Соперницы - Шарлотта Бронте

работать в типографию мальчишкой на побегушках; затем дослужился до наборщика и, будучи по складу натуры сквалыгой и скаредой, в конце концов скопил достаточно денег, чтобы приобрести патент и вступить в военную службу. Позднее он занялся сочинительством, публиковал слюнявые вирши, именуя их стихами, и сопливые бредни, величая их романами.

Нет нужды добавлять новые подробности. Многие наши современники разглядят ранний эпизод из жизни капитана Древа в этой повести о зеленом карлике.

Секрет

Глава 1

Стоял ясный летний день. Последние три часа в витропольском министерстве внутренних дел царила мертвая тишина, нарушаемая лишь скрипом перочинных ножичков и стуком падающих линеек, редким кашлем или шепотком, а по временам – короткими властными указаниями министра. Наконец сие важное лицо, покончив с чтением двух или трех десятков депеш, обратилось к щуплому молодому джентльмену, исполнявшему обязанности главного клерка.

– Мистер Раймер, вы не скажете, который час?

– Конечно, милорд! – И рьяный служащий, вместо того чтобы вытащить карманные часы, как сделал бы на его месте любой другой, резво вскочил со стула и подбежал к окну – взглянуть, где сейчас солнце. Завершив астрономические наблюдения, он ответил: – Ровно двенадцать, милорд.

– Отлично, – сказал маркиз. – Можете заканчивать работу. Мистер Раймер, проследите, чтобы все столы были заперты и на полу не валялись бумажки.

С этими словами он, взяв перчатки и шляпу, величавой поступью направился к вестибюлю, однако шушуканье за спиной заставило его остановиться.

– В чем дело? – обернулся маркиз. – Надеюсь, у нас тут не разногласия?

– Нет, милорд, – отвечал плечистый молодой человек самого забиячливого вида, обладатель огненно-рыжей шевелюры, – но… но… ваша милость забыли, что… что…

– Что именно я забыл? – нетерпеливо спросил маркиз.

– Просто сегодня полутабельный[50] день… и… и…

– Ясно, – с улыбкой ответил его начальник. – Можете более не напрягать свою деликатность, Фланнаган. Как я понял, вы ждете обычного в таких случаях подарка. Спасибо, что напомнили. Столько хватит?

И он, открыв бумажник, положил на ближайший стол двадцатифунтовый банковский билет.

– Вы чересчур щедры, милорд, – начал Фланнаган, но министр со смехом приложил палец к губам и, снисходительно кивнув остальным клеркам, быстро сошел по лестнице и зашагал прочь, желая избегнуть шумных изъявлений благодарности, несущихся ему вдогонку.

Напротив великолепного министерства внутренних дел высилось не менее великолепное министерство колоний; как раз когда Артур, маркиз Доуро, вышел из первого здания, Эдвард Стенли Сидни показался из второго. Они встретились посередине длинной широкой улицы.

– Как вы сегодня, Нед? – спросил мой брат, пожимая ему руку. – Уж наверное, славная погодка вас хоть немного взбодрила?

– Мой дорогой Доуро, – со слабой улыбкой ответствовал мистер Сидни. – Ясный, погожий день может порадовать и, без сомнения, радует здоровых и беспечных. Что до меня, мои тело и дух так изнурены заботами общественной и частной жизни, что мне все равно, светит ли солнце или идет дождь.

– Чепуха, – произнес Артур, и его лицо приняло то неприятное выражение, которое генерал Торнтон описывает глаголом «косоротиться». – Прекратите свое нытье, Нед, оно меня утомляет. Скажите, вы помните, что сегодня во всех департаментах казначейства полутабельный день?

– Да, и упомянутое обстоятельство стоило мне некоторой суммы. По моему мнению, этот глупый старый обычай надо запретить – он разорителен.

– И сколько же вы дали своим бедолагам?

– Два соверена[51].

Ответом на это сообщение стало выразительное «хм» Артура.

За разговором они вышли на Отель-стрит и теперь молча двигались мимо великолепных лавок по сторонам улицы, когда внезапно позади раздался стук колес и кабриолет, выкатившись вперед, остановился рядом с ними. Окошко открылось, из него высунулась белая рука и поманила обоих к экипажу, а серебристый голосок произнес:

– Мистер Сидни, маркиз Доуро, подойдите на минутку.

Джентльмены повиновались: Артур с готовностью, Сидни – с неохотой.

– Что прикажете, милые дамы? – спросил маркиз, почтительно кланяясь сидящим в карете – то были леди Джулия Сидни и леди Мария Хитрун[52].

– Вообще-то, нам в первую очередь нужен ваш спутник, – ответила дочь Александра Первого. – А теперь, мистер Сидни, – продолжала она, улыбаясь сенатору, – обещайте нам повиноваться.

– Прежде я должен узнать, что от меня требуется, – возразил тот, опасливо косясь на модные лавки.

– Ничего особенного, Эдвард, – сказала его жена. – Просто я надеялась, милый, что вы не откажете мне в маленьком одолжении. Я всего-то и прошу что несколько гиней на сережки, которые мы сейчас видели в лавке мистера Сапфира.

– Нет, – ответил он. – Я не дам ни фартинга: три недели назад вы получили квартальное содержание, и если уже все потратили, то выкручивайтесь как знаете.

С этими решительными словами мистер Сидни засунул руки в карманы и торопливо зашагал прочь.

– Злобная скупая обезьяна! – воскликнула леди Джулия. Ее прелестные щечки вспыхнули краской гнева. – Всегда он со мной так! Ну ничего, я ему отплачу!

– Не огорчайтесь так сильно, дорогая, – сказала ее спутница. – Мой кошелек всегда к вашим услугам.

– Спасибо вам за доброту, Мария, но я не могу ею воспользоваться. Нет, нет, я обойдусь без сережек… это всего лишь каприз, хотя мне, конечно, они очень понравились.

– Очаровательная кузина, – сказал маркиз, который до сей минуты с улыбкой наблюдал за происходящим, – вы, без сомнения, самая отчаянная мотовка из всех моих знакомых дам. Ради всего святого, зачем вам эти побрякушки? Насколько мне известно, у вас не менее дюжины разных серег.

– Да, но эти совсем другие; такие хорошенькие и необычайные, что мне сразу их захотелось.

– Ну, если ваше сердце непременно их желает, давайте посмотрим, достанет ли у меня в кошельке денег исполнить вашу причуду. Если позволите, едем вместе к мистеру Сапфиру.

– О, спасибо, Артур, вы так добры! – сказала леди Джулия, и обе дамы быстро подвинулись, освобождая ему место. Артур запрыгнул в карету и устроился между ними.

– Думаю, что выйду замуж лишь за такого человека, как вы, маркиз, – игриво заметила Мария Хитрун, – который не откажет мне в деньгах на милый маленький пустячок.

– Вот как? – ответил Артур. – Мне всегда думалось, что турки – не дураки.

Через несколько минут они подъехали к ювелирной лавке. Мистер Сапфир встретил их угодливым поклоном и принялся выкладывать свой драгоценный товар. Серьги, которые так приглянулись леди Джулии, были сделаны в форме маленьких бриллиантовых колибри, яркостью оперения не уступающих природе, а возможно, даже ее превосходящих. Покуда дама торговалась, в магазин вошла посетительница совершенно иного рода. Это была высокая женщина в линялом платье серого шелка и большой шляпке с двойной вуалью черного кружева, которую она при входе в лавку приподняла, открыв лицо, явно видевшее смену тридцати-сорока