Репетиция убийства - Фридрих Незнанский

— Я же рассказывала вам про то, как пыталась следить за Игорем.

«Никогда-никогда больше самостоятельно слежкой не займусь», — вспомнил Денис. «Самостоятельно». Деловая женщина. Целеустремленная. И ведь малолетка же совсем. Откуда только такие берутся?

— И что?

— И не вышло у меня ничего. Не для меня это.

— Тогда вы пришли к нему? К этому вот дедуле? Сколько ему было? По затылку-то не очень разберешься…

— Лет шестьдесят пять, наверно. Да он шустрый был совсем. Веселый. Все шутил, что ему, такому, не светиться куда проще — кто на дедульку чего подумает?

— И что, выяснил он что-нибудь для вас?

— Выяснил. Даже отчет предоставил. Выяснил, что Игорь примерный семьянин и однолюб, что с Арбатовой у него все кончилось, а больше ничего не было и не намечается.

— И вы ему поверили?

— Поверила. Я так хотела ему верить, что поверила.

— Что же вы тогда здесь делаете, Ольга? — Денис снова начал заводиться: она же опять беззастенчиво врет.

Ольга, предвидя, что Денис сейчас окончательно потеряет терпение, развернется и уйдет, поспешила объяснить:

— Он сам мне сегодня позвонил и попросил прийти. Сказал, что должен сообщить мне что-то важное. Попросил прийти ровно в двенадцать, я пришла, дверь была не заперта, даже приоткрыта. А вот за дверную ручку я пальцами хваталась, вы это уж скажите, где надо. А за телефон уже — платочком. Правильно ведь я сделала, да, Денис?

— Правильно, правильно.

«Конечно, куда ж теперь деваться. Лучше было бы тебе, девочка, рассказать мне все с самого начала, тогда, может, и старичка этого я бы первым перехватил. Поди теперь разберись, что он там накопал. Идиотка ты, Оля, круглая.

Или все-таки нет? Или ты, Оля, по-прежнему врешь, и чем больше путаешься в своем вранье, тем более невероятные версии придумываешь заново? И тогда — кто знает, что там на самом деле, Оля? Ты так быстро сообразила, что телефонную трубку надо хватать через платочек, — не соображаешь ли ты и еще кое-чего? Конечно, на хрустальной пепельнице, орудии убийства, не обнаружится твоих пальчиков, их, конечно, не обнаружится нигде, кроме как на дверной ручке. А на твоей собственной кухне, Оля, там, где якобы застрелился твой муж, твоих пальчиков выше крыши — это естественно. Никто не придерется.

У тебя была, наверное, возможность убить их обоих, ведь так, девочка-кукла, ресничками хлоп-хлоп? Была возможность, и вполне мог быть мотив. Просто я пока его не знаю. Просто я пока могу сочинить для тебя пару десятков мотивов, и все они будут логичны до неимоверности. Если только убийство вообще может быть логичным. В чем я очень сомневаюсь, Оля.

Кстати, вот, очень ловко выходит: несчастный этот детектив Шапиро следил за Игорем очень старательно, аппаратуру разную поместил даже у него дома и заснял случайно сцену, где Оленька мужа своего порешила. Из ревности — так проще всего складывается. Дальше положим, что Шапиро решил девочку шантажнуть. И тут она решила принять меры… Тем более, говорят, что после первого убийства все становится куда проще. Прямо как по маслу, говорят, идет…»

Денис хмыкнул, вынул из кармана носовой платок, взялся за телефонную трубку. Минчева поспешно опустила собственный платочек на рычаг. Платочки встретились.

— Вы в милицию звоните, Денис?

— В нее, родимую.

— Денис, а нельзя ли… В общем, мне очень сильно не хотелось бы мусолить сейчас ту же историю про собственную неконтролируемую ревность. Вполне возможно ведь, что эти убийства и не связаны никак — тогда бы меня не стали дергать. А если окажется, что связаны, — ну тогда и расскажу им все. Денис, пожалуйста, я уйду, а?

— А труп кто нашел, я, что ли?

— Я, я нашла, Денис, пусть они меня потом вызовут, только не сейчас, ладно?

— Ладно…

Денис по-прежнему с помощью платочка распахнул перед Ольгой дверь в коридор. Хорошо, что у Севы есть этот адрес. Так что выйдет из подъезда девочка Оля, а там ее Голованов встретит. И на этот раз уж, хочется надеяться, не упустит — у такого профессионала, как Головач, проколы раз в полжизни бывают. Не останется девочка Оля без провожатого. Теперь это особенно важно.

Позволяя Ольге уйти, Денис преследовал две цели. Во-первых, хотел посмотреть, что она делать станет. Побежит домой и будет реветь в подушку, может, адвокату позвонит, а может, и кому-то другому. Времени у нее в обрез, до того как милиция к ней нагрянет — час максимум. Так что не до обрубания хвостов. Если надо срочно кого-то предупредить или кому-то пожаловаться, она непременно сделает это сейчас же. А во-вторых, до приезда милиции Денис хотел поподробнее осмотреть офис Шапиро, и делать это в присутствии Ольги было бы неправильно.

Что он, собственно, искал, он и сам не знал наверное. Комната была три на пять, пятнадцать метров, мебели: стол, диван, двухдверный платяной шкаф, сейф, два кресла и труп. Труп совсем еще теплый. Полчаса назад, максимум сорок минут (учитывая, что в комнате довольно жарко) детектив был еще жив. Денис прикинул, сколько времени понадобилось ему на сборы, дорогу сюда, разговор с Ольгой, — выходило, что убит Шапиро был минут за пять — десять до ее звонка.

Что же, все-таки она? Или они с убийцей в дверях разминулись?

Денис осторожно осмотрел карманы старенького шапировского костюма. Деньги на месте, ключи на месте, сигареты, спички, лицензия в бумажнике, проездной на метро, чеки-билетики из Интернет-кафе: 10 минут, 10 минут, 1 час, записная книжка. Просматривать книжку нет времени, а ксерокса у старичка детектива, конечно, нет.

Вернув все на место, Денис взялся за стол. В нижнем ящике картотека. Карточки на Минчева нет, и вообще карточек мало. Возможно, только которые сейчас в работе, а остальные или уничтожал, или переложил в архив. Только где он, этот архив? В столе еще фотоаппарат. Полный ящик проявленных пленок с бирочками-номерками, и опять же нет каталога: какой номер какому делу соответствует. Так… диктофон, черные очки десяти, пожалуй, видов незатейливо дедок маскировался, затрепанный Уголовный кодекс, две книжки Стаута, и все. Никаких тайников, ни одного двойного дна, ничего не приклеено скотчем под ящиками.

Сейф. Ключ торчит прямо в замочной скважине. Архива нет, зато есть каталог фотопленок. И в нем опять ни одной фамилии — какие-то сплошные шпионские словечки: Касабланка, Крейцер, Блицкриг…

Шкаф. Наверху ничего, снизу тоже, дверцы закрыты, но отпираются в два счета булавкой. Внутри вместо костюмов — ящики. Вот он, архив. Ящики не по фамилиям. По годам, всего начиная с 92-го.

Денис вытащил ящик за нынешний год. Дел-то всего штук пять. А вот наконец и Минчев — тоненький конверт, фотографии, записи, копия отчета: «…за период наблюдения объект в интимные связи с посторонними женщинами не вступал, других проявлений его неверности также не обнаружено…», аудиокассета. Где-то в столе, кажется, был диктофон…