Assassin's Creed. Откровения - Оливер Боуден

Красный одномачтовик покинул бухту Золотой Рог и вышел в Босфор, держа путь на юг.

– Не удивлюсь, если нас ждет очень интересное плавание, – усмехнулся Пири-реис.

В Мерсине Эцио распрощался с турецким адмиралом. Все море было в сверкающих солнечных бликах.

– Да убережет тебя Аллах, друг мой, – сказал ему адмирал.

– Спасибо, Пири-реис.

– Я подожду твоего возвращения. Но сам понимаешь: ждать до бесконечности я не могу.

– Понимаю.

– Почему бы тебе не взять с собой нескольких человек из моей команды?

– Нет. Будет лучше, если я отправлюсь один.

– Тогда я достану для тебя лошадь. Это и быстрее, и безопаснее.

– От лошади не откажусь. Буду очень тебе признателен.

– Смелый ты человек, Эцио Аудиторе. Достойный последователь великого Наставника Альтаира.

– Ты меня слишком превозносишь. – Эцио повернулся к берегу. – Если через две луны я не вернусь…

Пири-реис кивнул, поняв остальное без слов.

– Пусть Бог будет тебе проводником, – сказал адмирал, и они пожали руки.

Двухнедельное плавание сменилось двухнедельным путешествием по суше. Эцио ехал на север. Он пересек Таврский хребет, добрался до городка Нийде, стоящего на полпути между Таврскими и Мелендизскими горами, и, немного передохнув, двинулся дальше. Он ехал через буроватые невысокие холмы, приближаясь к городу Деринкую. Там Мануил Палеолог собирал свою армию мятежников.

На горизонте уже виднелись здания Деринкую, но Эцио решил ненадолго остановиться в угрюмой деревушке Надарым. Красота окрестной природы лишь подчеркивала убогость этого селения. Час был еще совсем ранний. Немногочисленные жители, успевшие встать, настороженно поглядывали на незнакомого всадника. Эцио ехал в сторону главной деревенской площади, где в числе прочих строений стояла церковь.

Похоже, в Надарыме не было ни одного солдата. Оставив лошадь в местной конюшне, Эцио решил забраться на колокольню и оттуда взглянуть на Деринкую.

Небо светлело. Зоркие глаза Эцио всматривались в невысокие строения города. Башен там было совсем не много. Насколько он мог судить, мятежников Палеолога не было и там.

Но Эцио не торопился с выводами.

Он сошел вниз. Площадь опустела. Это его сразу насторожило. Интуиция требовала ехать дальше, однако он не знал, сумеет ли без приключений войти в конюшню и взять свою лошадь. Его подозрения только возросли, когда в сумраке заброшенной церкви он увидел чью-то притаившуюся фигуру. Эцио решил войти.

Едва он оказался внутри, фигура выскочила из тени, размахивая кинжалом. Это была девушка. Сильная, жилистая, загорелая и свирепая, как зверь.

– Не приближайся, adi herif![71] – прорычала она.

Эцио поднял руки.

– Это кого ты называешь свиньей? – спокойно спросил он.

В глазах свирепой девицы мелькнуло сомнение.

– Кто ты такой? Один из подонков Мануила?

– Успокойся. Меня послал Тарик.

Она недоверчиво переминалась с ноги на ногу, затем опустила кинжал.

– Так кто ты?

– Эцио Аудиторе.

Ответ еще больше успокоил ее.

– Молодой принц нас известил, – сказала она. – И про кончину Тарика тоже знаем. Какая досада! Он подобрался так близко… Дилярой меня звать, – добавила она. – Главное доверенное лицо Тарика в здешних местах. Но почему они прислали тебя одного? Я думала, пришлют целый отряд. Я же отправляла донесения в Костантинийе. Неужели они ничего не получали?

– Достаточно меня одного. – Эцио огляделся по сторонам. – А где твои люди?

Диляра сердито плюнула:

– Их захватили византийцы. Вот уже больше недели прошло. Я тогда оделась рабыней и сумела улизнуть. А вот остальные…

Она не договорила, качая головой.

– Ты хороший боец? – спросила Диляра, бросив на него быстрый взгляд.

– Я бы сказал, неплохой.

– Когда будешь знать наверняка, разыщи меня. Не здесь. В городе. Я буду ждать у западных ворот в подземелье. Там другой город. Подземный.

Сверкнув зубами, Диляра исчезла с быстротой ящерицы.

Пистолет Эцио прикрепил к левому наручу, скрытый клинок – к правому. Дымовые бомбы он привесил себе на пояс. Верный крюк-клинок отправился в мешок.

Через два часа он был в назначенном месте, где его уже ждала Диляра. Ворота, о которых она говорила, – крепкие, окованные железом, – естественно, были закрыты.

Быстро поздоровавшись, девушка заговорила о главном:

– Несколько дней назад византийцы захватили моих людей и с тех пор держат их в подземелье. Я разведала, что к чему. Так вот, эти ворота – наименее охраняемые. Открываются они часто, когда солдаты выносят отбросы и мусор. В остальное время ворота никто не стережет.

– Стало быть, мы проникаем за ворота, спускаемся в подземелье, освобождаем твоих людей и через эти же ворота их выводим?

– Именно так…

Эцио подергал створку ворот. Она не поддавалась. Досадливо усмехнувшись, он повернулся к Диляре.

– Забыла добавить: ворота открываются изнутри, – сухо заметила ему она.

– Я уже догадался.

– Идем.

Пройдя вдоль холма, они очутились перед другими воротами. Эти представляли собой каменную округлую плиту. Она перемещалась по каменному желобу, открывая и закрывая проход внутрь. Пока Эцио и Диляра разглядывали ворота, плита отъехала в сторону, выпустив небольшой отряд солдат, которые построились и затем отправились в караул.

– Главные ворота – вон там, у подножья холма. Но их хорошо охраняют.

– Обожди здесь, – сказал Эцио.

– Куда ты собрался?

– Мне нужно освоиться с этим местом. Почувствовать его.

– Тебе понадобится провожатый.

– Зачем?

– Под землей легко заблудиться. Видишь те башенки?

– Вижу.

– Это воздушные колодцы. И каналы для воды. В подземном городе целых одиннадцать ярусов. Он уходит на глубину…

Диляра назвала турецкую меру длины, которую Эцио тут же перевел в метры: девяносто с лишним!