От межколониальных конфликтов к битве империй. Англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII - начале XVIII в. - Юрий Акимов

Ободренные такими известиями квебекские власти решили, что настал подходящий момент для заключения договора. 20 июня 1651 г. Дрюйет и член совета колонии Жан Годфруа были назначены «послами губернатора и совета» и наделены полномочиями для переговоров и подписания соглашений «как с губернаторами и магистратами Новой Англии, так и с Верховной палатой уполномоченных и депутатов соединенных колоний».[503] В письме, адресованном «уполномоченным Новой Англии», которое Дрюйет и Годфруа везли с собой, содержалось предложение заключить договор о военном союзе и коммерческое соглашение. При этом квебекские власти, с одной стороны, стремились убедить своих партнеров по переговорам, что ирокезы являются общими врагами англичан и французов, а с другой — увязать торговый и военный аспекты. Ссылаясь на то, что несколько лет тому назад из Бостона поступило предложение об установлении коммерческих контактов, они заявляли: «… мы желали бы установления этой торговли и сердечного и душевного союза между нашими и вашими колониями, но в то же время мы желаем войти с вами в наступательный и оборонительный союз против ирокезов — наших врагов, которые препятствуют нам в этой торговле, или, по крайней мере, делают ее менее выгодной для вас и для нас. Наше представление о том, что ваша обязанность — пресечь дерзость этих дикарей ирокезов, которые убивают сококи и абенаки — ваших союзников; а также возможность для вас извлечь выгоду из этой войны, если мы с вами будем вести ее должным образом — вот две причины, которые побудили нас продолжить сие предприятие с вашими уполномоченными Мы не сомневаемся, что Господь благословит ваше и наше оружие, поскольку оно будет использовано для защиты дикарей-христиан, как ваших, так и наших союзников, против неверных варваров».[504]

Однако красноречие французов не помогло им достичь желаемого результата. Когда в середине лета 1651 г. Дрюйет, Годфруа и сопровождавший их Жан Герен прибыли в Новую Англию, они быстро выяснили, что ни Плимут, ни другие английские колонии не хотят связывать себя какими-либо обязательствами. Англичане категорически воспротивились идее заключения военного союза, отказались разрешить французам набирать волонтеров в английских поселениях, а также заявили, что не могут пропустить французские войска через свою территорию.[505]

6/16 сентября Уполномоченные Конфедерации направили письмо «Губернатору и Совету Новой Франции», где говорилось, что англичане «не примут участия ни в какой войне, прежде чем они не получат полного и убедительного подтверждения, что это справедливо во всех отношениях и соображениях, и что до этого мир на справедливых условиях был предложен и отвергнут». В этом письме также говорилось, что мохоук и другие племена Лиги не причинили англичанам никакого вреда, но наоборот «показывали свое подлинное уважение к ним»; а что касается просьбы разрешить французским отрядам проходить через территорию Новой Англии, то это, с точки зрения уполномоченных, было невозможно, так как могло «подвергнуть опасности и христиан и других индейцев и некоторые из маленьких английских колоний».[506]

Такая позиция властей Новой Англии была прежде всего обусловлена тем, что война с ирокезами была им не нужна, и они стремились избежать любых действий, которые могли бы вызвать враждебность Союза пяти племен. Выгоды, которые сулила торговля с французскими колониями, не стоили того, чтобы ради них ввязываться в конфликт с могущественным противником. Каких-либо точек соприкосновения с ирокезами у самой Новой Англии не было. Что касается абенаки, то их судьба, по-видимому, не слишком беспокоила англичан, тем более, что они были хорошо осведомлены о деятельности католических миссионеров среди племен этого союза и о профранцузских симпатиях многих из них (столь блестяще проявившихся в дальнейшем). Что касается отношений английских и голландских колоний, то они в это время протекали в мирном русле. В сентябре 1650 г. состоялась встреча губернатора («директора») Новых Нидерлндов Петера Стёйвезанта с уполномоченными Конфедерации Новой Англии, в результате которой был подписан так называемый Хартфордский договор, установивший границу между Коннектикутом и голландскими владениями и снявший значительную часть противоречий между англичанами и голландцами в Северной Америке.[507] В Старом Свете разрыв между Англией и Республикой Соединенных Провинций произошел только в 1652 г.

В конце октября 1651 г. Годфруа вернулся в Квебек. Дрюйет остался в Стране абенаки, откуда он в конце года обратился с отчаянным воззванием к Уинтропу младшему (во время визита в Новую Англию французские посланцы не посетили Коннектикут). В своем письме к нему Дрюйет говорил, что, кроме Бога, ему теперь остается уповать только на поддержку губернатора Коннектикута, которому он от имени администрации Новой Франции предлагал «самые широкие коммерческие преимущества и значительную компенсацию военных расходов за некоторое количество войск для обороны христиан Канады». Дрюйет довольно наивно просил Уинтропа оказать давление на колониальную ассамблею и на уполномоченных Конфедерации Новой Англии. Любопытно отметить, что в этом письме абенаки (от имени которых Дрюйет также выступал) назывались «жителями Новой Англии и клиентами колонии Плимут» (populares Novae Angliae et peculiare Coloniae Pleymythensis clientes).[508] В последующем статус этих индейцев станет объектом ожесточенных дискуссий и конфликтов между англичанами и французами.

Однако это письмо также не возымело никакого воздействия. Новая Англия не была заинтересована в политических контактах с французами, а тем, в свою очередь, были не нужны просто коммерческие соглашения. Из-за различных подходов сторон первая попытка установления отношений между Новой Англией и Новой Францией закончилась неудачно.

В то же время сам факт переговоров между двумя колониями, несомненно, имеет большое значение и дает пищу для размышлений. Во-первых, это было первое самостоятельное внешнеполитическое выступление Новой Франции, которая таким образом заявила о себе как об участнике международных или, по крайней мере, межколониальных отношений. Полномочия Дрюйета и Годфруа в дальнейшем использовались властями Новой Франции в качестве образца для составления подобных документов (например, губернатором Филиппом де Водрёем в 1712 г.[509]).