Сверхизбыточность. История роста населения, инноваций и процветания человечества на бесконечно богатой планете - Marian L. Tupy

собой длинные заостренные палки. Однако эти палки используются в основном для охоты и фуражировки, а не для самообороны. При нападении хищников шимпанзе бросают оружие и спасаются бегством, отчаянно карабкаясь на ближайшее дерево. Бабуины также объединяются в группы и даже отбиваются от мелких хищников. Большие, как у собаки, челюсти и устрашающие клыки позволяют им разрывать врагов на части без особого сотрудничества, не ограничиваясь единой атакой. Судя по нашим маленьким челюстям и крошечным зубам, очевидно, что у наших предков была другая оборонительная стратегия.

Командная работа и палки - это лучше, чем ничего, но их недостаточно, чтобы отогнать саблезубого тигра, не понеся при этом серьезных потерь. В конце концов наши предки разработали гораздо более эффективный способ самообороны, основанный как на бипедализме, так и на сотрудничестве: метание камней. Стояние позволяет удерживать предметы и лучше прицеливаться, а также, что немаловажно, позволяет мышцам создавать упругую силу, увеличивая скорость и смертоносность снаряда. Преимущества сотрудничества столь же очевидны. Если бросок нескольких камней может отпугнуть койота, то одновременный шквал камней отгонит практически любого хищника.

По мнению фон Хиппеля, помимо защиты, метание камней использовалось для более эффективной охоты и отнимания добычи у других хищников. Поскольку метание камней было настолько эффективным, наши предки постепенно становились более социальными и более двуногими. Еще одним побочным эффектом двуногости и кооперации стало то, что способные, но не желающие сотрудничать особи теперь могли быть забиты камнями до смерти группой с минимальным риском. Это означает, что кооперация, или социальность, была более мощным эволюционным механизмом, чем индивидуальные мозги и мускулы.

... охватывая социальность и понимание других людей ...

Описанные нами до сих пор существа известны под названием Australopithecus afarensis. Именно к этому виду относится знаменитая окаменелость "Люси", жившая 3-4 млн. лет назад в Восточной Африке. Эти ранние гоминиды, будучи все более социальными и двуногими, имели мозг, более похожий на мозг шимпанзе, чем на мозг современного человека. Это объясняется тем, что эволюционное давление, породившее Люси, - хищничество и нехватка пищи - можно было преодолеть без огромного интеллекта. Эти факторы были частью физического ландшафта - сложной, но статичной среды, для ориентации в которой не требовалось особых когнитивных способностей. Давление, приведшее к появлению современного человека, было обусловлено самой социальной системой.

Социальный ландшафт гораздо более динамичен, чем физический. Объединившись в группы, достаточно сложные для координации дальнобойных обстрелов, наши предки были вынуждены налаживать отношения с людьми, имеющими разные и постоянно меняющиеся интересы, и избегать их эксплуатации. Те, кто не успевал за усложняющейся социальной игрой, либо погибали, либо не могли спариваться. Это новое давление породило положительный эволюционный цикл. Объединение в группы создавало более сложные социальные системы, которые требовали более крупного мозга. Большим мозгам нужна была пища, а лучший способ получить больше пищи - это сотрудничество и более сложная социальная система.

Основное когнитивное развитие, возникшее в результате этого эволюционного цикла, известно как теория разума. Вкратце, теория разума - это способность понимать, что другие умы могут рассуждать, знать и желать иначе, чем ваш собственный. Хотя это кажется элементарным, полная теория разума (приматы обладают лишь частичной теорией разума) отличает нас от всех остальных живых существ на Земле. Она позволяет нам определить, была ли, например, обида преднамеренной, случайной или вынужденной. Она позволяет нам испытывать такие эмоции, как сочувствие, гордость и чувство вины - способности, которые являются ключевыми для функционирования общества.

Одним из наиболее полезных эффектов теории разума является способность к обучению и познанию. Хотя другие животные способны к обучению, на освоение простых задач у них обычно уходит огромное количество времени. Например, шимпанзе в дикой природе требуется от трех до семи лет, чтобы научиться раскалывать орех. Это связано с тем, что другие животные не могут понять, какими знаниями обладает их подопечный, а какими нет. Например, матери шимпанзе могут исправлять очевидные ошибки своих отпрысков, но первые не в состоянии определить, что именно отсутствие знаний у второго привело к ошибке. Человек избегает начинать каждый урок или учебный момент с нуля, прогнозируя, что уже знает ученик и, соответственно, что ему еще нужно узнать для выполнения задания.

Развитие хотя бы частичной теории разума начало проявляться у Homo erectus - первого вида человека, колонизировавшего мир за пределами Африки. Они просуществовали дольше всех из наших предков, появившись в ископаемом состоянии около 2 млн. лет назад и просуществовав примерно до 140 тыс. лет до н.э. Однако это было не единственное их достижение. Во-первых, их каменные орудия значительно более совершенны и имеют более четкий дизайн, чем обычные заточенные камни. Эти орудия были специализированы для выполнения различных задач, а также переносились на большие расстояния от места изготовления, что доказывает способность Homo erectus распознавать не только сиюминутные, но и будущие потребности.

...и разделение труда, и использование огня

Эта способность к воображению и планированию гипотетического будущего открыла дорогу к еще более значительному шагу в эволюции человека. Места изготовления каменных орудий свидетельствуют о том, что Homo erectus умел разделять труд. На одной стоянке камни дробили на отщепы, а на другой из них изготавливали более сложные орудия. Это свидетельствует о том, что более сильные люди решали задачи, требующие грубой силы, а более опытные и координированные - более детальной работы. Разделение труда повышало эффективность без дополнительной нагрузки, позволяя процветать еще более крупным и организованным группам наших предков.

Где-то между 1,7 млн. и 200 тыс. лет назад более мощный мозг Homo erectus, ставший результатом возросшей социальности, позволил нашим предкам управлять огнем. Как объясняет Мэтт Ридли,

Огонь, конечно, не был неизвестен. Действительно, в определенное время года пожары в траве , вызванные молнией, были, наверное, обычным явлением. Шимпанзе спокойно относятся к этому природному явлению. Может быть, у Homo erectus появилась привычка крутиться возле таких костров и ловить мелких животных, которые спешили спастись от пламени, или искать обугленные тела попавших в огонь существ, обнаружив, что они вкусны и представляют собой сытную пищу: ящериц, грызунов, птичьи яйца, орехи? Подобным образом кормятся и другие хищники, в частности, ястребы. Возможно, разведение костров в траве специально, перенося угли на новое место, вошло в привычку, чтобы стимулировать рост новой травы для привлечения стад дичи. Или, возможно, они брали горящие палки, чтобы согреться ночью, и только потом начинали готовить пищу.

Огонь позволял готовить пищу, высвобождая столь необходимые калории. Мозговая ткань требует в 22 раза больше энергии, чем скелетная мускулатура, и жесткие, волокнистые фрукты и клубни не смогли бы обеспечить Homo erectus