Магия шипов - Маргарет Роджерсон

– Ты ранена? Можешь сказать, где? – спросил чародей. Когда она не ответила, Натаниэль обхватил ее лицо ладонями. – Элизабет!

Звук ее имени, сорвавшийся с губ Натаниэля, наконец привел ее в чувства.

– Не ранена, – ответила девушка. Под его пальцами бешено бился ее пульс. – Просто слишком быстро встала на ноги. Я…

– Измотана, – закончил он за нее, блуждая серыми глазами по ее лицу. – Когда ты в последний раз спала?

Три дня назад. Она не произнесла этого вслух, но Натаниэль уже ушел в себя. Мышца напряглась на его скуле, когда он помог ей подняться и усадил на стул. Чародей выглядел больным, словно прикосновения к ней были для него отравляющими или будто весь воздух разом выкачали из комнаты. Недоумение овладело Элизабет. Когда головокружение прошло, ее разум прояснился, и понимание пришло само собой: он считал, что это его вина.

– Подожди, – запротестовала она, однако Натаниэль уже сделал движение, чтобы уйти.

– Сайлас, – позвал он.

В этот же момент демон появился в тени фойе, и маг направился к нему. Элизабет было уже лучше, осталось лишь легкое головокружение, но путаница из эмоций встала комом в ее горле и не давала нормально дышать. Что бы ни произошло, она должна была это предотвратить, повернуть время вспять, успеть поговорить с Натаниэлем первой. Девушка беспомощно смотрела, как он подходит к Сайласу и яростно обращается к нему.

– Почему ты не сказал мне, что у меня опять были эти кошмары? Я больше не дитя. Если я использую магию во сне и кто-то еще находится в доме, то должен об этом знать! Бога ради, Сайлас, я мог навредить ей!

– Господин, – холодно отозвался Сайлас.

– Что на это раз? – свирепо продолжил Натаниэль. – Кровь, сочащаяся из стен или трупы, шастающие по коридорам? Или, может быть, мой личный фаворит – призрак папаши, разгуливающий с перерезанной глоткой? С тем дворецким он быстро расправился.

– Это всего лишь иллюзии, хозяин. Они безобидны.

– Не нужно! – Слова прозвучали, как пощечина. – Ты знаешь, что за магия течет в моих жилах. Ты лично служил Бальтазару.

Сайлас склонил голову.

– Тем не менее, я думаю, что мое мнение…

– Я сказал, не нужно. Не спорь со мной. Только не в этом, – добавил чародей. Его лицо похолодело, став лицом истинного магистра. – Это приказ.

Губы Сайласа сжались, и он бесстрастно поклонился.

Натаниэль запустил руки в свою черную шевелюру и начал расхаживать по фойе, избегая взглядов Сайласа и Элизабет.

– Я найду для вас другое пристанище, мисс Скривнер, – сказал он. – Это займет не больше дня или двух. Данная затея изначально была лишь временной, – с этими словами он направился к лестнице.

Девушка пыталась уложить в голове, как всего за пару секунд превратилась из «Элизабет» в «мисс Скривнер». Ситуация разворачивалась с ужасающей скоростью, разматываясь подобно упавшему клубку ниток. Она чувствовала: если не сделает что-то, то они станут друг другу лишь незнакомцами и ей уже никогда не удастся повернуть время вспять. Элизабет неуверенно вздохнула.

– Я не хочу уезжать! – закричала она ему в спину.

Натаниэль сделал еще шаг и остановился как вкопанный. Он не оборачивался, словно не мог вынести ее вида.

– Мне нравится здесь, – сказала она, поражаясь своей же искренности. – Я чувствую себя здесь почти… почти как дома. Здесь я в безопасности. И меня не пугаешь ни ты, ни твои ночные кошмары.

Он издал горький смешок.

– Ты едва знаешь меня и не видела, на что я в действительности способен. Когда это произойдет, думаю, ты изменишь свое мнение.

Она вспомнила ту ночь в Блэквальде, когда он молча созерцал печальные плоды творения своего предка. То была рана возрастом в сотни лет, которая, однако же, до сих пор гноилась. Боялся ли он именно этого – что зло его предка Бальтазара жило в нем самом? Каждая частичка ее сердца испытывала боль и сострадание.

Элизабет подняла с пола розу. Ее лепестки были влажными, а шипы на стебле слегка покалывали пальцы. Символ любви, жизни и красоты. Так непривычно было видеть ее в пустом и полном отчаяния поместье Натаниэля, хотя с некоторых пор она перестала думать так об этом доме.

– Может, я и не видела, на что ты способен, но зато знаю, какой выбор делаешь, – сказала Элизабет, взглянув вверх. – Разве не это важнее?

Вопрос словно пробил защиту Натаниэля, и он, пошатнувшись, ухватился за перила.

– Я выбрал не помогать тебе бороться с Эшкрофтом.

Сердце заныло. Она смотрела на его плечи и линию спины, которые так явно выражали несчастье.

– Еще не поздно передумать.

Натаниэль согнулся пополам и прислонился лбом к руке. Воцарилась тишина. Запах эфирного горения наполнял фойе, но за ним чувствовался едва уловимый аромат роз.

– Ладно, – ответил он наконец.

Радость разлилась по всему телу Элизабет, словно тепло от глотка шампанского, но она не смела пока просить о большем.

– Я могу остаться?

– Конечно, можешь, надоеда. Видимо, мне не удастся помешать тебе, даже если захочу. – Он сделал паузу. Девушка, затаив дыхание, ждала, пока чародей продолжит. – И, так уж и быть, я помогу тебе. Но вовсе не по причине благородства, – добавил он быстро, как только вся ее душа возликовала. – Я по-прежнему считаю, что это гиблое дело.

Натаниэль продолжил подниматься вверх по ступеням.

– У каждого свой предел. Если и есть в этом мире что-то, чего я не могу вынести, так это смотреть, как ты разбиваешь мой бесценный антиквариат.

Рот Элизабет растянулся в улыбке.

– Спасибо! – прокричала она ему вслед.

Натаниэль равнодушно махнул рукой с верхней ступеньки. Перед тем, как он исчез за углом, девушка увидела на его лице улыбку.

Когда Элизабет следующим вечером принесла всевидящее зеркало в кабинет Натаниэля, он нисколько не удивился, даже несмотря на то что, по его словам, оно было потеряно уже по меньшей мере полвека назад.

– Артефакт принадлежал моей тетке Клотильде, – пояснил чародей. – Она умерла еще до моего рождения, но я часто слышал истории о том, как та шпионила при помощи него за своими свояками.

Элизабет поколебалась, вспоминая слова госпожи Уик.

– Разве это было не после Реформ?

– Да, но ты не поверишь, сколько запрещенных артефактов припасено в таких старых домах, как этот. – Натаниэль закрыл глаза и сконцентрировался, поглаживая пальцами края зеркала. – Семейство Лавлейс нашли в своем подвале целый зал с приспособлениями для пыток. В нем была даже железная дева, которая гналась за ними до самого верха лестницы, открываясь и закрываясь, как моллюск. Лично я ни за что не полез бы в свой подвал. Его двери не открывались с тех времен, когда Бальтазар построил этот дом, а Сайлас рассказывал мне, что у того была странная одержимость щенками… Ох, – он резко открыл глаза, – готово.