Убийство в кукольном доме. Как расследование необъяснимых смертей стало наукой криминалистикой - Брюс Голдфарб

Далее Шпигельгасс предполагал, что камера покажет диораму сгоревшей хижины, а затем перенесет нас в прошлое: Джордж Берджесс Маграт расследует убийство и поджог Флоренс Смолл. Отсюда начнется рассказ об основании кафедры судебной медицины до сегодняшнего дня. Ли сказала Шпигельгассу, что не ищет личной славы, но хотела бы сосредоточить внимание общества на сфере судебной медицины. Она порекомендовала ему основать историю на убийстве Ирен Перри.

И Шпигельгасс убрал Ли из сценария. Из-за ее стремления сфокусировать внимание зрителя на сфере судебной медицины, а не на своей персоне, роль Фрэнсис Глесснер Ли в развитии судебной медицины оказалась сильно преуменьшена. Ее вклад как реформатора, педагога и активиста был практически потерян для истории.

Вскоре после того, как Ли получила сценарий фильма, Scientific Monthly, журнал Американской ассоциации содействия развитию науки, предложил Морицу написать статью о научных техниках расследования преступлений. Мориц посоветовал обратиться с этим к Ли, что редакция и сделала[366]. Для такой организации, как Американская ассоциация содействия развитию науки, было чем-то из ряда вон выходящим заказать статью у человека, не имевшего не только ученых степеней, но и диплома о высшем образовании.

Ли тоже так считала. «Я бы хотела принять ваше предложение, — ответила она на запрос Scientific Monthly, — но я совершенно не подхожу для того, чтобы написать статью, которую вы предлагаете»[367].

К тому же у нее не было на это времени: помимо многочисленных собраний и выступлений перед местными активистами Ли занялась редактурой сборника статей, основанных на материалах ее семинаров, для Чарльза Томаса — издателя «Расследований насильственных смертей» Лемуана Снайдера.

31 января 1949 года

Когда Говард Карснер ушел на пенсию с поста директора института патологии Университета Вестерн Резерв, Мориц воспользовался шансом занять место, к которому так давно стремился. Ли не удивилась, что он захотел покинуть Гарвард. Морица всю дорогу приходилось уговаривать и убеждать остаться, и он не скрывал, что предпочитает заниматься клинической патологией и исследованиями. Судебная медицина все еще находилась в зачаточном состоянии, ее до сих пор не признали уважаемой сферой медицинской практики. Кафедру считали безвкусной и убогой попыткой докторов сыграть в копов и разбойников и никогда не принимали с теплом в утонченной атмосфере Гарварда.

«Преподавательский состав Гарвардской медицинской школы смотрит на судебную медицину сверху вниз, — говорила Ли. — С их точки зрения, согласие доктора Морица, уважаемого патолога, возглавить кафедру судебной медицины стало для него карьерным провалом»[368].

Мориц считал, что он выполнил то, о чем его просили, — создал кафедру в учебном заведении, и теперь пришло время заняться тем, что его интересовало гораздо больше. Он объяснил свои мотивы в письме Ли: «Я не безразличен к своим обязательствам перед вами, Гарвардским университетом и фондом Рокфеллера. Я не безразличен ко множеству людей на кафедре, которых может в большей или меньшей степени встревожить мой уход. Однако я посвятил судебной медицине 12 лет, приблизительно треть продуктивного периода моей жизни, и теперь должен решительно определиться, чем именно хочу заниматься в оставшиеся 15 лет. Я решил обратиться к тому, что, вероятно, будет менее важным с точки зрения общественного блага, но, несомненно, принесет мне куда больше удовольствия»[369].

К тому времени отношения между Морицем и Ли остыли, хоть и остались подчеркнуто вежливыми. Морица раздражало вмешательство Ли в дела кафедры и вечные запросы для ее семинаров. С точки зрения Ли, Мориц всегда больше интересовался собственной карьерой, чем судебной медициной. Со временем Фрэнсис узнала, что он порой бывал двуличным: ставил себе в заслугу труды Ли и одновременно за ее спиной говорил то, что вредило ее идеям.

Вслед за уходом Морица о своем выходе на пенсию объявил и декан Медицинской школы Сидни Беруэлл. Положение Ли стало неустойчивым. Под вопросом оказалось существование всего, над чем она работала: книга, фильм «Убийство в Гарварде», семинары и даже сама кафедра судебной медицины.

28 февраля 1949 года

Уход Морица поверг кафедру судебной медицины в полное смятение. Десять лет руководства при поддержке Ли — и все, что было построено на тот момент, оказалось под угрозой (конечно, если не удастся найти сильного преемника, который продолжит его начинания). В отсутствие кандидатуры с таким же авторитетом, как у Морица, возникали опасения, что сотрудники начнут подыскивать более безопасные и денежные места.

«Если хоть один человек (и уж тем более все) покинет нас сейчас из соображений собственного благополучия, мы погибли, — сказала Ли своему приятелю, врачу Роджеру Ли. — Только представь, в каком затруднительном положении мы оказались: если потеряем избранных специалистов, специально обученных своей профессии, то окажемся далеко позади, ведь нанимать новых сотрудников попросту неоткуда»[370].

Мориц предложил кандидатуру доктора Ричарда Форда на пост заведующего кафедрой судебной медицины. Форд окончил Медицинскую школу Гарварда, стажировался как хирург в Бостонской городской больнице, а во время Второй мировой войны три с половиной года провел на Тихоокеанском фронте. Он служил в передвижном военно-полевом госпитале, а последние полтора года войны возглавлял летающий госпиталь. Перед возвращением домой в 1945 году он получил звание майора[371]. Пройдя стажировку на кафедре судебной медицины, Форд стал преемником Лири как судмедэксперт Южного округа графства Саффолк. Форд был первоклассным судебно-медицинским патологоанатомом, увлеченным своей работой. Что касается патологий, его главным интересом были травмы — то, чем он занимался во время войны.

Судя по всему, война сильно повлияла на Форда. Порой его охватывали внезапные приступы ярости. К ужасу посетителей, в его кабинете были выставлены на обозрение ужасающие фотографии мест преступлений и тел во время вскрытия. Впрочем, несмотря на недостатки характера, способности Форда как патологоанатома и судмедэксперта не оспаривал никто. Ли была готова поручиться за Форда и поработать с ним на кафедре судебной медицины. «Чем больше я наблюдаю за доктором Фордом, тем выше мое мнение о нем», — сказала она доктору Ли[372].