Без права на жизнь - Александр Голодный

— Пусть это станет моей заботой. Жду тебя послезавтра. И совершенно необязательно в форме охранника.

— Хорошо, уважаемый Иосиф, я понял. До свидания.

— До свидания, мой юный друг.

Закупив лучшие пироги, дорогие салаты для ужина, баночку растворимого кофе, пакетик сливок для завтрака и моющие средства для хозяйства, иду, обдумывая прошедшую беседу. Мне полностью поверили, экспромт с частностями легенды пришелся очень кстати. Жалость во взоре на жертву промывки мозгов присутствовала однозначно. Какой выстраивается логический ряд? Стервозная Елена, доведенная до бешенства взбрыками милашки-альфонса, отправляет Сержа на коррекцию. Параллельно с кодированием от алкогольной зависимости по новейшей методике профессора Штейна (сковородочку ему в аду погорячее) произведена заливка знаний и умений теха… Черт, один в один версия Черпа на свалке. Но по предпосылкам получается очень логично.

Далее. Перепрограммированный Серж отправляется на работу охранником в технопарк для активации внедренного в сознание и получает ключи от пребывающего в конченом состоянии дома, где имеет все шансы реализовать заложенные знания. Хладнокровная стерва Елена получает бесплатно отремонтированный дом и непьющего, с промытыми мозгами бойфренда. Мечта любой женщины, никаких денег на коррекцию не жалко. С точки зрения Иосифа, он мастерски вписался в ситуацию, использовав оплошность Сержа с лезущими из него способностями теха для скромного (или очень нескромного в ближайшем будущем, судя по специализированным приборам) гешефта. Еще бы довести этот ряд до самой Елены и убедить ее в подлинности…

Тут в голову приходит ассоциативная мысль, настолько неожиданная, что останавливаюсь на полушаге. Фотография! Фото Михаила Сергеевича, где он стоит с Эрихом Штейном. Вот база создания безупречной легенды для самой Елены. Я — Серж, но не альфонс, а специально запрограммированный профессором молодой человек. Работа выполнена по просьбе и с оплатой друга Миши для любимой дочурки, безутешной в горе от гнусности и подлости натуры настоящего Сержа. Ключевые свидетели отсутствуют (насчет Михаила Сергеевича — реально надеюсь), опровергнуть дезу очень трудно. Кстати, ведь еще не прочитаны дневники. Возможно, там найдутся дополнительные данные, которые удастся вписать в логическую схему. Сегодня и завтра читаем, да и сейф пора возвращать в исходное состояние.

Меня тошнит. Меня реально тошнит от того, что я читаю, и от лезущего из всех щелей предательства. Эта тварь поганая, этот Миша, пидор долбаный…

