Монеты - свидетели прошлого - Герман Алексеевич Фёдоров-Давыдов

равного веса золотых дел мастерам, в общем, дешево продающим свой труд». Другими словами, чеканили монету откупщики так же, как когда-то Иван Фрязин, и за свой труд брали определенное количество серебра. Часть этой платы оставляли себе, часть отдавали государству как откуп. Но во времена Ивана Васильевича государство прибрало денежное дело к рукам, и вместо откупной системы были учреждены государевы монетные дворы. Но они чеканили деньги из приносимого частными лицами серебра.

Своих источников природного серебра в России тогда не было. Делались попытки разведать залежи серебряных руд на Урале, на Северо-Востоке, но это было только начало. Монеты чеканили из привозного серебра, которое поступало в виде слитков, утвари, а с XVI века главным образом в виде иностранной монеты - талеров. Талеры на Руси называли ефимками - по первой части названия деревни в Чехии, где располагались знаменитые серебряные рудники «Иоахимшталь»: Иоахим = Ефим. В обращение талеры-ефимки не допускались, хотя и просачивались иногда. Они служили только источником сырья для чеканки копеек.

Привозного серебра не хватало, государство запрещало вывозить серебро из Руси. Но строго постоянный вес копейки привлекал на монетные дворы серебро, находившееся в частных руках, и баланс поступавшего туда серебра и выход его в виде монет, как и все денежное дело в целом, оставались стабильными.

И везли в Россию в течение XVI и XVII веков на кораблях и телегах, упакованные обычно в бочонки, бесчисленные ефимки: и старые добрые полновесные германские талеры, которые часто называли «любскими» по городу Любеку, и более легкие, но высокопробные «италийские», и так называемые «новые», более легкие и худшие по качеству серебра, и нидерландские ефимки, которые называли «аль-бертусталерами», или «патагонами», с косым брабантским крестом, за что на Руси их звали «крестовыми», или «крыжаками», и талеры из Тосканы, и «одноногие» талеры-ефимки с изображением человека в профиль, так что видна была только одна нога. Встречались и «свицкие плешивцы» из Швеции, считавшиеся наихудшими по своему серебру и по весу, это были, наверное, шведские талеры с королем без короны, или монеты герцога Седерманландского, на которых этот благородный сеньор действительно показан лысым. Низко котировались голландские талеры с изображением льва («левендалеры»), которые на Руси называли слевковое серебро».

Раньше ввозили серебряные слитки, в XVI веке - крупную чеканенную монету. Серебро теперь расфасовано и как бы завернуто в «специальную упаковку» (по меткому выражению И. Г. Спасского) - отпечаток монетного штемпеля. И в этом виде оно шло в монетный передел. Через талеры дошла до Московии и «революция цен», вызванная в Западной Европе притоком дешевого золота и серебра из Америки. В течение всего XVI века цены на продукты, на хлеб неудержимо росли.

Талерами брали пошлины со всех ввозимых в Московию товаров. Но, кроме того, этот поток талеров стимулировался тем, что курс их на Руси оказывался выше, чем в Европе. Было выгодно везти талеры в Московию, а привезя, выгоднее было сдать в казну на монетный двор, чем просто реализовать на рынке: казна за сданный талер платила обычно больше. Да и рынок был так архаичен и неразвит еще, что часто заморскую монету просто не брали и не разменивали. Кроме того, правительство старалось не пускать талеры на рынок, а прямо выкупать их у заморских купцов. Оно стремилось монополизировать всю торговлю серебром, не допустить контрабандного ввоза ефимков и свободной торговли на них. Конечно, и частные лица, и купеческие компании, уплатив пошлины, продавали свои товары иноземным «гостям» за талеры, и часть их оседала у них. Вот свидетельство шведского дипломата начала XVII века Петра Петрея: «Купец берет деньги и, сосчитав, держит их во рту до тех пор, пока не отдаст товара покупателю, и не найдет времени спрятать их: часто бывает у них во рту до четырех или до пяти талеров, когда они продают или покупают, однако и разговаривают между собой без всякого затруднения для языка и не роняют изо рта денег до тех пор, пока не захотят их выронить нарочно». Кроме яркой картинки нравов на базаре швед заметил, что на рынках в Московии все же встречаются талеры. Но тем не менее большую часть этих монет сносили в казну, чтобы получить за них серебряные копейки. И казне была выгодна эта перечеканка, так как за каждый сданный талер она платила меньше, чем из него получалось монет.

Для каждого сорта ефимков было известно, как они очищаются при переплавке и сколько копеек можно из них получить. Учитывался угар, то есть потери серебра при переплавке, низкопробное серебро давало больше угара. Велся тщательный учет серебра на каждом монетном дворе. Сохранились три книги Новгородского монетного двора 1610 - 1611 годов. Первая была озаглавлена так: «Лета 7119 (1610 г.) октября 1 числа на государевом денежном дворе у голов Василия Офонасьева сына Вышеславцева, да у Давида Исакова сына Бобровника, что в проносе у плавеж у торговых людей серебра, и что с плавежу сошло и что на плавежу платежу и что взято плавильной пошлины, и тому книга». Вторая книга: «…Что взято в казну серебра у торговых людей и что с того серебра взято золотничной пошлины и что ис тое золотничной пошлины на сливаньи угорело серебра в горшках, и тому книга». Третья книга называлась не менее длинно и сложно: «Что отдано денежным мастерам серебра, и что за то серебра за дело из золотничной пошлины денежным мастерам дано и что за дачею золотничной пошлины состанется, и тому книга».

В этих труднопонятных сейчас заглавиях учетных книг Новгородского монетного двора раскрывается организация самого главного дела в таком заведении - учета. Сначала принимали у заказчика серебро: лом, ефимки, слитки и т. п. и переплавляли, очевидно, в его присутствии. Плавка могла вестись несколько раз. Учитывались потери при переплавке (угар) и взималась плата. Все это записывалось в первую книгу. Серебро все еще оставалось собственностью заказчика. Затем оно принималось уже в казну для перечеканки в монеты. С заказчика удерживалась золотничная пошлина. Теперь делались записи во второй книге. Пока это были взаимоотношения монетного двора с частными лицами. А в третью книгу записывались отношения государства и монетного двора с монетчиками: сколько им выдано металла для изготовления монет, сколько монетчиками заплачено за «денежный передел», т. е. за чеканку, и т. п.

В трагические годы польско-шведской интервенции (1607 - 1612) и без того напряженные финансы России расстроились. Впервые со времен реформы 1535 - 1538 годов вес копейки понизился.

Методами сравнения штемпелей и изучения состава кладов советские нумизматы И. Г. Спасский и