Король моего сердца - Юлия Вакилова

— Это послужит доказательством проведенной по всем правилам брачной ночи. А я переночую в смежной комнате, благо, там тоже имеется кровать. Пусть и не столь широкая, как эта.

Эллери окончательно утерла мокрые щеки и попыталась слабо улыбнуться.

— Спасибо.

Ее тихая благодарность застала его врасплох. Замешкавшись, он поднял голову и испытующе произнес, глядя на нее в упор:

— Ты ведь понимаешь, что это — лишь отсрочка? Ты — моя жена согласно всем земным и небесным законам, и я не имею намерений дольше оттягивать исполнение супружеского долга.

Эллери сдавленно кивнула в ответ. Да, она все понимала. Сейчас и отныне он — муж и господин, имеющий полное право на ее тело.

Но не душу.

Как бы упорно ночь не билась за свои права, рассвет все-таки наступил.

Эллери в очередной раз за эту долгую, долгую ночь с тоской подняла налитые тяжестью веки и хмуро признала: дольше вымучивать из себя сон было бессмысленно. Слабый серый свет, робко пробивающийся в комнату, свидетельствовал, что новый день уже на подходе.

Вязкая утренняя хмарь как нельзя лучше описывала душевное состояние принцессы.

Зябко кутаясь в теплую накидку, девушка с тревогой прислушалась: не раздадутся ли из соседнего помещения шаги мужа? Не появится ли он на пороге как безжалостное доказательство, что вчерашнее событие не было сном?

Но вокруг царила лишь умиротворенная, сонная тишина.

Замок спал. Спали многочисленные гости, застигнутые дремотой в пиршественном зале, прямо на лавках или даже на полу. Крепко спали и те, кто нашел в себе силы доплестись до приготовленных кроватей и блаженно рухнуть на мягкость покрывал. Спали утомленные подготовкой слуги, спал и король.

Одна только несчастная Эллери была чуждой этому всеобщему царству сна и покоя.

Всю ночь она пыталась справиться с собой, примириться со свершившейся реальностью, вычеркнуть мечты о синеглазом короле. Но тот упорно не желал выходить у нее из головы, затмевая образ мужа.

Как можно было продолжать что-то чувствовать к этому мужчине после сделанного им выбора?

Девушка раз за разом пыталась образумить саму себя, но сердце безмолвствовало. Против воли в памяти всплывал прощальный взгляд синих глаз и плескавшееся в нем разочарование. И именно этот момент не позволял ей окончательно заклеймить бывшего возлюбленного предателем. Почему он выглядел так, словно испытывал неподдельную боль при виде нее, ставшей чужой женой?

Впрочем… На глаза по-прежнему наворачивались слезы бессилия от упоминания ненавистного слова «долг». Никогда раньше она всерьез не задумывалась, как сложилась бы ее судьба, родись она не принцессой, а, скажем, дочерью виконта, барона или даже простой крестьянкой. А теперь ей начало казаться, что любая из этих судеб была бы лучше, чем ее собственная.

Эллери хотелось, чтобы солнце никогда не всходило. Чтобы в мире всеобщего сна забылись, затерялись старые мечты и желания, застигнутые врасплох несправедливой реальностью.

Этот день знаменовал конец старой жизни. Но вот с чего было начинать новую? Как следовало поступить с осколками старой себя, если они больно ранили при каждой попытке к ним прикоснуться?

А вместе с тем… На обломках разрушенных мечтаний, в этой новой странной жизни у Эллери, как бы невероятно это не звучало, появилась надежда. Робкая, тусклая, но зажегшаяся в душе слабым огоньком.

Надежда эта заключалась в человеке, ставшим отныне самым главным в ее судьбе. В ее муже — принце Оркесе.

Она не ведала, можно ли ему доверять, как и не знала, насколько ему стоило бы доверять ей самой. Не могла знать, насколько искренними были слова этого мужчины, но видела, какими честными могли быть его поступки.

Ее супруг совершенно точно был человеком благородным. Было ли этого достаточно, чтобы полюбить? Возможно ли вообще было вновь ощутить симпатию к другому человеку, когда последняя влюбленность прошлась по душе безжалостным лесным пожарищем, дотла ее испепелившим?

Принцесса отчаянно нуждалась не в любовнике, а в друге. Которого — после вчерашней ночи — начала надеяться обрести в Оркесе. Вот только тот явственно дал понять, что ему этого будет мало.

Известие о столь скором отъезде повергло королей в замешательство. Они уже распланировали богатую на развлечения программу, и внезапная перемена планов не пришлась им по вкусу. Впрочем, эту проблему удалось легко разрешить. Принцессе с изумлением оставалось лишь наблюдать, как Оркес ловко и тактично решил все сложности, проявляя чудеса красноречия в общении с маявшимися похмельем высокородными отцами. В итоге те согласились, чтобы молодые в сопровождении нескольких воинов и слуг отправились в замок налегке. А король и многочисленные придворные последуют их примеру спустя недельку-другую пребывания в гостях.

Этот вариант был идеальным решением практически для всех. Вот только для принцессы стало потрясением уже перед самым отъездом узнать, что верная Ниньи останется в замке. Как и ее внук.

Все спешно собранные вещи были уложены в экипажи, когда облаченная в дорожное платье и уже простившаяся с семьей принцесса стояла в главном зале в ожидании, когда подадут карету.

Норк пытался скрыть за неуверенной улыбкой печаль, но она проступала в растерянных чертах лица, в том, как он неумело одергивал простую рубаху, как пожимал плечами.

Уже более не заботясь, что о ней могут подумать хлопотавшие вокруг придворные, принцесса порывисто обняла мужчину.

— Полноте вам, принцесса, — вконец растерявшись, он неумело пытался увещевать свою госпожу. — Чай, ненадолго расстанемся! Не успеете соскучиться, как мы уже с вами свидимся!

Она заморгала часто-часто, чтобы не дать предательским слезам показаться на глазах.

— Что ты будешь делать? — девушка произнесла это лишь затем, чтобы отвлечься и совладать с нахлынувшей тоской.

— Поговаривают, живность завелась какая-то дикая у деревни, что перед замком! Бродит неподалеку да на людей страх наводит, — начал охотно объяснять мужчина. — Пока не загрызла никого, но лучше поймать ее, прежде чем это произойдет.

— Хватит, Норк! — нетерпеливо произнесла старая женщина, оттесняя внука и не давая тому продолжить. — Ты разве не слышишь? Карета вот-вот подъедет!

Не тратя больше слов, она крепко обняла девушку, не в силах заставить себя расстаться с воспитанницей.

С таким трудом сдерживаемые слезы заструились по щекам девушки, застывая мокрыми пятнами на светлом корсаже платья няни.

— Ну же, тшш, — морщинистые пальцы стерли влажные дорожки, теплые ладони Ниньи обхватили лицо принцессы, заставляя ту посмотреть в глаза няне. — Не лей слезы понапрасну! Мы расстаемся лишь на время.

При виде родных глаз, с нежностью глядящих, кажется, прямо ей в душу, сердце Эллери тревожно заныло. За эти дни она ведь так и не нашла в себе сил признаться старой няньке в совершенном обмане. Но покидать дом с таким грузом на совести она не могла! Ведь у нее никогда прежде не было секретов от Ниньи.