Лоренцо Великолепный - Наталья Павлищева

– Джованни Пацци попытался укрыться в монастыре дельи Анджели. Монахи выдали. Галеотто Пацци переоделся в женскую одежду и спрятался в Санта-Кроче. Тоже нашли. Ренато Пацци у себя в имении, он давно туда уехал…

Лоренцо вдруг вспомнил:

– А Гильельмо?

Мажордом опустил голову.

– Говори!

– Мессир Медичи, ваша сестра с детьми и ее муж прибежали сюда сразу, как только началось.

– Пацци у меня в доме?!

Лоренцо вскочил с места, но выбежать из кабинета не успел, ему заслонил путь Паоло, вдруг вспомнивший еще об одном участнике:

– Милорд, позвольте напомнить вам еще о кардинале Риарио.

Медичи нахмурился:

– Сбежал?

– Нет, думаю, он тюрьме Стинке.

– Вот пусть и сидит там, пока не повесят!

Но Паоло не отступал:

– Милорд, думаю, его не стоит вешать. – В ответ на хмуро недоуменный взгляд хозяина, пояснил: – Нужно перевести его сюда и хорошенько запереть. Он племянник папы.

– Тем более. – В голосе Лоренцо звучало столько желчной радости, что слышавший этот разговор мажордом невольно поежился. Паоло это не смутило, он пояснил еще:

– Вы всегда сможете использовать это, милорд.

– Ты заступаешься за этого юнца? Мне плевать на то, что он племянник папы!

– Похоже, он не участвовал, лишь присутствовал. Я нашел его в соборе плачущим в углу.

– И оставил живым?

– И отправил в Стинке. Перевезите его сюда, милорд. Стинке не место для способных плакать мальчиков.

Лоренцо надоел разговор о Риарио, он махнул рукой:

– Перевези!

Сказал и отправился в комнаты, где могла быть Бьянка.

Несчастный кардинал лежал прямо на заплеванном грязном полу, сжавшись в комочек, в ожидании очередной порции издевательств. Он молил о смерти, потому что вынести обещанное сокамерниками ночное «развлечение» не смог бы.

Когда Паоло приказал солдатам увести Риарио, один из головорезов возразил, обведя четверых ублюдков один другого страшней взглядом:

– Ты лишаешь моих друзей удовольствия. Или, может, останешься сам вместо него?

– Твоим друзьям вполне хватит твоей задницы.

Паоло повернулся к ним боком, выходя следом за солдатами. Тюремщик только успел подумать о том, что этого не стоило делать, слишком опасно так говорить и так себя вести с этими головорезами. Их нарочно посадили в одну вонючую камеру в надежде, что поубивают друг друга.

Дальше произошло что-то непонятное для тюремного охранника. Заключенный сделал рывок в сторону Паоло и тут же осел. Помощник Медичи спокойно вышел за решетку, сделал знак, чтобы вход заперли, и посоветовал остальным:

– Он доживет до утра. Вы успеете попользоваться его задницей.

Нападавший на него и впрямь корежился на полу, хватая воздух ртом, а сам Паоло спокойно спрятал в небольшой чехол тонкий узкий стилет.

Риарио идти сам не мог, он серьезно пострадал от сокамерников. Паоло приказал нести:

– Да побыстрей. Здесь слишком воняет.

Во дворце на виа Ларга пришлось позвать к юному кардиналу лекаря. Бедолага пытался не подпустить того к себе, пока не вмешался Паоло, попросту вырубив Риарио одним ударом.

– Делайте свое дело, доктор. Потом он будет вам благодарен.

Осмотрев Рафаэля, врач покачал головой:

– Он долго не сможет сидеть, да и всю оставшуюся жизнь будет вспоминать этот кошмар.

– Может, гуманней было бы его убить? – задумчиво произнес Паоло, ввергнув врача в тихий ужас.

– Нет-нет, я постараюсь исправить положение.

– Он запомнит и обязательно укусит…

– За спасение?

Паоло оказался прав, свое унижение кардинал Риарио запомнил на всю жизнь и через много лет, когда папой Львом X стал младший сын Лоренцо Медичи Джованни, толстячок Джованни, этот Риарио организовал заговор против него, к счастью для Медичи, тоже неудачный.

Бьянка, Гильельмо и две их младшие дочери действительно были в доме. Когда с площади прибежал слуга с ужасным известием, что Пацци убили одного из Медичи, давно предчувствовавшая неприятности сестра Лоренцо подхватила девочек и потребовала от мужа бежать вместе с ней и детьми на виа Ларга.

На их счастье, именно эти Пацци жили отдельно от родственников и с другой стороны от площади. До дома Медичи удалось добраться быстро и не будучи узнанными, иначе Гильельмо толпа не пощадила бы.

Как теперь доказать, что Гильельмо ничего не знал?

– Я не знал, Лоренцо! Клянусь, я не знал о заговоре! – молил несчастный Гильельмо.

Лицо Лоренцо исказила гримаса презрения:

– Все ты знал… И выбрал ты не между братом и женой, нет. Ты вообще не выбирал, Гильельмо. Ты предпочел уползти в сторону, спрятаться, как слизняк, только бы ни за что не отвечать. Кто бы ни победил, ты оставался ни при чем, в стороне, чистенький. Так?!

– Нет… я…

– Франческо искромсал Джулиано, нанеся ему два десятка ударов. Твой брат зверски убил моего брата, а ты твердишь, что ничего не знал?!

Гильельмо рухнул на колени, цепляясь за полы одежды Лоренцо, а тот пинал зятя ногами. Губа, нос и даже глаз Пацци уже были разбиты, кровь заливала его лицо и одежду, стараясь заслониться руками, он размазывал кровь и слезы по лицу.

– Я заставлю тебя не просто смотреть на дело рук твоего брата, но и сделаю то же с тобой!

В комнату метнулась Бьянка, повисла на руке Лоренцо, в которой уже появился кинжал:

– Лоренцо, остановись! Тебя осудят за убийство!

Тот повернул к ней искаженное яростью и безумной злобой лицо:

– Кто осудит меня за месть? Ты видела убитого Джулиано, видела?!

– Гильельмо казнят по приговору Синьории, если он виновен. Но ты себе расправы не простишь.

– Я не прощу себе, если не уничтожу все змеиное гнездо Пацци! Всех до единого, в ком есть хоть капля крови Пацци!

Бьянка выпрямилась и ледяным тоном поинтересовалась:

– Мне сейчас привести детей?

– Что?

– Мои дети тоже Пацци. В них кровь их отца. Будешь убивать всех до единого, значит, и своих племянников?

Великолепный буквально зарычал от бессилия. Было видно, как в нем борются два желания: убить зятя и убежать куда глаза глядят.

– Закрыть этого… под замок! Никого не подпускать, даже жену. Головами отвечаете, если кто-то подойдет. Никого из их семьи из дома не выпускать и к ним тоже никого не впускать. Всех под замок!

Бьянка смотрела вслед продолжавшему бушевать на бегу брату, уже не сдерживая слез. Они текли по лицу, но несчастная женщина не замечала.