Дважды не присягают - Максим Михайлов

Женщина в бесформенном черном платье, так и не выпускавшая сына, стоя перед ним на коленях, резво развернулась и, схватив ладонь Волка своими влажными горячими пальцами, прижалась к ней щекой, что-то неразборчиво бормоча.

— Ну что Вы, не надо… — заливаясь краской, попытался деликатно высвободиться наемник, но куда там, женщина даже и не думала его отпускать.

— Скажите свое имя, господин, и наша семья будет каждый день благодарить Аллаха, за то, что он послал нам такого героя, — не отставал хромоногий старикан. — И следующего сына, которого принесет нам Мадина, мы назовем этим именем, чтобы он вырос таким же отважным героем, как Вы, господин.

Волк уже раскрыл, было, рот, чтобы назваться, но неожиданно замешкался. Не Евгением Севастьяновым же представляться… Может тем именем, что дали ему при обращении в ислам? Отчего-то не хотелось… «А ведь у меня нет имени, — неожиданно стальной иглой пронзила мысль, он даже остановился пораженный внезапной болью. — Все отняли, все! Даже имя! Осталась только дурацкая кличка, будто у собаки…»

— Его зовут Юсуф Шарук, — видя замешательство Волка, рявкнул Фашист первое, что пришло на ум. — А еще он очень спешит!

Отстранив сильной рукой пытавшегося что-то возразить калеку, наемник решительно вырвал ладонь Волка из пальцев плачущей женщины и подтолкнул его вперед.

— Идем, дядя Женя, идем, нечего нам здесь делать!

Они зашагали вниз по узкой кривой улочке, пару раз Волк оборачивался на ходу, наблюдая, как счастливая мать покрывает поцелуями спасенного сына, а тот, стесняясь столь бурного проявления ее чувств, неловко отпихивается от нее, стараясь вырваться из ее объятий. Уже поворачивая за угол, Волк на прощанье помахал рукой, гордому арбчонку, и мальчишка ответил ему солидным взмахом руки, будто взрослый. Завернув, Волк быстрым движением смахнул с глаза попавшую туда пылинку, а может быть и набежавшую вдруг непрошеную слезу, кто знает, и не глядя на напарника, произнес куда-то в пустоту:

— А ведь у меня тоже мог бы быть сын. Даже постарше уже, чем этот мальчишка, а может такой же…

— Все это очень трогательно, ну просто очень, — ухмыльнулся Фашист. — Особенно, учитывая то, что ты здесь чтобы всех их убить. Стоило ли стараться, вытаскивая пацана из-под машины, если завтра собираешься его взорвать! Не регулярный ты какой-то, дядя Женя, прям, как моя половая жизнь!

— Ты… — задохнулся не находя слов Волк. — Ты… ну я не знаю! Ты просто чудовище какое-то!

— Знаешь в чем между нами разница? — ничуть не обидевшись, спросил Фашист, растягивая губы в своей всегдашней презрительной ухмылке.

— И в чем же?! — развернулся к нему задетый за живое Волк.

— Я не скрываю того, что я чудовище, — флегматично отозвался Фашист, принявшись насвистывать какую-то веселую мелодию.

До выхода из деревни они больше не разговаривали.

Тьма опустилась на землю стремительно, будто кто-то повернул выключатель. Несмотря на то, что Волк вот уже почти десять лет жил здесь, он все равно никак не мог привыкнуть к этой местной особенности. На рассвете, солнце, едва показавшись оранжевым краем из-за затянутого утренней дымкой горизонта, за каких-то два-три часа взлетало в зенит, откуда и жгло потом весь день прямыми палящими лучами. Так же быстро происходил и закат, когда усталое светило буквально рушилось обратно за горизонт, погружая мир в темноту таинственной южной ночи. Вот и сейчас, потемнело так быстро, что наемники даже не заметили самого процесса. Вроде только что сидели у небольшого разложенного в специально отрытой яме, чтоб не засекли досужие наблюдатели, костерка, то и дело, поглядывая на высившиеся поодаль окраинные постройки Кфар Каны, а вот уже белесые строения совершенно пропали, растворились во тьме, укутанные звездным покрывалом. И вообще уже ничего не различить за узким кругом света, выхваченным из мрака живым, несущим тепло пламенем костра, и лишь таинственный шелест легкого ветерка в листве деревьев напоминает о том, что вокруг есть еще что-то кроме освещенной мятущимися пламенными бликами травы под ногами и песчаных стенок вырытого убежища.

