Assassin's Creed. Отверженный - Оливер Боуден

Если, конечно, я выберусь отсюда.

Черт бы побрал этого евнуха! Он был первым, кто встретился на нашем пути, и нам уже пришлось тратить время на сражение. Я махнул Холдену, чтобы отошел подальше и не мешался у меня под ногами. Сам я отступил. Мне требовалось немного пространства и времени, чтобы внутренне собраться.

Евнух побеждал меня не только своими навыками, но и моим страхом перед ним. А страх – самый худший враг воина.

Я пригнулся, держа клинок наготове. Какое-то время мы стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза. Сражение силы воли. Эту битву я выиграл. Мой противник дрогнул. Мне хватило мимолетной перемены в выражении его глаз, чтобы понять: я отнял у него психологическую победу.

Сверкая лезвием меча, я двинулся в наступление. Теперь уже евнух отступал. Он стойко и сосредоточенно защищался, однако преимущество в нашем поединке он потерял. В какой-то момент он даже разжал губы и издал непонятный звук. На лбу евнуха тускло заблестели капельки пота. Мой клинок так и мелькал. Евнух отступал, и я снова стал думать о том, как бы уберечь его одежды от крови. Ход сражения переломился; перевес был на моей стороне. Евнух отчаянно размахивал мечом, однако его выпады становились все более хаотичными. Усмотрев в этом шанс, я наклонился и ударил его снизу вверх, вонзив клинок ему в челюсть.

Тело евнуха задергалось в судорогах. Он раскинул руки, словно я его распял. Губы разошлись в немом крике. В глубине его рта поблескивало острие моего клинка. В следующее мгновение евнух рухнул на пол.

Я дотащил его до основания лестницы. В любой момент здесь мог появиться другой евнух, решивший узнать, почему первый отправился за водой и пропал. Словно в ответ на мои мысли, сверху послышались шаги. В проеме люка мелькнула тень. Я пригнулся, схватил убитого евнуха за ноги и потащил с собой. Попутно я успел снять с его головы колпак и надеть на свою.

Показались ступни босых ног второго евнуха. Вертя головой, он спускался вниз. Увидев колпак на моей голове, евнух не сразу распознал чужака. Я воспользовался секундным замешательством и сделал выпад. Схватив евнуха за складки одежды, я подтянул его к себе и ударил лбом в переносицу, не дав ему закричать. Хрустнули сломанные кости. Я запрокинул ему голову, чтобы кровь не попала на одежду. У евнуха закатились глаза. Сам он обмяк, привалившись к стене. Я понимал: его обморок продлится недолго. Сейчас он очнется и закричит, зовя на помощь. Этого я допустить не мог. Тыльной стороной ладони я ударил его по сломанной переносице, вгоняя обломки костей в мозг. Это вызвало мгновенную смерть.

Вскоре я уже поднимался по ступеням, двигаясь с чрезвычайной осторожностью. Добравшись до люка, я бесшумно закрыл крышку. Нам с Холденом требовалась небольшая передышка перед встречей с новыми возможными противниками. Они вполне могли сюда явиться. Возможно, какая-то наложница послала за водой и уже начала терять терпение.

Мы молча переоделись в одежды убитых евнухов и поправили колпаки на голове. До чего же я был рад избавиться от этих отвратительных сандалий! Одевшись, мы внимательно осмотрели друг друга на предмет следов крови. Кровь из разбитого носа евнуха запачкала одежды Холдена. Я поскреб пятна ногтями, но это не помогло. Используя язык отчаянных жестов, мы решили больше не тратить драгоценное время на удаление крови. Рискнем появиться в таком виде. Я осторожно поднял крышку люка и выбрался в темную, прохладную комнату, отделанную мрамором. Он, казалось, светился – то играли блики вод бассейна, занимавшего бо́льшую часть пола. Поверхность воды была зеркально гладкой и совершенно неподвижной, однако в ней чувствовалась жизнь.

