Тризна по князю Рюрику. Кровь за кровь! - Анна Гаврилова

— В ногах правды нет, садись и ты.

— Правда в том, князь, — начал Яроок, усаживаясь от Олега через стол, — что посылал-то я купцов за Рюриком.

— Да полно. Не знал ты разве, кто победил, я или Полат. Береста твоя первая безымянная. На кого Велес выведет.

— Полат был старший Рюриков сын… И я думал…

— Был, — уточнил Олег, зло сверкнув очами.

— Рюрик нашей, старой веры. И Полат нашей.

— Были. А я есть. И я тоже «старой», — возразил Олег.

Яроок подумал, что лучше не спрашивать о судьбе Полата, и беседа пошла богословским руслом.

— Нет, у тебя иные боги, князь.

— Странный ты, Яроок, хотя и волхв. Все равно же, как прознал, кто в Новгороде хозяин, вести слал да советы, как сподручнее Осколода свалить. Было такое?

— Да, — коротко ответил жрец. — Но Осколоду я клятв не давал, словом с ним не связан. И для веры моей, и для народа лучше было, чтобы сгинул он, отступник.

— Вышло все по-твоему, волхв.

— Не волхв я. Дажьбожий жрец, служу Солнцу красному!

— А как ты именуешь бога Лунного?

— По-нашенски то будет Велес.

— Вот и ладно, — заключил Олег. — Значит, мой бог — это Велес. Но видал ли ты две луны в ночи и два дневных светила разом? То-то и оно. Нет мурманской Луны и ильмерского Солнца, и полянского Грома тоже нет. Завтра людей пришлю, чтобы бо́гов столп вкопали. А сегодня жертвы пред твоими издолбами свершу.

— Но ты же воин, князь, а Он купцов жалует да людей дорожных.

— Яроок! В тех краях, откуда я прибыл с Рюриком уж как двадцать лет назад, меня знали под именем Одд Странник. И тот, коего ты только что называл Велесом, мне известен под прозвищем Всеотца — это Один. Вовек не ходил Он средь человеков, своих не меняя имен. И кончим на этом богословие. О деле давай.

— Негоже владельцу павших на горе со Сварожичами стоять! — пробормотал Яроок.

— Так поставлю под горой. Хотя видел, на тронах в Упсале[24]все сидят рядом. Второй-то Громовержец?

— О да! Перун! Вместе Сварожичи урожаи даруют и отнимают их в гневе.

— Аса-Тор, стало быть?

— Это он у вас, северян, Тор. Но для меня — Перун, — договорился Яроок.

— Вот! А я тебе, волхв, о чем толкую?! — рассмеялся Олег. — Это он у вас Велес, а для меня — Один.

— Олег, запутал ты меня! Ну, а что же ихний бог Христос?

— Да разве бог он?

— Большинством голосов даже христианские жрецы смертного человека назначить богом не имеют права. Но ведь выбрали, — проскрипел Яроок.

— А и пусть бы, если человек хороший. Отчего бы не выбрать.

— Ты шутишь, должно быть, князь? Осколод, как скотину, людей свободных продавал хазарам или того хуже — исмаилитам. И все под именем Христа.

— Помню. Затем я и здесь. Перед смертью Рюрик мне удел свой завещал.

— Иноземцу, — пробормотал жрец. — Хотя по-нашему ты складно научился говорить. Но Киев — не удел князей новоградских.

— Родичу, жрец. Родичу. От сестры моей у Рюрика две девочки да парень… был.

— Все равно.

— Ты не понял, Яроок! Ныне удел мой все земли от Алоди до Киева вместе собрать. Гостомыслу-королю не до того было, но он сколотил союз местных племен. Рюрик не успел, но промыслил далеко вперед. Он продолжил дело своего деда. Теперь это моя судьба.

— Тяжела ноша. Но допустим, — согласился жрец, покряхтывая. — А почто ж ты, княже, тогда ростовщиков на все четыре стороны отпустил?

— Отпустил на все четыре, — усмехнулся Олег, — но поедут в одну. В Шаркил они двинутся, управу на киевского князя искать. А оттуда, коли не найдут, и далее — в самый Итиль.

— Шаркил, али по-ромейски Саркел, уж полвека стоит. Говорят, сильная крепость. Ромеи для хазаров строили. Стены ее из белого камня в три сажени высотой, восемь башен…

— И нашим и вашим, выходит, эти ромеи, — задумался князь. — А коли такая мощная, то оборонять ее сподручнее малым числом. Сколько в той крепости? Ну, триста, ну, пять сотен воев. Опять же, все не выступят. В общем, не скоро степняки явятся. Пока полной силою не соберутся, — заключил Олег.

Яроок с хитрецой глянул на князя:

— Думаешь, поторопить надо?

— Да, помочь не мешало бы… Уж лучше пусть они к нам за данью, чем пешим по голой и дикой степи да под хазарские стрелы. А дань мы славную подготовим, добрыми секирами да вострыми мечами. Долго помнить будут. Бить хазаров надобно на выходе из степи. В леса же не сунутся, но выманить врага из степи незнаемой — тут смельчаки нужны.

— Зачем же «пешими», князь, и «по степи»? На плоскодонных судах можно к самому Итилю спуститься по великой реке. А Шаркил обойти. С Дона несподручно, там волок длинный, говорят.

— То, жрец, дело не этого года, да и не ближних лет. Сперва надо силами собраться. Свою бы землю поднять, города отстроить, соседей помирить, добрых воинов взрастить. А потом уж чужой земли искать. Изготовиться должно прежде.

Яроок оглядел князя с уважением. Сколько ему? Коли сороковник разменял, уже как бы и старец. Но Осколод и постарше был, да мудрых мыслей не имел.

— Знаю, княже, едва лишь приходит хазарское войско, от его главных сил поочередно отделяются сотни и ходят на грабеж близлежащих деревень. Хазары окружают каждое селение, чтобы никто не ускользнул, если ночь — то разводят окрест высокие огни. Вторгаются со всех сторон, поджигают, всех, кто сопротивляется, и стариков режут, пленяют женщин и мужчин, гонят, как скот. Наведешь на нас хазаров, да не управишься — не простит народ… А если ещё и на договор пойдешь…

Замолчали, осмысливая сказанное.

— Долго прежнему прощал, — возразил Олег. — Не беспокойся, я несговорчивый.

— С нового иной спрос. Так, стало быть, себя ты уже князем киевским объявил, Олег? — проговорил Яроок, как бы размышляя вслух. — А позволь спросить, сколько жен у тебя, княже?

— Жен всего лишь две, но мне хватает. Первая — дочь ирландского конунга, от неё дочь пока[25]— Рагнхильд, а другая — то Рюрикова Златовласка[26], у нас сын — Херрауд.