Коротать ночь решили в рощице неподалеку от деревни. Во-первых, разместиться в деревне не привлекая к себе лишнего внимания, не представлялось возможным. Ни гостиницы, ни какого-нибудь частного отеля они так и не заметили, хотя облазили можно сказать каждый квадратный метр деревушки. Был, конечно, вариант попытаться снять комнату или какую-нибудь пристройку в частном секторе, но едва сунувшись туда, наемники обнаружили, что буквально вся сельская окраина превращена в сеть замаскированных опорных пунктов боевиков. В нескольких дворах они даже обнаружили укрытые маскировочными сетями пусковые установки ракет. Лишний раз контактировать с товарищами по оружию не хотелось. Во-вторых, и это соображение стало определяющим, наемники всерьез опасались ночного налета израильской авиации и не желали подвергать лишней опасности себя, а главное небольшой грузовичок с кузовом фургоном, на стенках которого яркими красками было выведено название строительной фирмы «Джихад эль-Бина». Фирма эта реально существовала в природе. Именно ее специалисты после того, как израильская армия оставила зону безопасности к югу от реки Литани, помогали ливанским военным в укреплении пограничной полосы, строили дороги и восстанавливали пострадавшие деревни. Мало кто в Ливане не знал, что фирма создана на деньги «Партии Аллаха» и жестко ею контролируется. Но никого этот факт не смущал, пожалуй, даже наоборот, добавлял уважения и авторитета ее сотрудникам. Собственно благодаря этому машина строителей, органично вписывающаяся в пейзаж Южного Ливана, и была выбрана для исполнения их плана.

В просторном кузове фургона мирно лежали мешки с цементом — вполне нормальный строительный груз, на тот случай, если кто-то особо настырный решит проверить. Вооруженные люди в кабине, тоже вполне объяснимы, время сейчас военное, враг, что называется у ворот, так что даже строители, представители самой мирной профессии вынуждены перевозить свои грузы с оружием в руках. И лишь если кто-нибудь удосужился бы, разобрав завалы из бумажных мешков с цементом добраться до тех из них, что лежали в самом дальнем ряду, да еще и вскрыть один из этих отложенных подальше мешочков, тогда бы он увидел весьма странную картину. Из вспоротого мешка вместо серой цементной пыли тяжело заструились бы буро-желтые гранулы, напоминающие мелкую вермишель, в которых любой сапер без колебаний опознал бы гексоген. Один из самых мощных и опасных видов промышленной взрывчатки. Вот почему так опасались авиаударов наемники. Даже попадание бомбы рядом с машиной могло привести к детонации опасного груза, и тогда задание Халиля однозначно можно было бы считать проваленным, после чего цена их собственных жизней в независимости от степени личной вины в срыве миссии стремительно приблизилась бы к исчезающе малой величине.

Учитывая оба перечисленных фактора, ночевка за пределами деревни в небольшой рощице выглядела просто идеальным вариантом. Уж сюда-то точно не залетит ни одна шальная ракета, и практически наверняка не забредет ни один досужий боевик. У этой публики хватает развлечений в деревне, так что шляться ночью по окрестностям они точно не станут. Необходимо было лишь соблюдать самые элементарные меры предосторожности и маскировки, чтобы не выдать часовым своего местоположения. А то те с перепугу могли и обстрелять рощу, приняв их за подкрадывающийся в темноте к деревне израильский спецназ.