Утесы Бедлама - Наташа Полли

– Воск нужен для маркайюк и веревок. Это религия. – Он быстро убрал руки и продолжил: – Возьмите одну подставку и счистите с нее воск. Они не ужалят вас. Только не спешите.

– Они довольно милые, – сказал я, погладив большую пчелу костяшкой пальца. Она начала извиваться. Пчелы были глубокого рыжего цвета, с черными полосками. Откуда-то я знал, что у перуанских пчел не было жал, но они все равно могли укусить.

Рафаэль протянул мне пипетку.

– Сладкая вода, – пояснил он. – Вылейте ее в оставшиеся ячейки.

Он отошел в сторону, скрестив руки. Я провел ножом по сотам. Липкий мед не давал им быстро упасть, поэтому я успевал поймать соты в миску. В воздухе повисла тишина, и я не нарушал ее, ожидая, что Рафаэль признается, зачем на самом деле мы сюда пришли.

– Мартель – поставщик хинина, – наконец сказал он.

Я обернулся.

– Вы должны вернуться с нами в Асангаро. Скажите ему, что вы сдались и экспедиция того не стоит. Не спорьте с ним, не пытайтесь найти другого проводника. Люди, которых он привел, не собираются расчищать тропу. Тот путь никуда не ведет. Они взорвали его несколько лет назад. Мартель не злится на меня из-за смерти Маркхэма. Он злится на вас, потому что вы до сих пор живы. Он не поверил в вашу историю о кофе и с самого начала знал, зачем вы приехали. Он привел людей, чтобы найти вас, если вы сбежите. Они убьют вас.

– Это вы убили Клема? – снова спросил я.

– Нет.

Я почувствовал, что зашел в тупик.

– Но, если вы должны были убить нас обоих… зачем Мартель отправил вас с нами? Он мог отпустить нас одних, чтобы кто-то вроде Мануэля застрелил нас.

– Через лес можно пройти, – очень тихо ответил Рафаэль. – Люди выбирались живыми, с хинином. Я должен был убедить вас в том, что вы не справитесь. Или убедить вас вернуться, или пристрелить.

– Тогда зачем вы заставляли нас ждать? Зачем вы сказали, что есть обходной путь? Почему вы просто не разрешили нам пересечь границу…

– Я надеялся, что вы сдадитесь и уедете домой. – Рафаэль выдохнул. – Я пытался сохранить вам жизнь. Я разрешил вам отправить письмо Мартелю, потому что надеялся, что в ожидании его людей вы не уйдете в лес. У меня было несколько дней, чтобы запугать вас и отправить домой. Человек, который напал на вас… это я попросил его. Мне жаль.

Его лицо выражало искреннее сожаление.

– Я знал, – воскликнул я. – Я был чертовски вежлив, чтобы сказать вам. Так мне и надо.

– Мне казалось, это самый легкий способ убедить вас уехать. Я не знал, что вы будете сопротивляться, как осел…

– Или как человек, который выполняет свою работу должным образом…

– Боже, вы безумец, все вы из вашего идиотского Министерства по делам Индии! Они что, держат ваших детей в плену?

– Я безумец? О чем вы, черт побери, думали? – воскликнул я, чувствуя, что тону в бессмысленности происходящего. – Что, если бы Клему удалось пройти через лес? Вы оберегали нас, но… все это время мы были для вас ходячими пороховыми бочками! Если бы он принес черенки из леса, поставщики хинина узнали бы, что эти хинные деревья растут здесь. Высокоурожайные цинхоны не растут повсюду! Бедлам был бы разрушен. Боже, почему вы не пристрелили нас в тот же день, как мы прибыли сюда? Или раньше, когда на нас напал Мануэль? Вы оставили нас здесь, вы, человек с такой серьезной каталепсией, которая может отключить вас на час или все пять. Мы могли сделать все что угодно! Идиотизм! О чем вы думали?

– Почему я не завел невинных людей в лес и не пристрелил их? – резко спросил Рафаэль. – Вы не думали, что я просто не хотел? Я уже сыт этим по горло.

Я лишь покачал головой, разозлившись из-за того, что человек, который всегда выполнял просьбы других, говорил мне о морали. Но затем я осознал его последнюю фразу.

– Подождите. Вы сыты по горло… Значит, вы уже делали это раньше, – уточнил я. – Голландцы.

Рафаэль кивнул. От него снова шло отталкивающее давление, как и в доме Мартеля. Он словно просил ни о чем не спрашивать и оставить его в покое, но теперь я привык к этому, как и к высоте.

– Чем мы отличаемся от них? – тихо произнес я. В окне церкви над нами мелькнула тень. Киспе.

– Если вы не верите мне, оставайтесь.

– Нет, ответьте на мой вопрос. Если я вернусь без хинина, то потеряю работу, поэтому я должен знать. На мой взгляд, вы не хотите, чтобы иностранцы бродили по вашим священным лесам. Вот почему вы твердите об одном и том же, заставляя уйти. Я не могу спросить у Мартеля, занимается ли он хинином. Если это так, он пристрелит меня. Я верю вам на слово. Ну же, скажите, чем мы отличаемся? От этого зависит судьба вашей деревни, но вы не можете убить меня, хотя уже делали это раньше. Почему? Я вам нужен для чего-то? Вы хотите, чтобы я вернулся в Министерство по делам Индии и сказал, что здесь ничего нет? Я не могу. Половина Индии умирает от болезни, которую можно вылечить лишь с помощью хинина из этих лесов, поэтому…

– Потому что я знал вашего деда, – резко ответил Рафаэль. Вся воинственность в нем исчезла так же быстро, как и появилась. Теперь он выглядел беспомощным. – А вы похожи на него.

Я не мог смотреть на него и думать одновременно. Я отвернулся к улью и срезал последний воск. Пчелы ползали по моим рукам, но это было приятное ощущение. Краем глаза я видел, что Рафаэль пристально смотрел на меня. Точно так же я смотрел бы на человека, который оперировал собственный глаз.

– Возьмите воск, – попросил я. – Я не могу нести миску и трость одновременно.

Я открыл дверь на кухню для него. Рафаэль поставил мед на стол, достал бутылку ямайского рома из шкафа и разлил его по стаканам. Протянув мне стакан, он вдохнул запах напитка, и я понял, что ему не нравился запах меда. Конечно, ведь каждый день своей жизни он натирал воском маркайюк. Вот почему он ненавидел пчел.

– Где вы взяли ямайский ром? – поинтересовался я, взяв бутылку. Она была заполнена на три четверти, хотя дата на этикетке говорила о том, что напиток произвели в середине прошлого века. – В Англию его ввозят контрабандой.

– Я знаю.

Я словно снова нырнул в воду, как тогда в Китае. В тот момент я замер, оглядывая тени, похожие на камни. Ничто не поднималось на поверхность, и чем дольше я смотрел, тем меньше было теней.

– Вот почему… вы говорите на английском вековой давности. И вы узнали меня. У Мартеля. И… то письмо предназначалось для вас, а не для вашего дяди.

Рафаэль едва заметно кивнул.

– Инти не лгала. Вы исчезли на семьдесят лет.

– Да.

– Где?

– Здесь… – Он махнул в сторону леса. – В полумиле отсюда. Все произошло как вчера. Только длилось дольше.

– Боже, Рафаэль.

– Что я должен был сказать? – огрызнулся он.

– Нет, я имею в виду, что это ужасно. Как это возможно? Как вы не умерли от голода? И… не постарели?