Я – убийца - Себастьян Фитцек

Но и слабого света, попадавшего в комнату из коридора, было достаточно, чтобы разглядеть то, что заставило Карину содрогнуться от ужаса.

Пикассо!

Он лежал в луже перед узким диванчиком: или скатился с него на пол, или просто не дошел.

– Что здесь… о боже. – Медсестра, стоявшая у Карины за спиной, поднесла дрожащую руку к губам.

– Немедленно позовите врача и вызовите полицию, – прошептала Карина, нагибаясь к неподвижному коллеге.

Казалось, рыжеволосая медсестра перестала ее понимать. Он как вкопанная стояла с трясущейся нижней губой.

– Он… он… – тихо бормотала она, не в состоянии выговорить главное слово.

Мертв?

Карина опустилась на колени рядом с медбратом, и неприятный запах усилился. Она крепко схватила его за мускулистое плечо и перевернула на спину. Тошнота подкатила к горлу, но вскоре Карина поняла, что это хороший знак. Она чувствовала запах мочи, пота, рвоты. Но не крови!

Вздохнула, когда ее догадка подтвердилась.

– Врача! Немедленно позови врача! – рявкнула она и вывела медсестру из оцепенения.

Веки Пикассо затрепетали, он открыл глаза. Несмотря на плохое освещение, Карина заметила, что они смотрели живее, чем она ожидала, учитывая симптомы отравления.

– Ты меня слышишь?

Он моргнул.

Слава богу.

Карина хотела успокоить Пикассо, взяв его за руки. Но когда обхватила его ладони, то почувствовала, что он сжимает в пальцах какие-то бумаги.

– Что это? – громко спросила она, словно Пикассо был в состоянии ответить ей.

Он чуть разжал пальцы, и Карина вытащила документы.

Какая-то распечатка. В коридоре Карина рассмотрела таблицу данных. С больничного компьютера Пикассо распечатал себе план расположения кроватей в отделении реанимации.

Но зачем?

Два имени в таблице были подчеркнуты красным карандашом. Карина ахнула и поднесла руку к губам.

Этого не может быть.

Она перепроверила дату – план месячной давности. Но все равно сомнений быть не могло.

Неожиданно ей на плечо легла рука. Карина дернулась, как будто на нее сзади в темноте напал грабитель.

– Тише, тише. Успокойтесь. Вам сейчас лучше пойти со мной, пока не…

Карина вывернулась из-под руки и оттолкнула в сторону главного врача, который вместе с еще одной медсестрой прибежал на помощь. Тут же рывком расстегнула молнию на поясной сумке и выхватила оттуда пистолет.

– Его отравили, – кивнула она на Пикассо, который как раз пытался подтянуться и сесть на диванчик. Что бы ему ни подмешали в кофе, чтобы беспрепятственно выкрасть Симона, доза оказалась слишком несерьезной для такого медведя. – Не вздумайте идти за мной. Ждите здесь и скажите полиции, чтобы они направили подкрепление на Хафельшоссе. В районе Шильтхорн.

– Карина?

Вслед ей раздались робкие окрики врача. Из сестер тоже никто не осмелился последовать за ней: все-таки в руке она держала оружие.

«Что теперь?»

От пистолета ей мало толку. Дожидаться приезда полиции она уже не может. Нужно немедленно поспешить Штерну на помощь. Но как? Ее автомобиль остался стоять у виллы.

– Вам не уйти отсюда! – крикнул врач.

Верно. Если только…

Карина бросилась в сестринскую и схватила кожаную куртку Пикассо. На пути к лифтам она ненадолго остановилась перед комнатой, которая располагалась прямо напротив курилки. Открыла дверь, чтобы удостовериться. Никого. Ее самые страшные опасения подтвердились.

Сбегая вниз по лестнице к главному выходу, она проверила внутренние карманы куртки.

Есть.

Портмоне, жвачка, связка ключей.

Карина выбежала через открытую стеклянную дверь наружу, мимо портье, который судорожно набирал телефонный номер. Она знала, где Пикассо обычно паркует свой спортивный автомобиль с заниженной подвеской.

– Выжимаю двести восемьдесят, – как-то хвастался Пикассо, пытаясь убедить прокатиться с ним. Теперь Карина сомневалась, что этого будет достаточно, чтобы еще успеть предотвратить катастрофу.

Штерн очнулся, и саван, покрывавший его лицо, был уже другого качества. Толще, плотнее, из грубой ткани, которая неприятно царапала кожу. Как зимний свитер из дешевой шерсти. Штерна сильно тошнило – не только от хлороформа, который еще долго не выветрится из его организма, но и от предмета во рту. Губка имела одновременно сладковатый и соленый вкус, как будто ее скрутили чьи-то потные руки и запихнули ему под язык. Начались позывы к рвоте – и уже эти минимальные сокращения мышц шеи вызвали болевую волну, которая прошла от затылка до лба. Еще никогда в жизни он не испытывал такой головной боли. И такого страха.

Штерн открыл глаза, но темнота не рассеялась, а стала только гуще. Под закрытыми веками хотя бы танцевали световые вспышки. А теперь и они исчезли. Его сердце замерло на секунду. Потом еще на одну.

«Меня парализовало, – мелькнуло у него в голове. – От шеи и до ног. Я даже не могу пошевелить губами».

Он попытался открыть рот. Ничего не вышло. С облегчением отметил, что его челюстные мышцы целы, но тут с ужасом понял, почему может дышать только через нос.

«Они заткнули мне рот кляпом и потом натянули на голову мешок».

– Где я? – буркнул он так громко, насколько это было возможно с залепленным клейкой лентой ртом. Паника завладела им. Штерну казалось, что он задыхается.

Неожиданно над ним зажглась маленькая лампочка, и Роберт пожалел, что ему не завязали и глаза.

Его голова находилась совсем не в мешке. Когда зрачки привыкли к мягкому свету и вспышки на сетчатке постепенно погасли, ему потребовалось еще немного времени, чтобы понять, чьи испуганные глаза уставились на него из прорези балаклавы. Его собственные!

Он два раза моргнул зеркалу заднего вида. Затем повернул голову. Осторожно. Как в замедленной съемке. Никаких резких движений, которые могут привести к тому, что его начнет рвать прямо с кляпом во рту.

«Неужели это?..» Да. Никаких сомнений. Он сидел в пустом автомобиле. На пассажирском сиденье. И он знал, кому принадлежит «мерседес». Ему самому.

«Где это я?»

Черно-серые пятна за лобовым стеклом постепенно принимали определенные очертания. Сначала он решил, что раскачивающиеся мачты – оптический обман. Еще одно побочное действие наркотического вещества. Оказалось, что это всего лишь деревья, которые сгибались под ветром на расстоянии приблизительно шестидесяти метров. Между «мерседесом» и опушкой леса было пространство размером с парковку.

Штерн осторожно подался вперед, чтобы перенести вес тела и ослабить давление на свои связанные запястья. Зажмурился и подумал, откуда ему знакомо это богом забытое место, где стоял автомобиль. Только появилась первая смутная догадка, как его отвлек шорох на заднем сиденье. И кто-то глухо закашлялся в платок.