Булат - Кирилл Кириллов

Ох, коротка память людская, а благодарность еще короче. Вряд ли уж совсем ничего хорошего эта парочка для людей не сделала, подумал купец, украдкой косясь на замершего в пыли старика. А куда они тело молодого-то дели, не в котел ли часом, ни к селу ни к городу мелькнуло в голове, а то мясцо вчера на вкус было…

В ноги ему кинулась какая-то женщина. На ней была лишь кое-как обернутая вокруг чресел грязная тряпка. Высосанные многими детьми груди висели мешками чуть не до пупа, половины зубов не было, волосы давно спутались в липкие колтуны. Она запричитала, показывая Афанасию сосуд из выдолбленной тыквы, в котором зияло отверстие размером в кулак.

Купец с большим трудом удержался, чтоб не отпрянуть от визгливой ведьмы. Что ж делать-то, он ведь не понимает ни слова. А может, так?

Напустив на себя солидный вид, он повернулся к одному из советников в кургузой мантии. Махнул рукой повелительно, но сдержанно – мол, разберись.

Тот нагнулся к старухе, отворачивая нос, и неожиданно отвесил ей звонкую оплеуху. Та взвизгнула и откатилась по земле, под ноги хохочущим жителям. Ну и порядочки, подумал Афанасий. Однако дело вроде разобрали.

Вперед выступил мускулистый воин с пробивающейся на висках сединой. Раньше он купцу в деревне не попадался, наверное, вернулся с охоты какой-нибудь.

Все тело воина было покрыто многочисленными шрамами. Крылья широкого носа были проколоты, и в каждое вставлено по маленькой птичьей косточке. В одной руке он держал копье, в другой продолговатый щит в две трети своего роста. Вся шея его была унизана ожерельями из когтей и зубов разных зверей. Чехольчик на интересном месте привязан к бедру обрывком веревки, наверное, чтоб не мешал продираться сквозь чащобы.

Он заговорил, низко опустив подбородок на грудь, отчего голос его, и так густой и низкий, доносился, как со дна колодца. Мужчина был явно не из тех, от кого можно отделаться простой затрещиной. Но что ж ему надо? Афанасий украдкой глянул на советников, на лицах их явственно читалась растерянность. Народ вокруг замер, примолк, видать, дело было непростое.

Воин закончил свою тираду и выжидательно уставился на Афанасия. Что же делать, что ему ответить-то? Купца бросило в пот. Не особо даже понимая, как ему такое в голову пришло, он поднял руку и выразительно провел ладонью себе по горлу. Замер, подобрался, ожидая взрыва ярости, а то и копья в подреберье. Но воин неожиданно просветлел лицом, улыбнулся щербатой улыбкой, изобразил что-то похожее на поклон и, растолкав толпу, исчез с глаз.

Афанасий с облегчением выдохнул. Советники выглядели довольными. Даже если своим необдуманным жестом купец подписал кому-то смертный приговор, это ерунда, главное, что проблема разрешилась, это читалось на их лицах. В толпе снова послышались смешки и шлепки затрещин, щедро отпускаемых более сильными более слабым. Видать, воин тут был фигурой непростой – сильный, хитрый. Ладья, а то и конь, если на шахматный язык переводить. Афанасий разыграл удачную партию, убрав его подальше от короля.

Вперед вышли два застенчивых подростка мужеского полу – еще молодые, без чехольчиков. Видать, чтоб разрешили его носить, надо какой-то обряд пройти. Посвящение. Например, посоревноваться на том стадиуме с препятствиями, на коем Афанасий свою удаль показывал.

Вели себя подростки странно. Они замерли с опущенными плечами, втянув головы в плечи и неопределенно поглядывая друг на друга из-под полуприкрытых ресниц. Ждут, кто первый начнет? Или еще что? Обидел кто кого или просто попросить хотят чего? Поди разбери. Ну, хватит на сегодня, да и селянам нельзя давать понять, что в их делах он ничего не смыслит.

Афанасий сделал отгоняющий жест рукой. Был бы он князем тверским или московским, из-за его спины тотчас выскочили бы дружинники и взашей погнали смердов. Тут же никто даже не шелохнулся помочь. Но подростки, кажется, все поняли сами. Они повернулись и без разговоров затерялись в толпе.

Да, утер Афанасий обильный пот, больше ему править не хотелось. Ну их, дикарей этих, с их непонятными бедами. И Эфиопию эту. И княжение. Домой хочется. Пора мореходов разыскивать, кто в живых остался, а то вроде и костяков свежих на пирамиде из кольев прибавилось. И деру отсюда, деру. А чтоб не поняли дикари ничего допрежь срока, что-то вроде княжеского выезда устроить надо.

Горделиво задрав подбородок, Афанасий сошел с крыльца и не торопясь направил стопы за дворец. Барабанщики, мальчишки с зонтиками и опахалами, девицы с кувшинами да полотенцами, телохранители с копьями наперевес, чтоб жители не подступали слишком близко, выстроились за ним в подобие журавлиного клина. Двинулись следом.

Так… Сначала к запрудам, на речушке поставленным, там они рыбу ловят, рассудил Афанасий, он их еще вчера приметил.

Рыболовство тут было делом не самым безопасным, если судить по тварям, что плескались в ручье, когда он проходил испытание. Такие руку могли запросто отхватить, а если в озерцо упадешь, так и загрызть вовсе.

Под перестук барабанов процессия спустилась в долину. У затонов копошились люди. Несколько деревенских с большими палками и копьями следили за тем, как они бьют острогами рыб, а другие кидают их в плетеные корзины, – чернокожие из соседних поселений, судя по одежде и нанесенной на лица краске. И два морехода из команды корабля. Оборванные, бледные, но живые.

Заметив приближение Афанасия, охранники засуетились. Стали чаще покалывать рабочих остриями копий и вытягивать по спине палками.

Афанасий прибавил шаг. За ним засеменили мальчишки и девицы. Телохранители рассыпались по сторонам, их босые ноги зачавкали по пропитанной водой земле, утопая чуть не по щиколотку. Барабанщики же остались на сухом и сбились в кучу. Двое вообще умолкли, передыхая.

Один из мореходов, закидывая в корзину мясистую трепещущую рыбину, поднял взгляд и узнал Афанасия. От удивления глаза его выкатились, рот открылся, руки остановились. Один из охранителей подскочил, замахнулся палкой.

– Стой! – рявкнул купец на фарси.

Тот не понял, что сказал новый повелитель, но смысл его выкрика уловил верно. Опустил палку. Отошел на два шага. Другие пленники тоже закончили работу, уставившись на Афанасия. Телохранители приблизились, шлепая по грязи.

– Как вы тут? – спросил купец у морехода.

– Да как? Не сладко в полоне. Работаем, вот, – он обвел рукой корзины с рыбой. – Молим Аллаха, чтоб помог выбраться.

– Считай, услышал тебя Аллах, – сказал Афанасий. – Сейчас пойдем, остальных найдем и к берегу двигаться будем. На корабль, если еще не ушел. А ушел, так без него обойдемся.

– Так кто ж нас отпустит? – удивился мореход.

– Я! – усмехнулся Афанасий. – Вышло так, что я тут у них главным стал. Но это ненадолго, так что надо пользоваться, пока можем. А ты не знаешь, кто-нибудь из команды по-местному разумеет? Ну, из тех, взяли кого?

– Юсуф из Бидара как-то с ними объяснялся, но жив ли он, не ведаю. Я его дня три назад видел, когда на работы разводили.