Расколотая свобода - Шейн Роуз

Какого черта ты пошла за ним куда-то еще?

Я: Пациент подарил мне подарочную карту, и на сайте только хорошие отзывы.

Я пристрастилась к массажу Данте, но поняла, что иногда нужно проявить самостоятельность. За последнюю неделю он сделал для меня практически все, только что не сопровождал на работу и не надевал униформу медсестры, чтобы я могла выполнять свои обязанности. Так что я решила дать ему передышку.

Данте: Мой массаж лучше, тебе вообще не следует ходить за ним куда-то еще.

Я: Ой, хватит. У моего массажиста тоже сильные руки. Сеанс длится всего двадцать минут. Я скоро вернусь.

Данте: Массажиста?

Я: Да.

Данте: Где ты?

Я: Скоро приду.

Данте: Где. Ты.

Я закатила глаза и позволила молодому мужчине закончить начатое. Подарочная карта досталась мне от коллег по больнице в качестве приветственного подарка. Я заслужила возможность расслабиться и разобраться со своими мыслями. Считала, что поступаю разумно и правильно.

Но противный голос в голове шептал, что это просто попытка сбежать от собственных страхов.

Когда же молодой человек включил в комнате свет, в дверь постучали.

– Одну минуту, – ответил он. – Мы скоро закончим.

Дверь распахнулась, на пороге стоял мой гиперопекающий супергерой, судя по тяжелому дыханию и напряженному взгляду, он был готов устроить хаос.

– Вы закончили.

Молодой человек испуганно взглянул на Данте:

– Мистер Арманелли, простите. Я не понял…

– Перед тем, как сделать мисс Харди любой вид массажа, сначала необходимо получить одобрение у меня.

– Как скажете, – он кивнул и, даже не взглянув в мою сторону, поспешно покинул комнату.

Теперь Данте приближался ко мне. Его зеленые глаза сияли так же ярко, как северное сияние на фоне темного неба. Зрачки были расширены настолько, словно он приготовился поглотить меня целиком.

– Почему тебя касался другой мужчина?

Я потянулась к простыне, которая прикрывала мою попу, и натянула ее на тело, а затем приподнялась.

– Ты что, издеваешься? Ты не можешь врываться и прерывать сеанс массажа другого человека.

– Другого человека? Лайла, ты не другой человек, ты моя. Даже если сейчас всеми силами пытаешься избегать меня.

– Я не… – я смотрела куда угодно, только не на Данте, потому что не могла врать ему в глаза.

– Ляг, – приказал он.

– Что?

– Ложись, Ягненок. Сейчас же, – он не подразумевал возражений. – Убери простыню.

– Данте, мы можем подняться к тебе.

– Мы останемся здесь. Похоже, персонал отеля не понимает, насколько мы близки даже после того, как я наглядно продемонстрировал это Леонардо. Он должен был сообщить об этом и персоналу спа-центра.

– Они были очень любезны и…

– На стол, живо, – прогремел его резкий голос. – Я подпрыгнула и на этот раз сделала, как он велел.

Я наблюдала, как Данте идет ко мне, и прикусила губу из-за того, как хорошо он выглядел в своем костюме. В мокасинах, брюках с кожаным ремнем и белой рубашке он походил на бизнесмена, и я бы никогда не подумала, что под этим нарядом скрываются раны и татуировки, что этот мужчина способен различными способами пытать любого, кто того заслуживал. Единственное, что его выдавало, – мокасины. Блестящая обувь из коричневой кожи, но все же с одной каплей красного цвета.

Одна капля.

Оставил ли этот след мой сегодняшний пациент?

– Где ты сегодня был?

Он выгнул бровь:

– На работе.

Я провела зубами по губам и спросила:

– Выполняя работу, после которой тебе приходится смывать кровь в душе, ты всегда бываешь таким, как сейчас?

– Каким «таким»?

– Ты не похож на себя, – тихо сказала я, поправляя простыню и разглаживая ее, чтобы прикрыться, а потом посмотрела на него.

– И на кого я похож? – он наклонился надо мной и положил руки на массажный стол по обе стороны от моих бедер.

– На мужчину, который только что совершил какой-то безумный поступок. Мужчину, который получает небывалый всплеск адреналина и становится диким, хотя, я знаю, обычно он и сам способен утихомирить даже самую дикую лошадь.

– Ты ведь выросла по соседству с фермой моей мамы, значит, ты знаешь меня таким.

– Данте, нужно ли мне узнать о тебе что-то еще? Потому что на твоей обуви кровь.

Я не рассказала ему о мужчине в больнице, промолчала о том, что тот обвинил его в убийстве. Мне нужно было простое оправдание. Я хотела, чтобы он дал мне неопровержимое объяснение, и на этом все бы закончилось. Разум призывал все игнорировать, а тело уже отзывалось на его присутствие. Темнота начинала поглощать меня, и я планировала цепляться за все, что находилось за ее пределами, даже если таким образом избегала реальных проблем.

– Я забочусь о тебе, Лайла. О тебе и наших семьях, вот и все. Все остальные и мнение посторонних не имеют значения. Сегодня вечером я защищал свою семью, и кровь на обуви – тому доказательство. Теперь я пришел сюда, чтобы защитить тебя от рук другого мужчины.

Узлы в моем животе распутались. Я нашла оправдание и проигнорировала доводы разума.

– Поэтому ты так завелся? Похоже, персонал отеля в курсе, что ты устанавливаешь правила.

– Очень скоро я напомню им об этом, – прорычал он, глядя на дверь так, будто кто-то решился бы войти к нам.

– Что? Ты намереваешься заставить их слушать, как я кричу твое имя?

– Этого ты хочешь, Лайла? – спросил он. Затем снова перевел взгляд на меня и положил руку на простыню на моем животе. Мы оба смотрели на нее, и, клянусь, я чувствовала, как жар распространяется по всему телу: вверх по груди, которую покалывало, и вниз, где все уже сжималось от потребности. Я облизнула губы, когда он чуть приподнял руку и провел ей вверх, а затем вниз, при этом не касаясь моего тела.

Возможно, мой разум пытался сопротивляться, но тело победило.

Данте сжал пальцы в кулак, и я напряглась всем телом, тут же ощутив связь между нами и сгорая от желания получить все то, что он олицетворял.

Данте прорычал:

– Ты борешься со мной и возводишь стены, которые я хочу разрушить.

– Данте, ты никогда раньше не применял силу, чтобы добиться от меня желаемого, – прошептала я, завороженная нашей связью, той химией, которая существовала между нами и которую ощущали мы оба.

Он провел пальцами по моей ключице, а затем коснулся шеи.

– Немного принуждения, небольшая пытка и наказание можно классифицировать как нечто иное, – он сделал глубокий вдох и посмотрел на дым, поднимающийся от свечи, которая все еще горела на столе напротив нас. – Лайла, помни о своем стоп-слове.

Не знаю, почему от этих слов между ног все запульсировало, но я кивнула, и