Убедившись, что сюда никто не идет, я махнул Холдену. Он поднялся в помещение с бассейном вслед за мной. Мы закрыли люк и позволили себе пару минут отдохнуть, торжествующе поглядывая друг на друга. Затем подошли к двери, открыв которую оказались во внутреннем дворе.

Я не знал, что ждет нас дальше, и держал пальцы согнутыми, чтобы в любой момент выдвинуть клинок. Чувствовалось, Холден не прочь идти дальше с мечом в руке. Внутренне мы были готовы к встрече с новым противником, будь то отряд рычащих евнухов или толпа визжащих наложниц.

Вместо этого мы увидели поистине райскую сцену, словно очутились на небесах. Красивый двор, где все дышало покоем и безмятежностью, был полон прекрасных женщин. Он был вымощен черными и белыми каменными плитами. В центре двора журчал фонтан, а вдоль стен шла галерея с колоннадой. Там росли деревья, а стенки колонн скрывались в кружеве плюща. Благословенное место, чертог красоты, неги, покоя и размышлений. Во дворе было многолюдно, однако единственными звуками были журчащие струи фонтана. Наложницы, облаченные в просторные одежды из белого шелка, сидели на каменных скамейках, погруженные в размышления или занятые рукоделием. Иные гуляли по саду, неслышно ступая босыми ногами. Меня поразила их горделивая осанка и прямые спины. Наложницы церемонно раскланивались друг с другом. Между ними неслышно двигались служанки, одетые схожим образом, но совершенно отличные от наложниц во всем остальном: они были чуть старше или моложе, но совсем не так привлекательны.

Были здесь и мужчины. Большинство из них стояло по периметру двора. Они наблюдали за наложницами, готовые по первому зову подойти и выполнить просьбу. Евнухи. Я облегченно вздохнул, убедившись, что никто не пытается нас остановить. Правила этикета взглядов были не менее изощренными, чем орнаменты мозаики. Эти правила как нельзя лучше подходили двоим странного вида евнухам, пытавшимся добраться до нужного места в незнакомом им дворце.

Мы остановились возле двери бань, частично скрытой за колоннами и плющом, который создавал естественный зеленый занавес. Незаметно для себя я принял ту же позу, что и остальные евнухи, выпрямив спину и сомкнув руки перед собой. Мои глаза странствовали по двору в поисках Дженни.

И я ее увидел! Правда, поначалу я не узнал сестру, но что-то заставило меня задержать на ней взгляд. Возле фонтана, спиной к нему, в вальяжной позе сидела наложница. Служанка массировала ей ноги. В последней я и узнал Дженнифер.

Время наложило свой отпечаток на ее облик. Правда, мой глаз и сейчас улавливал следы былой красоты, но волосы Дженни успела тронуть седина, лицо вытянулось и покрылось морщинами, а под глазами появились мешки. Сами глаза глядели устало. Какая странная ирония судьбы: на лице юной наложницы, которой Дженни массировала ноги, застыло хорошо знакомое мне выражение презрения, смешанного с тщеславием. Естественно, наложница глядела на служанку свысока. Будучи мальчишкой, я то же самое выражение видел на лице сестры. Я не испытал запоздалого злорадства, но невольно подумал о возмездии.

Вероятно, Дженни почувствовала, что на нее смотрят, и подняла голову. Она недоуменно наморщила брови. Неужели спустя столько лет она меня узнала? Конечно же нет. Я стоял слишком далеко от фонтана, и к тому же на мне была одежда евнуха. Тот кувшин с водой предназначался для нее. Возможно, она недоумевала, почему за водой ушли одни евнухи, а из двери бань вышли другие.

Все с тем же недоуменным выражением лица Дженни встала, поклонилась наложнице, которой массировала ноги, и пошла в нашу сторону. Я встал за спиной Холдена. Дженни нагнулась, чтобы не задеть гирлянду плюща, и остановилась в полуметре от нас.