Укрощенная горцем - Пола Куин

— Аристократы… — послышался голос короля. Яков подошел к ней, прервав разговор с бароном Седвиком. — Большинство из них надутые тупые создания.

Мейри ответила королю улыбкой. Ей хотелось надеяться, что он окажется сильным королем, ведь впереди его ждали не только политические сражения, но и религиозные.

— В вас есть не только храбрость, ваше величество, но и мудрость.

Яков хмыкнул.

— А в вас есть пламя жизни, мисс Макгрегор. Мне это нравится. Королева тоже в восторге от вас.

— А я — от нее.

— Мне хотелось дать вам рыцарское звание, после того как вы ловко увильнули от расспросов Вильгельма, когда я уехал в Кэмлохлин.

— Я буду настаивать, чтобы вы сделали меня верховным адмиралом, или мне ничего не нужно.

Король рассмеялся и устремил взгляд над головами гостей.

— А ему?

Посмотрев в направлении королевского взгляда, Мейри нашла Колина, острые глаза которого смотрели из-под капюшона прямо на них. Он был в плаще, какие носили все воины милиции. Должно быть, Колин прихватил его из дому. Мейри не беспокоилась, что кто-нибудь из гостей может его узнать. Милиция не оставляла живых свидетелей.

Колин в своем плаще выглядел очень внушительно, он, как тень, то нырял в толпу, то появлялся снова. Мейри очень его любила и не хотела, чтобы брат служил в армии короля, но понимала, что его острый ум и воинское искусство найдут здесь лучшее применение, чем в Кэмлохлине.

— Через год или два он превратится в настоящее бедствие для врагов.

Король Яков с интересом наблюдал за Колином, а когда тот приблизился, сделал ему знак подойти. Колин поклонился.

— У вас интересные гости, ваше величество.

— Вот как? — произнес король.

Танец закончился. К Мейри вернулся Коннор.

— Да.

Губы Колина сложились в едва заметную усмешку. Он повернул голову в ту сторону, откуда пришел. Мейри проследила за его взглядом и увидела лорда Холлингсуорта, беседующего с графом Дерби.

— Некоторые утверждают, будто герцог Монмут собирается в ближайшее время вернуться в Англию.

— Нам известно об этих слухах, — ответил король.

— Теперь можете считать их фактом. Я не слышал имени, но чей-то сын должен встретить герцога по приезде. Вокруг вас много изменников, ваше величество.

Король Яков внимательно посмотрел на Колина и перевел мрачный взгляд на двух английских лордов.

— Они не говорили, где именно высадится герцог? Сколько кораблей приведет с собой? А сами они за или против возвращения Монмута?

— Трудно сказать. — Колин пожал плечами. — Дайте мне несколько дней. Это не трудно выяснить.

Король несколько мгновений пристально всматривался в его лицо, словно хотел прийти к какому-то выводу. Наконец он стиснул Колину руку и приказал действовать.

— У него есть амбиции. — Король повернулся к Мейри и Коннору. — За один вечер он узнал о моих врагах больше, чем мои генералы за месяц.

Да, ее брат в этом силен, думала Мейри, глядя вслед удаляющемуся Колину. Когда они были детьми, Мейри часто замечала, как внимательно Колин слушает рассказы Грэма Гранта о том, как он проник в стан Кэмпбеллов, подружился там с каждым солдатом и собрал важные сведения для Каллума Макгрегора перед знаменитым набегом на замок Килдун.

— Мне он нравится, — продолжал король. — Видели бы вы, как он сражался против людей Гиллза у стен Кэмлохлина! Я думал, он собирается перебить их всех в одиночку.

— Он вполне мог это сделать.

Король посмотрел на Коннора и долго не отводил взгляд. Черты его лица заострились, морщины стали заметнее.

— Капитан, они хотят отнять у меня корону.

— У них ничего не получится, ваше величество.

— Не получится, потому что я уничтожу их. Начиная с парламента.

Мейри заметила, что Коннор нахмурился. Если король говорит о протестантах, то почему Коннора это беспокоит? Она спросит его об этом позже, когда они останутся наедине. Только случится это не скоро.

Затем король объявил, что желает поговорить с Коннором с глазу на глаз. Мейри поклонилась и вернулась к столу своих родственников, затем поискала глазами Грэма или Клер и увидела, что те болтают с герцогом Эдинбургским и его супругой. Она поднесла к губам свой кубок и вдруг почувствовала, что кто-то сел на соседний стул.

О Боже, Генри! Они не виделись с того вечера, когда он увидел их поцелуй с Коннором. Бедный Генри старался держаться от нее подальше, видимо, прятался у себя в комнате. Его сердце разбито. Из-за нее.

— Мне было очень тяжело эти дни, Мейри.

— Я знаю, Генри. Мне следовало раньше сказать вам, что…

— Я рисковал жизнью, когда пытался остановить его и не позволить унести вас.

Проклятие! Мейри сгорала от стыда.

— Нет, — солгала Мейри, пытаясь его успокоить. — Я знаю, что капитан Грант не причинил бы вам вреда.

— Вот как? Вы уверены? — Генри с иронией приподнял бровь. — Он невзлюбил меня со дня своего возвращения.

Черт возьми, с этим не поспоришь. Коннор до смешного ясно выражает свои воззрения.

— Я понимаю: его приятная внешность могла заворожить вас, заставить забыть обо всем, — но ведь я могу предложить вам намного больше, чем он.

Генри взял ее за руку и погладил.

Мейри мягко высвободилась и под столом сложила руки на коленях.

— Милорд, позвольте мне все объяснить вам. Я люблю капитана Гранта с шести лет. Наверное, даже раньше. Но в шесть лет я ему сказала об этом. — Господи, как хорошо, что она наконец решилась сказать Генри правду. — Прошу вас, простите меня, если я позволила вам думать, что мое сердце может принадлежать вам или кому-либо другому. Это не так.

— Приношу свои извинения… — проговорил Генри и откинулся на спинку стула. — Я не хотел вас обидеть.

Казалось, он воспринял признание Мейри легче, чем она ожидала. Пожалуй, слегка поник. Она ощутила, как сердце заполняет благодарность к нему.

Внезапно в кресло напротив Генри рухнул брат Мейри. Графский сын подскочил от неожиданности.

— О Господи, Колин! — воскликнула Мейри, заметив, как пристально наблюдает за ее собеседником брат и как побледнел Оксфорд. — Надеюсь, здесь ты научишься садиться на стул должным образом. А может быть, даже не станешь появляться беззвучно, как привидение, пугая людей до смерти, — добавила она, так и не обнаружив раскаяния на лице брата.

— Нас еще не представили друг другу, — произнес Оксфорд, когда Колин повернулся на стуле и, прищурившись, стал его рассматривать. — Я Генри де Вер, сын лорда Оксфорда.

— Да, я знаю. Моя сестра рассказывала о вас.