Принцесса-грешница - Анна Рэндол

Всякого рода сожалениям придется подождать. У нее будет достаточно времени для подобной печали, но позже.

Джулиана обвила руками шею Йена и прижала его к себе. Его губы были ненасытными. Как будто он изголодался по ее прикосновениям.

Джулиана задыхалась от наслаждения, ласкала каждый дюйм его кожи, который смогла нащупать.

– Нетерпеливая такая? – наполовину со смехом, наполовину со стоном поинтересовался Йен. В его глазах горел восторг.

– Я не думала, что ты вернешься, – пробормотала Джулиана, покрывая поцелуями его шею. – Мне нужно было больше верить тебе. Тогда бы я знала, что ты никогда не сделаешься жертвой интриг Соммета.

– Проклятие, – резко выдохнул Йен. И это никак не походило на счастливое восклицание.

– Что? – удивленно переспросила Джулиана.

– Смотри, что ты натворила. Это – твоя вина, – отступил на шаг назад Йен. – Ты должна была заставить меня соблюдать моральные устои. Чертовски неудобная вещь. Вот почему я всегда избегал этого в прошлом, – с осунувшимся лицом потер перевязанное плечо Йен.

У Джулианы упало сердце.

– Если тебя беспокоит мое целомудрие…

– Я провел последние недели, – лицо Йена на мгновение посветлело, – обдумывая десятки способов решения этого вопроса. Но дело не в этом, – помрачнев окончательно, добавил он.

– Если тебя беспокоит плечо, мы не должны…

– Да нет же. Даже умирая, находясь на последнем издыхании, я бы все равно хотел тебя.

Возможно, это были не самые романтичные слова, но в этом и был весь простой и замечательный Йен.

– Но я не могу продолжать, пока не скажу тебе кое-что. – Йен откашлялся и начал ходить по комнате. – Проклятый Соммет. Пусть его труп сгниет в Темзе, но я не позволю, чтобы у этого человека имелось что-то против меня.

Чувственное волнение, которое Джулиана испытала чуть раньше, растворилось в медленном потоке ужаса.

– Если ты имеешь в виду то, что случилось сегодня днем, то это не имеет никакого значения. Я не верю в версию событий, изложенную Сомметом. – Джулиана сообразила, что из-за волнения еще не рассказала ему о том, что предприняла в течение дня. – Мне удалось…

– На чью сторону собирался встать твой отец во время войны? – перебил ее Йен.

Джулиана нахмурилась из-за внезапной смены темы, ей вдруг показалось, что в комнате стало холодно.

– На сторону англичан. – Железные обручи сковали легкие Джулианы и стали сжиматься.

– Я надеялся… – Йен опустил голову, подбородком почти касаясь груди. – Но это было глупое желание. Соммет разыграл меня. Как дешевую колоду карт. Он использовал меня, чтобы убить твоих родителей.

Джулиана, боясь упасть, присела на краешек кровати. Но хотя его слова и звучали жестоко, в них не было ничего нового.

– Ты ведь член «Трио». Ты выполнял приказы.

– В этом все и дело. Не было никаких приказов. По крайней мере настоящих приказов. Я думал, мы действуем от имени британского правительства. Но это оказалось совсем не так. Соммет всех уверял, будто Ленория собирается принять сторону французов. То же самое он говорил нам. Даже подготовил фальшивые документы, чтобы я их нашел. Я – тот человек, который подтверждал ложную информацию, представляемую нам Сомметом. Я – тот, кто поднял людей на мятеж рассказами о тех ужасах, которые обрушатся на них, когда твой отец присоединится к французам.

Джулиана сделал несколько медленных вдохов и выдохов, чтобы избавиться от картинок, возникших у нее в голове от услышанного. Пронзительный визг матери. Дым. Гневные крики толпы.

– Я… – Йен откашлялся. – Я не могу даже просить прощения за свою роль во всем этом, но я сожалею, – зажмурился он. – Я очень сожалею о случившемся.

Джулиана, закрыв глаза, считала свои вдохи и выдохи, это занятие успокаивало ее. Досчитав до двадцати, она кое-что поняла.

Она не сердилась на Йена.

– Но ты ведь не знал, что приказы поступали не от правительства, – взглянула она на Йена.

– Мы были слишком молоды…

– Мои слова были утверждением, а не вопросом, – теперь уже Джулиана перебила его. – И почему Соммет решил, что такой шантаж окажется действенным? – уточнила она, видя, что Йен медленно поднял голову.

– Потому что единственное, чего я боюсь в своей бесполезной жизни, так это утратить твое уважение, – обжег ее своим взглядом Йен. – Прости, мне кажется, что сегодня вечером у меня не получается скрывать свои чувства. – Йен перевел взгляд на окно. – Неужели я впал в уныние? – Спина у него стала напряженной, и сразу обозначились крепкие мышцы предплечий. – Если хочешь, я уйду.

– Я этого не хочу, – подошла к нему Джулиана.

– Почему нет? – нахмурился Йен. – Я обманул тебя. Сказал тебе, что справлюсь с Сомметом, когда он уже успел весьма основательно одурачить меня.

– Грегори тоже одурачен, и я еще не назначила ему наказание.

– А остальное? – Йен поморщился при сравнении, сделанном Джулианой. – Даже если я не потерял твое уважение, я потерял собственное уважение к себе.

– Ты и правда думаешь, что должен был знать, да? Но это невозможно. Никто не может все знать.

– Тогда, что я значу для тебя? – резко отвернулся Йен.

Как она могла ему ответить? Что могла сказать? Какие сокровенные уголки своего сердца открыть? Но ведь он рискнул рассказать ей правду. И она не могла сделать для него меньше.

– Все, Йен. Ты значишь для меня все.

Боже мой, все эти слова такие глупые. Почти банальные. Они не способны передать всю глубину чувства, которое грозило выплеснуться сейчас из нее. Но как ей выразить все это? Ее истинные чувства – такие яркие. Такие восхитительные.

Такие запретные.

Джулиана обхватила руками лицо Йена и заставила его посмотреть ей в глаза. Пусть он увидит в них то, что никакими словами выразить невозможно.

– Джули. – Йен немного повернул голову и поцеловал ее ладонь. – Как мне жить дальше, когда ты меня покинешь?

У Джулианы защипало в глазах. Где-то в глубине души ей захотелось, чтобы Йен умолял ее остаться с ним.

Но, с другой стороны, она ведь тоже не просила его остаться с ней. Невозможно изменить условия их договоренности, только лишь потому что затронутым оказалось сердце.

– С воспоминаниями об этом. – Джулиана прижалась губами к груди Йена прямо над самым сердцем. В этот же момент у него появилось такое ощущение, словно на краю повязки затрепетала крылышками невидимая бабочка.

Джулиана поцеловала его в губы.

И хотя начала поцелуй она, Йен заявил о своих правах на него и завладел ее губами. Он теснил Джулиану назад до тех пор, пока ее бедра не коснулись кровати.

Зря она думала, что ее сердце исцелится после этого.