Толлеус. Учитель – ученик - Дмитрий Коркин

– Староста Лысовки ездил туда. Подбивал мужиков не то с вилами на нас пойти, не то в наш замок ночью залезть. Или и то и другое, но в разное время – тут не разобрался. Только не получилось у него никого соблазнить великими богатствами – перестарался, пока болтал, какой вы ужасный. А еще…

Внезапно подросток подскочил, опрокинув крынку, вытянулся неестественно прямо, повернулся к старику, блеснув выпученными глазами, и стал пускать в искусника конструкты один за другим.

Толлеус не успел ничего сделать. От неожиданности он выронил кружку и облился кипятком. Благо искусная защита, которая не была даже протестирована на чародейское нападение, сработала как надо, включившись вовремя и обездвижив конструкты, а плетение высасывания маны стало быстро опустошать их.

Вслед за конструктами в старика полетела кость со стола, а за ней и тарелка. На эти снаряды защита, настроенная на более высокие скорости, не отреагировала, поэтому они беспрепятственно проникли в искусный пузырь. Правда, кость не попала в цель, а тарелка ударилась о каркас жилета и разбилась, не причинив вреда.

Очнувшись, Толлеус принялся пеленать сбрендившего ученика нитями, но тот одним махом разорвал весь кокон и ударил аурным отростком, точно плетью.

На такую атаку защита вообще не была рассчитана. К счастью, не настолько хороша была аура у подростка, чтобы причинить серьезный вред. Все же искусник вскрикнул и болезненно скривился.

Когда кордосца в Широтоне поймали соотечественники, а потом освободил Никос, он провел целый вечер в раздумьях, как будет отбиваться в случае нападения. Тут-то и пригодились те заготовки.

Сперва яркая вспышка за спиной старика, который предусмотрительно закрыл глаза, ослепила Оболиуса. Коварное тюремное плетение уже принялось высасывать из беззащитного парня ману, а колючая волна по ауре заставила его упасть в корчах на пол. В завершение олитонец оказался запечатан внутри искусного пузыря с настройкой на минимальную скорость. Практически стандартное плетение, но в таком варианте передвигаться с ним не было никакой возможности, потому что смещение любого предмета, включая пол, расценивается как нападение. И развеять боевую вязь надо умудриться – она как раз рассчитана на то, чтобы не поддаваться подобному вмешательству.

Активировав дополнительную сферу вокруг себя, Толлеус наконец перевел дух, вглядываясь в лицо ученика, готовясь к неожиданностям, перебирая более серьезные плетения из подарка Никоса на случай, если домашних заготовок окажется недостаточно.

Судорога уже прошла, и теперь пацан пытался сесть, кривясь с каждым движением. Агрессии он пока не проявлял. Потом он принялся что-то говорить, но старик видел лишь беззвучно открывающийся рот – голос блокировался сферой. Отметив для себя на будущее задачу доработать этот момент, кордосец с оханьем поднялся, на всякий случай сместился в сторону выхода и вбок от Оболиуса, после чего снял пузырь.

Парень вздрогнул, когда сфера, в которую он был заключен, лопнула, и заверещал:

– Это не я! Это он! Он живой! Вселился в меня!

– Кто?! – рыкнул искусник, уже догадываясь, что скажет ученик.

– Гласус! Ллэр Гласус! Это правда. Пожалуйста, верьте мне! Я узнал его, он вселился в меня!

Толлеус вздохнул:

– Вот, кстати, и ответ на вопрос, могут ли чародеи пользоваться плетениями искусников, когда берут контроль над их телом. Не могут! Если бы ты напал на меня плетениями – не поверил бы, а так все сходится.

– Могут! – огорошил старика Оболиус. – Если бы он не полный контроль захватил, а просто внушил мне желание вас убить, то были бы мои знания и умения. А так он только своими мог пользоваться.

– Уверен?

– Вроде.

– Значит, не уверен. Но звучит логично. Все равно во всей это истории не понятно мне только одно…

– Что?

Искусник не ответил и скомандовал:

– Пошли!

Парень больше не задавал вопросов и послушно поднялся, опасливо сжавшись, ожидая указаний.

Толлеус задержался еще на мгновение, чтобы сбросить на пол мокрый плащ – свой постоянный наряд.

– Постираешь! – не поворачивая головы, распорядился он и, светясь в истинном зрении, точно праздничная ярмарка, тяжело потопал на третий этаж к кабинету чародея, жестом велев помощнику подниматься перед собой.

По пути он стал вещать, то ли для того, чтобы объяснить Оболиусу свои мысли, то ли просто по привычке разговаривая с альтер эго. Впрочем, обращался он все-таки к ученику:

– Ты не бойся. Первый идешь не потому, что я за твоей спиной прячусь, а на случай, если вдруг опять забалуешь. И защиту я на тебя повесил, хотя это все для перестраховки. Не понадобится. Нет у него сил сразу на второй раз. Вообще непонятно, как на один-то накопил. А ведь были уже намеки, были. Но я никак не думал, что призраки так долго могут существовать. И вдобавок чародействовать.

– Призраки? – пискнул помощник.

– Призраки, привидения, ага. Помнишь, как мы в первый раз в замок залезли? Летучие мыши тогда напала на тебя-волка. А потом это странное желание вернуть тело на место. И рассказ Проси о жгучем желании уйти и никогда не возвращаться.

Подниматься и одновременно рассказывать для Толлеуса оказалось слишком тяжело, поэтому на полдороги пришлось остановиться перевести дух. Около минуты тишину нарушало только пыхтение старика, держащегося за каменную стену. Потом маленькая процессия двинулась дальше.

– И комиссия боротонская. Похоже, Гласус сумел их потрепать. Мужик, что детей искал да так и умер тут. Может, дети тоже. Хорошо хоть местные еще лечиться не приходили и работники. Так бы нехорошо могло получиться. Им ведь на самом деле защитный амулет нужно выдавать!

– Может, уйдем? Ну его, этот замок!

– Да что ты трясешься? Если это призрак, даже если это необычный чародейский призрак, я знаю, что делать. В общем, сейчас разберемся!

С этими словами подошли к чародейским покоям. Снять свою защиту с двери было делом пустячным.

– Учитель, он внутри сидит. Вроде не шевелился даже. И плетения все целые были. Как он через них-то прошел?

– Бестолочь! – Толлеус произнес это слово со всей скорбью уставшего биться в каменную стену человека. Он даже в этот раз не потянулся, чтобы ткнуть Оболиуса тростью, потому что надежды вбить хоть капельку мозгов в голову ученика у него, кажется, уже не осталось. – Гласус – призрак! А это лишь его тело. Которое, кстати, очень хорошо сохранилось. Может, из-за этого и гуляет привидение так долго, потому что точно знаю – привязано оно к своей бренной оболочке. Это, правда, не объясняет, откуда у него силы на всякие чародейские штучки. Но уверен: если тело уничтожить… как там говорил староста? Сжечь? Или просто увезти отсюда… то и призраку конец.

В этот момент раздался протяжный, полный муки и безысходности стон, так что оба непроизвольно вздрогнули.