Магия шипов - Маргарет Роджерсон

Капли горячего воска стекали по страницам Кодекса. Она смотрела, как чернила, словно кровавые пятна, расползаются вокруг воска, пропитывая бумагу, делая страницы абсолютно черными. Она вскочила, бросив гримуар на ковер. Перевернувшись, его обложка вздулась, словно что-то внутри пыталось выбраться наружу. Тень, отбрасываемая им в лунном свете, начала удлиняться. Элизабет сорвала соляной мешочек с пояса, и в ту же секунду огромная сморщенная тощая рука протянулась от пола, судорожно подергиваясь, и схватила ее за лодыжку.

Кодекс превратился в малефикта.

Элизабет ощутила вкус соли на губах, когда мир вокруг нее разлетелся на тысячи сверкающих осколков, напоминающих снежные хлопья в лунном свете. Пальцы ослабили хватку и выпустили ее лодыжку. Малефикт разразился оглушительным ревом. Далее последовал хаос: покрытые чешуей конечности, ползущие во все стороны, сорванная с петель дверь, впустившая в комнату сияние многочисленных свечей в холле. В дверном проеме показалась сгорбленная фигура с длинными ушами. В один прыжок она добралась до угла коридора и скрылась за ним.

Элизабет схватила меч с пола и отправилась в погоню, перепрыгивая через щепки, в которые превратилась дверь. Малефикт, прихрамывая, поспешно продвигался по коридору. Стало ясно происхождение его названия – внешне он напоминал демонов из поместья Эшкрофта, но его темно-красная чешуя запылилась и иссохлась, а на шкуре виднелись следы швов. Книжная тля изорвала уши в клочья, а огрубевшее и поблекшее от возраста тело покрывали заплатки из золотых листьев.

Добравшись до лестницы, он пронесся по ней на всех своих четырех конечностях, оставляя глубокие следы от когтей на ковровом покрытии. Стол, не выдержавший столкновения с чудищем, накренился, и скатившаяся с него ваза превратилась в кучу осколков. Розы в беспорядке рассыпались по полу в каскадах воды и разбитого фарфора. Как давно в фойе стоят свежие цветы? Элизабет не замечала их прежде.

Вместо того чтобы идти по ступенькам, она съехала по перилам, одним прыжком оказавшись внизу в тот момент, когда малефикт пытался подняться на ноги и удержать равновесие на гладком кафельном полу. Она приближалась медленно, держа меч наготове. Монстр трусливо бросился от нее, ухватившись тощими руками за грудь и округлив сверкающие чернильные глаза. Элизабет охватила волна жалости, когда она загнала чудовище в угол, хотя вовсе не собиралась недооценивать его силу, в особенности после того, как он с легкостью сорвал дверь с петель. Растревоженный малефикт Шестой ступени мог с легкостью одержать верх даже над хранителем.

– Что, черт возьми, здесь происходит?

Элизабет застыла, услышав голос Натаниэля. В следующее мгновение он уже стоял в фойе, залитый лунным светом и полностью одетый, несмотря на столь поздний час. Маг остановился и прислонился ко входу, спокойно созерцая происходящее, словно наблюдал такой хаос ежедневно.

Желудок Элизабет будто перевернулся. Последним воспоминанием, которое всплывало в ее голове, был он, бледный, содрогающийся всем телом, тянущийся к руке Сайласа. Она помнила это так ясно, словно все произошло вчера. Теперь, когда девушка увидела его с другой стороны, ей казалось невозможным выглядеть настолько сдержанным и абсолютно обычным, будто для него ничего не изменилось. Однако это действительно было так, ведь чародей прятал от нее свою боль все это время: не только от нее, но и от всех, за исключением Сайласа.

– Скривнер, – вздохнул Натаниэль, – в тот момент, когда я услышал, как бесценная ваза моей прапрабабушки разбивается о пол, мне следовало сразу догадаться, что это ты. – Он бросил оценивающий взгляд на малефикта. – А это еще кто? Твой приятель?

Кодекс обнажил рот, полный клыков, и испустил пронзительный крик. Над их головами затряслась люстра.

– Очаровательно, – произнес Натаниэль и повернулся к Элизабет. – Если вы оба испытываете острую нужду что-то уничтожить, то я давно собирался избавиться от ковра тетушки Клотильды. Ты поймешь меня, когда увидишь его. Он розовый.

Элизабет успела несколько раз раскрыть рот, прежде чем произнесла:

– Мне нужна твоя помощь.

– В чем? Ты выглядишь так, словно у тебя все под контролем.

– Ты можешь превратить малефикта обратно в гримуар при помощи магии?

– Возможно, если он не слишком мощный. – Натаниэль приподнял бровь. – Зачем тебе это?

Скрипя зубами, она еле сдержала злость. Если забыть о тех ночных кошмарах, то он был просто невыносим.

– Этот гримуар – важная улика против Эшкрофта, – ответила она. – Это все, что у меня есть.

Обе его брови взлетели вверх.

– Я знал, что ты что-то замышляешь в Королевской библиотеке. Кража, не так ли? Серьезно, Скривнер?

Жар подступил к ее щекам, и она ослабила хватку на рукояти меча. Элизабет осознала свою ошибку в тот же момент, как совершила ее, – малефикт бросился на нее, повалив и протащив мимо чародея. Она оказалась на полу, шумно выдыхая воздух, покидающий ее легкие.

«Не дай ему скрыться», – в отчаянии подумала Элизабет. Если она потеряет Кодекс, все усилия окажутся напрасными.

Звуки заклятия сотрясли воздух. Изумрудный свет завихрился над ней, отражаясь в мокром полу и лепестках рассыпавшихся роз. Элизабет приподнялась на локте, откашливаясь, и увидела малефикта, застывшего на полпути к окну. Натаниэль стоял позади него с поднятой рукой, настолько напряженный, что вена вспухла на его шее. Рука содрогалась от усилий, а с губ срывались слова заклинания.

Медленно, но уверенно малефикт начал словно складываться внутрь самого себя. Конечности сворачивались в клубок, голова склонилась, чешуя спряталась внутрь. Он становился все меньше и меньше, и, когда свет померк, Кодекс, приняв прежнюю форму, упал на пол с оглушительным хлопком, который разнесся по всему фойе.

Элизабет осторожно поднялась на ноги, когда Натаниэль, тяжело дыша, согнулся пополам. Он сдержал сдавленный стон, и в этот момент она поняла, что потребовала от него гораздо больше, чем предполагала. Девушка была уверена в том, что Натаниэль справится с такого рода магией – чародей, который оживлял камень и призывал молнии. Но, по правде говоря, она никогда не слышала, чтобы малефикты превращались обратно в гримуары. Если бы это было так просто, нужда в Великих библиотеках и хранителях напрочь бы отпала.

– Натаниэль, – произнесла Элизабет, сделав шаг к нему навстречу, и упала.

Перед глазами плыла темнота. Кровь стучала в ушах. Сквозь захлестывающие волны головокружения она смогла понять, что кто-то держит ее. Девушка быстро заморгала, и мир прояснился перед глазами. Натаниэль прикасался к ней. Его пальцы ощупывали ее бока и руки, прикосновения были сухими и преисполненными необходимости. Он проверял, не ранена ли она.

Элизабет не хотела, чтобы это закончилось. К ней еще никогда никто так не прикасался. Его руки оставляли на коже невероятные ощущения подобно комете, оставляющей след на ночном небе, волнительные и возбуждающие, заставляющие ее хотеть этого больше и больше. Буря чувств захлестнула ее с головой.