Англичане, как всегда, для захвата государства использовали пятую колонну. Михаил Сергеевич был в ранге заместителя начальника Департамента государственной безопасности России, и он являлся вражеским агентом. В дневниках и мемуарах история описана многозначительными намеками и отрывками, но с опытом моего мира составить понятную картину труда не составило. Несмотря на наличие красавицы-жены (Елена удалась в нее), этот урод тяготел к гомосексуализму, на чем и был завербован. Самого начальника ДГБ отравили медленно действующим ядом. Ему становилось то лучше, то хуже, все выглядело как «продолжительное тяжелое заболевание», номинально он исполнял обязанности, но фактически службой руководил (а точнее, все делал для ее развала) Миша. Подобные ключевые фигуры имелись во всей верхушке — предатель высокопарно называл себя «одним из тридцати, изменивших мир». Дальнейший сценарий ничем не отличался от «оранжевых революций» и «мы ждем перемен». Переворот, приход к власти агентуры Англии, массовые волнения, подогретые разгулом преступности, проплаченными митингами и террористами, обращение шайки подонков, захвативших власть в России, к «государству, олицетворяющему мировую демократию». Чинь помочь не смог: англы с ним решили не церемониться и нанесли мощнейший ракетно-ядерный удар по всем крупным центрам, пустив второй волной химическое оружие. Сейчас та часть материка абсолютно непригодна для жизни. Также был нанесен удар «гуманными» боеголовками (нейтронное оружие?) по стратегическим ядерным силам сдерживания России и молниеносно введен «миротворческий контингент». Помню, видел на свалке работу таких «миротворцев». Россию покрыла сеть военных баз английского содружества, каждый начальник базы отвечал за свою территорию и пользовался абсолютными правами. Население стало негражданами третьего разряда. Трехмесячное чипование. Отказавшиеся не могли пользоваться платежными системами, любыми видами услуг, их активно вывозили в «адаптационные лагеря». Понятно, оттуда уже никто не возвращался. Колониальная Империя не церемонилась с захваченной страной, но и многое решили заложенные в местном варианте русских послушание, дисциплинированность, сама суть общества потребления. С Реджистансом расправились за семь лет, в основном захватчикам активно сопротивлялись жители сельской, горной и лесной местностей. Не понял, а мы с Солдатом? Ага, вот: «отдельные, крайне немногочисленные, акты неповиновения и диверсий продолжаются и сейчас, но…» Кстати, одной из целей Реджистанс избрал предателей, высших чиновников и военачальников колониальной администрации. Индивидуальный террор — доходчивая штука, понимаю. Мишаня, гад, от возмездия ускользнул. Треть тетради посвящена его радостным слюням по поводу получения эко-дома, «образца свободы и гармонии для жителя цивилизованного мира», и злобным нападкам на криворуких рабочих и технонедотеп, не умеющих монтировать и обслуживать оборудование. Напрасно он так, напрасно. Очень толковые парни пакостили, и совершенно заслуженно. О, вот о Серже. Минуты три с чувством матерюсь во весь голос. Оказывается, папашка Сержа был последним секс-партнером Мишани. Мля, да что за пидорство кругом?! А сам Серж? Удивительно — нет. «Внимательный, отзывчивый, почтительный молодой человек с ранимой душой». Ага, альфонсина. Халявщик поганый.

Заключительная часть дневника посвящена проблемам предателя. Внезапно умирает супруга. Самоубийство? Он тоже так думает, но строки содержат чувства, более похожие на облегчение. Колониальная администрация отказывается выплачивать пособие «по потребностям». Так, что-то заставили делать: «труд, который увековечит мое имя, поставит меня в ряд великих реформаторов и созидателей нового демократического мира, труд, достойный памятника…» Ничего себе самомнение.

Последние страницы посвящены болячкам. Я, конечно, не врач, но если это не рак печени… Верю, есть небесная кара для предателей. Туда ему и дорога. Развязываю завязки второй папки с толстой пачкой отпечатанных на машинке листов. Обращение к дочери: «Милая Леночка, это главный труд моей жизни. Береги, цени его, сделай все, чтобы достигнутое твоим великим отцом вошло в Историю». Как напыщенно… Просматриваю листы и наливаюсь бешенством. Эта мразь пидарасная написала учебник по истории для населения Северо-Восточных колоний. Вот хрен тебе по всей поганой морде! Накидываю куртку и выскакиваю во двор. Стемнело, небо затянуто тучами, похолодало. Влажный воздух остужает пылающее лицо. Где моя зажигалка? Гори, сволочь, гори! Пламя охотно пожирает скомканные страницы, ветерок разносит легкий бумажный пепел из мангала. При свете пламени глаза выхватывают полные яда и лжи строки. Не будет тебе памятника, ублюдок, и парился над печатной машинкой ты зря. Пачка почти закончилась. Стоп! На последней странице подпись автора. Я уже остыл достаточно, чтобы снова включились мозги. Автограф может пригодиться. Затухающие красные искорки перебегают по черному пеплу. С листом возвращаюсь в комнату, читаю: «невозможно переоценить, в чем я, один из тридцати, секретный сотрудник КИБ № 0175, собственноручно расписываюсь». Заковыристая подпись, «Михаил Сергеевич Свиридов». Кстати, а где первый лист? Прекрасно, и его не сжег, лежит на дневниках. Перечитываю текст, невесело усмехаюсь. Я хотел абсолютную легенду? Вот она, в руках. Осталось только допечатать лист в середину и добавить в мемуары сведения о создании совместно с профессором Штейном человека нового времени, идеально стертого и гармонично записанного для любимой доченьки. Меня!