Потерявшиеся в мирах - Валентина Ульянова

Как ни странно, маленькая княжна не обиделась, даже не удивилась такой вольности в обращении. Она погрустнела, задумчиво опустила голову, помолчала и сказала совсем уже неожиданное:

— Знаешь, я и сама об этом думала много раз!.. Я ведь даже со снами справиться не могу! И я бываю такая злая, даже против воли… всё меня раздражает… а ведь это плохо… Брат — добрый, и все его любят, а меня — нет… Никто!.. Но наставница говорит, что я особенная, не такая, как они, что я смогу видеть то, что не видят другие… Ну да, я и видела! Лучше бы я их не видела, я их боюсь! И почему боги такие злые?! И страшные?!

— Потому, что они никакие не боги, — устало ответила Ася. — Бог один, и Он добрый… Почему ты как будто не слышишь то, что я говорю?! Ты училась колдовать и увидела, что от этого приходит зло. Потому что таковы силы, к которым обращаются за помощью колдуны! Они злые. Это бесы. И ты знаешь, что Бог и твоему брату, и всей Гиблой пади, и тебе сделал добро! Ведь князь и княгиня избавились от верной смерти!

Ивилика помолчала. Потом ответила грустно:

— Просто ты и наставница говорите разное… Мне больше нравится верить тебе, но ведь и она очень многое может и желает мне добра!.. Я совсем запуталась! Как мне узнать, чьё учение правильнее?

— По плодам, — мягко ответила Ася. — Ведь Благословенный тебе уже однажды помог. Разве ты не помнишь, как ты спала той ночью, когда я молилась в твоей опочивальне?

— Да! — живо воскликнула Ивилика. — Ещё бы не помнить! Я затем и пришла! Ядиги нет, вас нет… а ночь уже близко. Я боюсь ложиться спать! Пойдём со мной. Пусть Благословенный мне поможет опять. Тогда я поверю, что Он действительно не оставил наш мир… Что всё это не случайность, а Его помощь, а наставница ошибается…

— Конечно, я помолюсь, пойдём, княжна, — просто ответила Ася.

Она уже не надеялась в этот вечер найти Сергея.

Но стоило им выйти из комнаты Аси, как он сам налетел на них. Возбуждённый, с горящими щеками и блестящими глазами, он выскочил из-за угла и едва не сбил Ивилику с ног.

— Ай! — вскрикнула та, но, как ни странно, не оскорбилась, а обрадовано обернулась к Асе: — Ну, вот и он!

А Асе снова захотелось заплакать, на этот раз от радости. Друг, живой и невредимый, стоял перед ней! И даже не просто живой, а оживлённый до чрезвычайности.

— Что случилось? — спросила она.

— Ух, столько всего! — выдохнул он, пытаясь сдержать сбившееся от бега дыхание. — Но главное, я нашёл Лазурное озеро!

— Не может быть! Лазурное озеро?! — в один голос воскликнули девочки.

— Княжна! — не отвечая, сейчас же потребовал он. — Отведи меня к Зелерине! Я принёс для неё воды! — он отстегнул от пояса свою флягу и поднял её, как бесценный трофей, перед собой.

Ивилика посмотрела на флягу, на возбуждённое, пылающее лицо Сергея, и неожиданно для ребят, ответила быстро и просто:

— Пойдёмте!

По дороге она спросила:

— Какое оно, Лазурное озеро? Ты найдёшь его снова?!

— Думаю, что не найду, — признался Сергей и коротко, торопясь, рассказал о том, как, ночью заблудившись в лесу, забрёл в глубину неизвестной горы и вышел к Лазурному озеру и как потом, плутая в дремучих лесах, добирался до замка.

Однако ни о призраке, ни об Ангеле, парившем над озером, он говорить не стал, решив отложить рассказ до более подходящего времени. Вскоре они оказались в памятной детям палате перед синей бархатной занавеской. Ивилика жестом руки остановила их и скрылась за тяжёлыми складками. Спустя несколько бесконечных минут она появилась опять, отвела в сторону ткань и позвала друзей:

— Входите, брат ожидает вас!

Ребята, робея, вступили в загадочную комнату.

Здесь царил полумрак. Свет одной-единственной свечи, стоявшей на маленьком столике у кровати, выхватывал из темноты синие складки полога и застывшего рядом князя Олдана. Он выглядел не столько обрадованным, сколько ошеломлённым, словно боялся, что последняя надежда обманет его. Сергею стало так жаль его, что он, не ожидая вопроса и нарушая придворные правила хорошего тона, заговорил с ним сам:

— Доброго вечера тебе, государь! Я принёс то, что, надеюсь, может помочь государыне Зелерине. Сегодня днём я был у Лазурного озера… и — вот вода! — и он протянул флягу Олдану.

Тот молча, быстро шагнул к нему, бережно принял флягу и посмотрел на неё с сомнением и даже как будто с испугом.

— Мы узнаем это сейчас же, — подошла к нему Ивилика. — Поможет она, или нет, мы должны узнать это немедля! Брат, ты ведь — князь!

Эти слова юной сестры вернули мужество измученному Олдану. Он повернулся к пологу и свободной рукой отвёл его в сторону. На кровати, одетая в белоснежные кружева и покрытая до пояса белым шёлковым одеялом, лежала спящая Зелерина. Даже в свете свечи было видно, что она бледна, как полотно. И всё равно она была несказанно прекрасна. Сергей не мог отвести очарованных глаз от её нежного лика, обрамлённого переливчатым золотом вьющихся шелковистых волос, и подумал, что великое горе князя он вполне может понять…

Олдан, между тем, открыл его фляжку и поднёс её горлышко к бледным губам жены. Несколько капель воды скатились на них… Все застыли, боясь вдохнуть… И вдруг губы её приоткрылись… Князь склонился над ней, бережно наклоняя флягу… Зелерина, не открывая глаз, сделала глоток, другой, потом её густые ресницы затрепетали и приподнялись. Олдан рухнул возле неё на колени, всматриваясь в её лицо и прижимая забытую флягу к груди. Прекрасные глаза распахнулись, посмотрели на него, потом на ребят, и княгиня тихо, мелодично спросила:

— Зачем здесь столько детей?

— Зелерина!.. — пресекающимся голосом начал князь, но замолчал, потому что она заговорила снова:

— Сейчас ночь… Я вижу… Идите спать…

— Зелерина! — с каким-то отчаянием снова воскликнул князь.

— Да, меня так зовут, — медленно проговорила она. — Что тебя так волнует? Что здесь делают дети? Я хочу спать…

— Ты спала… так долго! — выдохнул несчастный Олдан.

— Утром поговорим… — сонно пробормотала княгиня. — Всё — утром…

Она сомкнула ресницы и… заснула опять.

Олдан, как безумный, смотрел на неё. Все молчали, не понимая, что происходит. Наконец, Ивилика тихо сказала:

— Брат, и правда, утро вечера мудренее. Посмотри: она спит обычным сном. Я верю, что утром она встанет, как будто и не было всего этого ужаса!

— Да, да… — растерянно ответил Олдан, поднимаясь с колен.

Он взял со столика крышку фляги и бережно, крепко её закрыл. Потом обернулся к своим юным гостям:

— Я ваш вечный должник… Но всё — завтра… Всё — утром… Идите с миром!

Ребята молча вышли из княжеской опочивальни, молча, угнетённые всем увиденным, дошли до покоев княжны. Здесь Ивилика, непривычно тихая и грустная, неловко попросила: