Планета супербарона Кетсинга - Виталий Заяц

Следующие два дня граф де ла Коста посвятил присутствию на допросах. Не посвятить, конечно, не мог – охранники вежливо, но настойчиво, провожали его из отведенных апартаментов в тот же самый зал с книгами и винтовой лестницей. А вот овергерцог особо не перенапрягался, передавал работу то ли заместителям, то ли сотрудникам меньшего ранга.

Из допросов, которые политкорректно назывались беседами, удалось выяснить примерно такую картину. Спецслужбу заинтересовали нетрудовые доходы иностранного гостя. Откуда он черпал золото, если феодом не владел, корабль его утонул вскоре после прибытия, а к местным ростовщикам не обращался? В плане ростовщиков Вок только плечами пожал: с чего бы они стали одалживать наличные иностранному графу, если за душой у того нет даже рекомендательных писем? В остальном же приходилось согласиться – источник финансирования оставался незадекларированным. Не вслух, конечно, вслух граф де ла Коста возмущенно отрицал какую-либо несостоятельность, утверждал, что сразу привез большой запас золота. Имелось изрядное подозрение, что не зря его допрашивают, пробрался какой-нибудь хитрый шпион воровским способом да и посчитал лежавшие в сундучке монеты. Но даже если так, отрицание – лучшая стратегия. Не будет же овергерцог признаваться в воровских наклонностях.

Исчерпав то ли количество отведенных на одного арестованного уговоров, то ли собственное терпение, инквизиция решила закруглиться. Как выяснилось, к разочарованию графа де ла Коста, не с расследованием вообще, а с его цивилизованной фазой. Вечером третьего дня овергерцог занялся подведением итогов. На этот раз присутствовал секретарь. Вок даже заинтересовался – нашлась-таки письменность в здешнем мире? Вытянул шею, взглянул – секретарь уже начал рисовать и его, Вока, и овергерцога. Не писать, не иероглифами строчить, а именно рисовать. Комиксы здесь вместо письменности, что ли? А по стенам вокруг альбомы расставлены? С прошлыми комиксами-протоколами? Неожиданно для себя вспомнил первое приглашение к принцу, значит, вот как караул незнакомых гостей узнавал! Рисуют все в этом мире, хорошо рисуют, и он, Вок, только теперь до этого додумался.

За отвлеченными рассуждениями вводные фразы овергерцога совсем потерялись, наверное – обычные слова стандартного допроса. Оно и дальше шло весьма формальным образом.

– Вы, граф де ла Коста, не желаете сообщить, у кого получали золото. Вы же, маг де ла Коста, не желаете описать способ, которым золото изготавливали.

Говорил овергерцог медленно, не упуская детали, определенно для протокола. Говорил бесстрастно, но Вок еще на первых допросах уловил, что способ изготовления драгметалла интересовал расследование гораздо больше, чем какой-нибудь ординарный теневой ростовщик, незаконно ссужающий иностранцев. Уловил, но комментировать, разумеется, не стал. Опять задумался и обратил внимание лишь на концовку:

– Не хотите покаяться и рассказать начистоту. Мы ведь вас не выпустим, пока не получим должного. – Овергерцог выдержал театральную паузу и добавил с неожиданным пафосом: – Мы можем все!

Вок внутренне усмехнулся – самым глупым было бы рассказывать начистоту. Про осьминога, космический корабль, можно еще про драккар и викингов-водолазов добавить. Интересно, существует здесь сумасшедший дом? По-любому стремиться туда не стоило, вряд ли местная психиатрия предоставляла столь же комфортные условия заточения.

– Боюсь, рассказывать мне нечего. Придется пользоваться вашим гостеприимством до конца дней моих.

– Зря, я бы не советовал поступать легкомысленно. – Овергерцог встал и прошелся по комнате. – Со временем гостеприимство истощается, а мы всегда получаем то, что требуем. Разница лишь в том – добровольно получаем или принудительно. И после принудительного признания отпустить вас мы уже не сможем, нельзя же нашему просвещенному населению видеть, во что вы превратитесь. Так что или дружеская беседа сейчас, или… или вам проще было бы лечь там, на Высокой площади. Все равно к Богу отправляться, но там это выглядело бы красивее, да и шагали бы в компании.

Последние слова резанули. Получалось, барон и Редвик убиты? Один из них? Кто? Не хотелось верить. Может, врет инквизитор? Голова даже думать об этом отказывалась, подсовывая взамен мысль «ну наконец-то я узнал название площади, где стоит баронский дом». Встряхнулся, возразил зло:

– Тогда зачем мне признаваться, если выход будет отрезан?

– Со временем, ваше сиятельство граф де ла Коста, вы поймете, что быстрая смерть – благо.

С этими далеко не оригинальными словами овергерцог резко повернулся и, как показалось, вошел в стену. Наверняка, подобно какому-нибудь фокуснику, раздвинул драпировку и скрылся в прятавшейся за ней дверце. Выглядело это настолько картинно, что Вок понял – демонстрация возможностей, подтверждение тезиса «мы можем все».

После разговора «гостя» перевели в «заключенные», попросту говоря, отправили в тюрьму настоящую, причем принципиально отличавшуюся от той, что принимала Вока у берсерка. Здесь камера выглядела именно камерой, которой заканчивалась кишка коридора. Помещение, видимо, находилось в глубине горы, во всяком случае, каменные стены производили такое впечатление. Впрочем, вместо нар имелись две полотняные кровати, на одной расположился человек, босой, но в тонкой рубашке и фиолетовых штанах благородного покроя. Человек встал, слегка поклонился:

– Архиграф Крумц-Штинг.

– Граф де ла Коста, – кивнул в ответ Вок и осмотрел помещение.

– Бесполезно, – прокомментировал архиграф. – Никаких удобств. Туалет четыре раза в день по часам, ванны нет совсем.

– И долго так держат, без ванны-то? – грустно усмехнулся Вок.

– Не знаю, я со счета сбился, когда второй месяц моего сидения в этой камере пошел.

В камере пахло пылью, а вот немытым телом не пахло совсем. Архиграф определенно врал, определенно поселился здесь только что. Раз врал, то, скорее всего, поселился в должности «подсадной утки». Оставалось поблагодарить местных декораторов за неумение придать ситуации правдоподобность. И еще оставалось порадоваться – раз овергерцог за такую комбинацию взялся, значит, в ближайшее время граф де ла Коста допросу третьей степени не подвергнется.

Вок разделся и лег на вторую кровать. Не спать, а поразмышлять о сложившейся ситуации. Тут же понял, что притворяться немым – довольно глупое занятие: если уж архиграф, или кто он там на самом деле, здесь находится, чтобы с графом де ла Коста подружиться, лучше делать наивный вид и болтать напропалую. Вок потянулся:

– Вы заметили, архиграф, лес, окружающий этот замок? Интересно, почему в других местах такой не растет? Возле города я одно-два дерева видел, в горах перелески, а так – только кусты.

Сосед оживился, заговорил путано и цветисто:

– Ну что вы, граф, это каждому понятно. Хотя, конечно, вы ведь иностранец, незнакомы с нашими реалиями. Это и по вашему акценту видно. Кстати, откуда вы прибыли? Я бывал в стране ухунтов. Еще до последней войны, но после предпоследней. Сопровождал посольство его высочества царствующего принца. В военном отряде, само собой разумеется. Охрана, и для посла, и для золота. Посольская казна, подарки. Статус очень важен – отряд весь из потомков благородных фамилий…