Бойся мяу - Матвей Юджиновский

class="p1">Что они делают там у себя при такой непоправимой, поганой ошибке? Как у них все снова становится чудесно?

И тут Женек замер. Вдруг боль отпустила. Солнце засияло, деревья беззаботно зашелестели, и забегали «зайчики». Вновь можно было дышать.

Отмотать! Надо просто отмотать назад!

Со всех ног он бросился обратно. Лишь бы Миша не вытащил кассету! Лишь бы не выключил видеомагнитофон!

Не прошло минуты, как он влетел в ворота. Зверя, выскочившего с лаем из конуры, не заметил. Не снимая кроссовок, вбежал в зал.

Экран телевизора был синий. Красный огонек видеомагнитофона горел. А сверху все так же лежала картонная коробочка «Титаника».

Пустая ли?

Женя проверять не стал. Метнулся к видику и сразу нажал на кнопку перемотки назад.

И услышал сестрин голос.

Вот только на диване вновь не оказался. И заставка не зазвучала фанфарами.

Нет, ничего не вышло.

Женька обернулся.

– Что ты делаешь? – повторила Маша.

Сестра сидела в кресле и читала журнал. То же круглое лицо, такой же высокий лоб – она сильно походила на Мишу. Русые волосы были заплетены в косу. Однако сейчас эта схожесть была смазана удивлением и тревогой.

– Прости, – буркнул Женька. И поплелся к выходу.

– Жень, что случилось? – спросила Маша с участием, отложив журнал.

Он притормозил и, не поднимая глаз, придумал какую-то глупость:

– Ничего, я просто… мне показалось, что… оставил у вас кепку.

– Но она ведь у тебя на голове, – кивнула сестра, неуверенно улыбнувшись.

Женя тронул козырек, поправил:

– Вот и хорошо.

Шагнул к двери, но Маша вновь остановила:

– Ты хотел отмотать? Так? – Женек замер. – Но зачем?.. Извини, кассеты там уже нет.

– Надеялся исправить… кое-что…

Сестра поднялась из кресла:

– Что-то ужасное? На тебе лица нет. Беда какая-то? Что случилось?

Женька пожал плечами. Конечно, ужасное. Настолько, что он не заслужил второго шанса.

Маша подошла ближе, чуть прихрамывая.

– Ну чего ты? Где твои сестры? Пожалуйста, ведь… ведь не с ними же что-то стряслось?

– Нет, Маш, это я… просто я п-придурок, но понял это слишком поздно, – выговорил он, тяжело вздохнув.

– Дурак! – воскликнула она.

Женек удивленно обернулся.

– Испугал, черт, – улыбнулась Маша. – А слишком поздно не бывает.

– Но я не успел. Кнопка не работает.

– Не все можно исправить этой штуковиной. – Она кивнула назад, а рука легла на бедро. – Да и не нужно. Так что случилось-то? Я никому не расскажу.

Маша чуть пригнулась и приподняла козырек бейсболки, заглянула в глаза. Женька хотел уже вырвать козырек, крикнуть: «Отвали!» и сбежать, проклиная всех и вся, но она смотрела так участливо и по-взрослому спокойно, что, если б подмигнула, он, скорее всего, улыбнулся бы. И, однозначно, стало бы легче. Возможно, на мгновение, но легче.

– Обидел, – выдавил он. – Обидел друзей. Зачем-то, как дурак. И что вот теперь? Будут разве они со мной говорить?

– Ну, братишка, тут есть средство и получше магического видика, – Маша выпрямилась и уперла руки в бока.

Зажглась надежда. Неужели точно будет легче? Взглянул с немым вопросом, затаив дыхание.

– Просто попроси прощения, – открыла секрет сестра и, видимо, заметив тень его разочарования, добавила: – Да, это совсем не то же, что кнопку нажать, но легко не всегда значит хорошо, понимаешь? Ну, обидел, с кем не бывает. Достойный выход – попроси прощения. Это даже полезно, знаешь. Как… как есть чеснок.

Женька скорчил гримасу. Маша хмыкнула, заулыбалась.

– Но если… и они тоже… в чем-то… – начал он, но она качнула головой:

– Даже если так, ты отвечай за свои слова. Ну, сделай первым шаг, не будь надутым индюшонком. Это смело, по-мужски. Ты же уже не маленький, а, Евгений?

Он скорчил другую гримасу – как-то неловко было слышать свое взрослое, такое грозное имя. Но не согласиться не мог.

– Я не размазня, – сорвалось у него.

– Во-о-т.

– Но как? – развел он руками, боясь представить, что все же пойдет и… и будет извиняться?

– Ой, да ради бога, Жень, ну, двух предложений хватит. – Маша двинулась обратно к креслу и перед тем, как устроиться в нем, закончила: – Запоминай. Хорошенько. Обязательно еще пригодится. «Я был не прав. Пожалуйста, простите». Точка.

«Я был не прав. Пожалуйста, простите», – повторял Женя, смело вышагивая по улице. Школьное поле опустело, он проверил. И теперь направлялся вниз, к Колиному дому. Он так и скажет, просто – раз, два. Потому что зря, действительно зря устроил эту глупую ссору. Это по-прежнему было ясно. И спорить с несогласным голоском внутри не собирался.

Однако, проходя мимо бабушкиного дома, почувствовал вдруг, как проголодался. Посмотрел на дом, затем дальше по улице и снова на дом.

А ведь наверняка и Колька сейчас обедает, возможно, вместе с Митей, и тут он заявится. Но это же хорошо, с другой стороны, не пришлось бы искать их. Да и извинения не надо дважды повторять.

Вроде пошел дальше, но живот заурчал, и в горле пересохло. Вспомнил, что сбежал на поле, не предупредив сестер. А вдруг дома уже переполох? Вдруг его потеряли?

Может, заглянуть на полчасика, показаться, что жив – здоров, и перекусить? «Я был не прав. Пожалуйста, простите», – всё он помнит и разве ж забудет за неполный час?

Женек медлил, колеблясь. Вновь замотал головой – то на свой дом, то на дом Коли, маячивший в отдалении. Так он за то же время успеет – живот заныл – сказать пацанам эти простые непростые слова. И уже с чистой совестью…

Мысль потерялась. Посреди улицы в двадцати шагах он увидел кошку. Черную, взрослую. Не котенка и не тощую замухрышку. Она сидела мордой к нему. У соседнего дома ребенок катался на велосипеде, теребя звонок. Но кошка и ухом не вела.

«Просто кошка», – попробовал внушить себе Женька. Однако тут же отвернулся и поторопился домой.

Так нет же, нет, разве будет он спорить, что готов был идти к Коле, знает же, что готов, но эта чертовая кошка. Вот откуда она взялась? Еще и черная. А он – один! По-настоящему один. Значит, через полчаса?..

Через полчасика.

Дернуло обернуться.

Кошка сидела там же, словно ей и не надо никуда. Могло показаться, что ей и до него нет дела, если бы она не глядела так в его сторону. Странная, неподвижная кошка.

Только Женек подумал это и отвернулся было, как краем глаза уловил, что черное пятно пришло в движение. Он сорвался на бег и за несколько секунд долетел до ворот. Не теряя времени, подпрыгнул, крутанул ручку. Засов выскочил, Женька забежал внутрь и захлопнул дверь.

Дома никто его не терял.