперед не более опасно, чем стоять на месте или пытаться вернуться обратно. Поэтому мы пошли дальше, держась как можно ближе друг к другу. Мне как единственному обладателю ружья была предоставлена честь идти впереди всех, каковой я, впрочем, совсем не оценил…

Пройдя еще полмили, мы услышали барабанные звуки, происходившие, вероятно, оттого, что огромное животное колотило себя в грудь. Но эти звуки были не так часты, как в предыдущую ночь.

– Ха! – сказал Ханс. – Он может бить в свой барабан только одной палкой. Пуля бааса сломала другую!

Немного спустя бог заревел совсем близко и так громко, что от его рева, казалось, задрожал воздух.

– Что бы там ни случилось с палками, а барабан цел, – сказал я. Мы прошли еще около сотни ярдов, после чего разыгралась настоящая трагедия. В это время мы достигли места, где одно из деревьев упало на землю, открыв наверху доступ для света. Я до сих пор ясно помню это место. Тут лежало огромное дерево, покрытое серым мхом, обросшее со всех сторон кустами гигантского волосатого папоротника. С нашей стороны было небольшое открытое пространство футов в сорок шириной, на которое отвесно падал свет, проходивший через отверстие наверху, словно через дымовой ход туземной хижины. За распростертым на земле стволом дерева я увидел сперва пару угрюмых глаз, злобно сверкавших в тени, затем, почти в то же самое мгновение, – дьявольскую голову, окруженную светло-зеленым папоротником.