Маршал Советского Союза - Дмитрий Язов

«Все это – история, – подумал я, – старая слава новую любит».

Нерешенные вопросы по пограничным спорам достались нам в наследство из-за возможности двоякого толкования договоров, подписанных еще между Российской империей и Китаем. Вот образчик одного из этих недоразумений: «Граница проходит по современному руслу рек Аргунь, Шилка, Амур…» А что значит – «по-современному»? Русло реки со временем меняется…

С ухудшением братских отношений между нашими странами двусмыслицы в договорах приобрели зловещий характер. Этому способствовало и то, что «наш дорогой» Никита Сергеевич расформировал почти все дивизии в Забайкалье, в Сибири и на Дальнем Востоке. Китайцы знали, что наша граница практически не была прикрыта.

Пока главком общался с личным составом огневых точек, дискуссия по проблемам отношений с Китаем не прекращалась. Вскоре нашли и главного обидчика: Хрущев – виновник раздрая. В мутных водах «оттепели» утопил нарождающиеся теплые чувства между Москвой и Пекином…

В тот же день вечером гости улетели, а нас, командиров дивизий, пригласили в Иркутск. С докладом выступил министр обороны Маршал Советского Союза А. А. Гречко. Он проанализировал военно-политическую обстановку в Юго-Восточной Азии, отметив присутствие в этом регионе американских войск, их баз с ядерным оружием на Окинаве, в Южной Корее, на Филиппинах. Дежурили в водах Тихого и Индийского океанов и атомные подводные ракетоносцы США. Министр дал высокую оценку командующим, штабам и войскам Дальневосточного и Забайкальского военных округов, поблагодарив всех участников учения.

В Иркутске я встретил Владимира Петровича Черемных, мы вместе служили в ЛенВО и учились в академии, он командовал дивизией на Сахалине. Мы рассказали друг другу о служебных и семейных делах. Я вспомнил, что он пишет роман, спросил, когда мы увидим его детище. Владимир Петрович только махнул рукой в ответ, дескать, сейчас не до Музы. Вспомнили Ленинград, друзей, товарищей, помянули добрым словом тех, кто уже ушел из жизни. Поздно вечером я улетел в Читу, только утром добрался до Даурии. И снова учения с боевой стрельбой. Но сначала я участвовал в рекогносцировке местности, которую проводил командующий войсками округа. До реки Онон от места дислокации дивизии около 200 километров. Это расстояние дивизия должна была преодолеть, подавляя сопротивление «противника», с ходу форсировать реку, а дальше выйти на Агинский полигон, где планировалось провести боевые стрельбы.

Агинский полигон, он же окружной учебный центр, назывался Цугульский Дацан. На этом полигоне учил войска еще военный губернатор генерал-майор Е.О. Мациевский. Военные историки утверждают, что в этих же местах обучал военному делу «тысячи и тьмы» и коварнейший Чингисхан.

Ночью, блуждая в степи, мы вышли к Онону, но не стали с ходу форсировать речку, как предполагалось по плану учения. Сначала мы провели мощную артиллерийскую подготовку. И только потом на фронте шириной более 10 километров форсировали Онон. Одновременно мы наводили мосты. Огонь вели из всех видов артиллерии и минометов, батарей ПТУРСов, а также с боевых машин пехоты. Переправу прикрывали с воздуха вертолеты, Первым вышел на противоположный берег порт-артурский полк, затем венско-мукденский, они стремительно развивали наступление. Наводка мостов заняла 25–30 минут, так что танки влились в боевые порядки наступающих еще во время боя. К исходу дня дивизия вышла к станции Ага, пройдя 60 километров с боевой стрельбой. На этом рубеже и была дана команда закончить учение.

Разбор учений Петр Алексеевич проводил в Цугульском Дацане. Построен он был на конкретных примерах. Больше всего досталось мне за ночную неразбериху и блуждания по степи. Результаты стрельб были неплохими, мы поразили более 50 процентов целей. С приподнятым настроением мы возвращались на «зимние квартиры». Я же с разрешения командующего убыл на отдых в санаторий «Молоковка» в 20 километрах от Читы.

В местной «Мацесте» я узнал, как в августе 1945 года в Молоковку доставили императора Маньчжурии Пу И со свитой интернированных министров во главе с премьер-министром Чжан Цзиннуем. Кроме них, в Молоковке «отдыхали» пленные японские генералы с командующим 3-м фронтом Квантунской армии генералом Дзюн Усироху.

Японских военных содержали изолированно от императора Пу И и его свиты, никаких ограждений в санатории не было, но никто из именитых пленников даже не отважился бежать.

Во второй половине октября 1945 года Пу И и японских генералов отправили в Хабаровск, там состоялся суд над военными преступниками, Пу И выступил свидетелем. А позже, в 1950 году, советские власти передали императора Пу И властям КНР, где он и был осужден.

Будучи в Молоковке, я узнал, что заместителем командующего по боевой подготовке назначили генерал-лейтенанта Владимира Петровича Дороднова, танкиста.

Как готовить батальонное учение с боевой стрельбой в обороне, было ясно. А вот методы проведения огневого урока в мотострелковой роте у меня вызывали сомнения. На этой почве у меня с Дородновым и возникли неприязненные отношения. Об этом прознал каким-то образом Петр Алексеевич. Он и приказал на войсковом Стрельбище порт-артурского полка провести огневой урок, как этого требует генерал Дороднов. Я возражал: методика Дородного начисто отбрасывала процесс обучения солдат, заменяя его простой тренировкой. «И что же вы предлагаете?» – спросил меня П.А. Велик.

Пришлось изложить свои методы подготовки мотострелковой роты. Еще в академии имени М.В. Фрунзе я написал дипломную работу по теме «Организация и проведение боевой подготовки войск стрелкового корпуса в ходе подготовки к прорыву обороны противника». Формы и методы обучения войск составляли основу этой работы. Исходил я из того, что молодежь призывают в армию два раза в год, значит, солдат следует обучать по периодам службы. С моим предложением командующий согласился.

Я доложил замысел, план и порядок проведения батальонного учения по оборонительной теме. Первой начала действовать авиация, она наносила удары по колоннам противника, которые выдвигались в сторону переднего края обороны. В опорном пункте роты, оборонявшейся в центре, мы и продемонстрировали все виды ведения огня: фронтальный, перекрестный, кинжальный, заградительный, подключилась артиллерия, танки, с гулом проносились реактивные управляемые снаряды. Минут 30 все молча наблюдали за «полем боя». «Да, при таком огне не прикроешься цитатником», – произнес Петр Алексеевич.

Очень важным событием для меня был приезд в Даурию и однокашника по академии Генерального штаба генерал-майора Виля Кубасова – зятя Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского. Он работал над диссертацией об использовании дымов в армейских и фронтовых операциях на юго-восточном театре военных действий.

Со дня кончины К.К. Рокоссовского прошло немногим более года, память о нем была жива в народе, особенно в Даурии, где Константин Константинович командовал 27-м кавалерийским полком 5-й Кубанской кавбригадой, а затем и 5-й Кубанской дивизией.

Конники Рокоссовского отличились на маньчжурских полях во время разгрома гоминьдановцев. Кавбригада прорвалась в тыл Чжалайнорского гарнизона. Оторванная от своих войск, она сковала силы противника, не позволяя отдельным группам вырваться из Маньчжурии.