Крестовский душегуб - Сергей Жоголь

не «она»! Это означает, что Тень – мужчина. Исключаем всех женщин, – Зверев безжалостно зачеркнул Настю, архивариуса Эмилию Эдуардовну, Софочку и Юлю Кравченко. – Теперь убираем нас с тобой. Кто остаётся?

Корнев взял в руку фото и принялся его разглядывать.

– Остаётся Славин, Шувалов, Карен Робертович, Голобородько и твой Костин! – воскликнул подполковник.

– Правильно! А теперь давай подумаем: кто из этих пяти имел возможность дописать цифру на листке?

Зверев достал ещё одну бутылку.

– Тот, кто его тебе дал! – сказал Корнев и махнул ещё полстакана.

– Правильно! Листок с адресом мне передал Гриня, – Зверев обвёл лицо Голобородько кружком. – Получив от Грини листок с адресом, я не заглянул в него, поэтому мы не знаем, когда было сделано исправление. После того как я пришёл к себе в кабинет, я положил листок на стол. Когда ты вызвал меня к себе, в кабинете остался Витя Шувалов. Он вполне мог сделать исправление, – Зверев обвёл лицо Шувалова кружком.

– А тебе не кажется, что ты просто сводишь с ним счёты? Я ведь знаю про ваши отношения.

– Не говори ерунды! – вспылил Зверев. – Я просто стараюсь быть объективным. Продолжаем: когда я вернулся, в кабинете уже были Костин и Славин. Любой из них мог дописать цифру, – Зверев обвёл обоих кружками. – Позже я узнал, что начмед к нам тоже заходил, а значит, и он мог дописать цифру.

– И что? Никого из пяти нельзя исключить?

– Никого. В том-то и вся загвоздка, – подвёл итог Зверев.

– И что ты собираешься предпринять? – спросил Корнев.

– У меня есть одна задумка…

– Прекрати! Ты уже пьян! – прорычал Корнев, он видел, что язык у его приятеля уже начал заплетаться. – Ложись в кровать, Пашка! По-моему, ты уже слегка подустал.

– Подустал, – промямлил Зверев.

Он подошёл к кровати, рухнул на неё и тут же уснул.

* * *

Его разбудил телефонный звонок. Поднявшись с кровати, Зверев с трудом расправил затёкшую спину, огляделся. В висках стучало, он с трудом открыл глаза. Такого, как вчера вечером, он не позволял себе давно. В комнате был идеальный порядок, Зверев усмехнулся. Перед тем как уйти, Корнев вымыл посуду и только потом ушёл, захлопнув дверь на защёлку. Телефон не умолкал. Зверев мысленно поблагодарил начальника за такую заботу о его скромной персоне и только потом поднял трубку.

– Зверев! Кто говорит?

– Павел Васильевич, дежурный по Управлению говорит! Доброе утро, а точнее добрый день, – Зверев узнал голос Голобородько. – Вы ещё дома? Тут такое дело…

– Где ж мне ещё быть, если ты мне домой звонишь? – Зверев поглядел на часы, они показывали половину одиннадцатого. – Ого… Я же на восемь заводил! Похоже, я его выключил. О, чёрт, как же голова болит!

– Павел Васильевич, не время теперь болеть! Вам срочно нужно на работу, вас ожидают, – настойчиво повторил Голобородько. – Капитан из МГБ! Он по поводу смерти Потаповой, ну и прочее…

– Час от часу не легче! Началось! Понял тебя! Скоро буду, – Зверев повесил трубку.

Он зашёл в ванну, включил воду, но тут телефон снова зазвонил. Зверев выругался, отбросил полотенце в сторону и, схватив трубку, рявкнул:

– Гриня, твою мать, сказал же, что выезжаю!

– У тебя на всё про всё минут двадцать, не больше! – Зверев узнал голос Корнева. – Я за тобой машину прислал, не заставляй меня ждать!

– Тебя или чекиста?

– Мы оба тебя ждём! – пояснил Корнев тактично.

Очевидно, подполковник звонил из своего кабинета, и тот, о ком они говорили, был рядом.

– Ну и подождёте! Небось, не впервой.

Корнев хмыкнул и продолжал, явно сдерживая себя:

– Прибыл капитан из государственной безопасности! Он уже побеседовал с некоторыми нашими сотрудниками, теперь он хочет опросить тебя. Поспеши, Павел Васильевич, пожалуйста.

Последнюю фразу подполковник сказал с нажимом, после чего повесил трубку. Зверев хмыкнул и снова отправился в ванную. Когда спустя сорок минут Зверев вошёл в здание Управления, у порога его встретил всё тот же Голобородько.

– А вот и ты, Паша! Ну наконец-то. Корнев у себя, капитан тоже, – вполголоса пояснил майор. – Опрашивает всех из вашей группы: Славина, Шувалова, ждёт тебя…

– А тебя вызывал?

Голобородько опешил:

– Так я же к вашему расследованию дела не имею.

«Зато ты есть на групповом фото», – мысленно произнёс Зверев, внимательно изучая реакцию Грини. Тот поёжился, сдвинул фуражку на затылок.

– Имеешь ты дело к расследованию или не имеешь, это не важно. Ты же дежурил, когда Настю Потапову убили!

– Так я же к тому времени уже сменился!

«Знает он про то, что адрес исправлен или нет? Нервничает, оно и не мудрено, но вот отчего нервничает, пока не ясно».

– Ты особо не расслабляйся. Уверен, что и тебя допрашивать станут, – добавил Зверев уже вслух. – Теперь они с нас со всех не слезут.

Зверев прошёл было мимо, но Голобородько увязался за ним:

– А что там за дело? Значит, всё это из-за Насти? Да? Мы же тут в дежурной части не в курсе, чем вы там последнее время занимались. А это неправильно! От нас же доклада требуют, а мы ни сном ни духом. Я уже и начальника своего спрашивал, так он тоже не в курсе дел. Разве ж это правильно?

– Узнаете всё, когда время придёт! – довольно грубо ответил Зверев. – Займись своими делами, майор, а в мою кухню свой нос не суй! Целее будет!

Голобородько отпрянул, поморщился и покачал головой.

– Зачем ты так, Василич? Я же помочь хочу!

– И чем же ты мне поможешь?

– Я тебе про Костина хотел сказать, но раз ты так…

Зверев тут же ухватил Голобородько за руку.

– А что с Костиным?

Майор огляделся, прошептал Звереву в самое ухо:

– Этот капитан из МГБ уже со всеми успел поболтать. Многое узнал, и больше всего от самого Корнева. Все уже знают, что у нас в Управлении «крот» завёлся!

– Короче, Гриня! Что про Костина сказать хочешь?

Голобородько аккуратно высвободил локоть, сам подхватил Зверева под руку и отвёл в сторонку.

– На работу наш Веня сегодня не вышел. Всех тех, с кем вы в последнее время работали, допрашивают уже. А Костин пропал. Слышал, что именно он теперь главный подозреваемый.

– Подозреваемый? И в чём его подозревают?

– Откуда ж мне знать? Ты же ничего не говоришь! Что-то говорят про Настю и какое-то фото, больше ничего не знаю. Мы тут все, как слепые, вошкаемся. Хоть бы намекнул, что вы за дело ведёте! За кем охотитесь! Глядишь, и я бы тебе чем помог! Твоих-то всех скоро сцапают. Госбезопасность с вами сюськаться не станет. Если вы в чём провинились, так они под руки и в кутузку, а там у них сам