Только моя - Элизабет Лоуэлл

— Как совершенны твои формы, — сказал приглушенно Вулф. И через несколько мгновений добавил: — Я мечтал видеть тебя такой, как сейчас, с тех пор, когда тебе исполнилось пятнадцать.

Густой голос Вулфа и его синие глаза, пожирающие наготу Джессики, разволновали ее и одновременно сделали еще более прекрасной. В этот момент до нее дошел смысл сказанных им слов.

— Когда мне было пятнадцать? — переспросила она негромко.

— Леди Виктория была права. Я мечтал о тебе, хотя старался не смотреть на тебя как на женщину. Но я не мог управлять своими мечтами. — Голос Вулфа стал совсем низким. — В своих фантазиях я приходил к тебе, раздевал, ласкал. Мои мечты и выгнали меня из Англии.

— А разве не скандал с герцогиней?

Не ответив, Вулф пробежал кончиками пальцев по обнаженному телу Джессики от пульсирующей жилки на шее до пышной рощицы у основания бедер, затем обратно. Он услышал, что Джессика произносит его имя, и улыбнулся, несмотря на усиливающееся желание.

Было время, когда Вулф должен был здесь остановиться, чтобы не утратить контроль над собой. Когда-то, но не теперь. Ему стоило только подумать о том, какое тяжелое прошлое было у Джессики, и это уносило боль неудовлетворенного желания, давая ему силы наслаждаться ею без притязаний на нее.

Тем не менее желание оставалось и все время усиливалось.

— Герцогиня была попыткой бегства, — сказал Вулф просто, снова прочерчивая огненную линию на теле Джессики. — Я думал, что если появится любовница, я смогу справиться с собой.

— И ты смог?

При этих словах Джессика почувствовала комок в горле. Ей хотелось укрыться и спрятаться… и в то же время выгнуться, подобно кошке, под рукой Вулфа. Эти разноречивые желания пронзали ее огненными стрелами.

— Нет. Помнишь, как мы с тобой однажды спрятались от дождя под дубом. Ты промокла. Платье прилипло к твоей груди, и я видел затвердевшие соски.

Вулф наклонился и поцеловал пульсирующую жилку на шее Джессики.

— Я тогда подумал: поднимутся ли они вот так когда-нибудь для меня?

Он услышал тихий возглас Джессики. Нагнувшись, он легонько куснул ей шею в том месте, где она переходила в плечо.

— Ты постоянно преследовала меня, — продолжал Вулф. — Я пытался убедить себя, что причина в моем возрасте, в моих связях с аристократками, в неумении контролировать себя. Я говорил себе все, кроме правды. Я желал тебя так, что возбуждался при одном лишь взгляде на тебя.

Его рот опустился ниже, исследуя теплую ложбинку между грудей Джессики. Ее сердце бешено колотилось. В трепет ее приводили и слова Вулфа, и его обжигающее дыхание на ее груди. Кончиком языка он провел горячую линию по ее телу.

— На вкус ты похожа на розу, — прошептал он.

Он прижался лицом к ее телу, наслаждаясь идущим от Джессики теплом и ароматом, и она замерла, почти не дыша. Не отдавая себе отчета, она пошевелилась под ним, повернулась навстречу его ласкающему рту.

— Ты жжешь меня, — сказал он шепотом.

— Это ты меня жжешь. Твой рот как огонь.

Острое желание пронизало тело Вулфа и держало его в напряжении, пока не разрешилось в продолжительном и беззвучном вдохе.

— Ты жгла меня много лет, — говорил он. — Я пытался объяснить свой отъезд из Англии скандалом, который закатила герцогиня, когда я уклонился от ее ложа. В конце концов лорд Роберт согласился какое-то время обходиться без моего общества.

Смуглая щека Вулфа коснулась упругого холмика ее груди. Джессика подняла руку, но не оттолкнула его. Его слова обезоружили ее, хотя эта ласка разжигала в ней тихое пламя Она погрузила пальцы в его волосы, тихонько поскребла ногтем его кожу.

— Я рыдала, когда услышала о твоем отъезде, — прошептала она.

— Разве? Я видел только насмешливую улыбку на твоем лице да слышал ядовитые реплики по поводу моего вкуса и по адресу герцогини.

— Я была очень сердита.

— Ты ревновала меня, Джесси… Как ревнует женщина своего мужчину. Леди Виктория видела это… Как видела и то, что я скрывал даже от себя.

— А что именно?

— Я не мог спокойно слышать твой голос, не мог спокойно относиться к запаху розы, твоему запаху, не мог находиться в комнате, где ты только что побывала. Я испытывал адские муки. Этому не было видно конца, не приносила облегчения другая женщина… И мне ничего не оставалось, как уехать.

Вуяф смотрел на Джессику, не пытаясь скрыть желание, которое так глубоко укоренилось в нем за долгие годы, что он замечал его не больше, чем воздух, которым дышал.

— Я этого не знала.

Джессика взволнованно посмотрела в глаза Вулфа. Она прочитала в них страсть, которая обожгла ее.

— Я скрывал свое желание от тебя даже сильнее, чем от себя, — сказал он.

Вулф повернул голову. Его всякий раз поражал контраст между ослепительно белой кожей Джессики и приглушенным пламенем ее волос. Его пьянила полнота груди и бедер, точеные, стройные ноги.

— Ты забрал краски и свет у неба, когда уехал, — прошептала Джессика. — Я так сильно тосковала по тебе, что боялась, что умру… Я так любила тебя! Я тебя всегда любила…

На какой-то миг его сердце замерло, а затем забилось с удвоенной силой

— Не люби меня, Джесси. Это лишь причинит тебе боль. Мне надо было скрыть свое желание от тебя и сейчас. Но я не могу… Ты такая красивая, а я мечтал о тебе так долго.

Вулф наклонился к девичьей груди. Его язык очертил круг в том месте, где атласная кожа переходила в розовый венчик. Он легонько сжал его зубами, заставив Джессику еле слышно вскрикнуть Ее пальцы снова погрузились в густые волосы Вулфа

— Не бойся. Я не пьяный лорд, который способен истязать до крови. Я полукровка, который всю жизнь ждал момента, когда сможет ласкать тебя.

Не успев что-либо ответить, Джессика увидела, как губы Вулфа раскрылись, и снова почувствовала огненное прикосновение языка к соску, ощутила жар его рта, который втянул в себя маковку ее груди. Сладостный трепет пробежал по ее телу, и она непроизвольно выгнула спину, повторяя шепотом имя Вулфа, а он продолжал ртом ласкать грудь, разливая неимоверную сладость во всем теле.

Вулф потрогал языком жесткую горошину соска Джессика стонала и выгибалась под ним. Огонь разрастался, захватывая ее всю, и она издала прерывистый, страстный крик Лишь когда ее дыхание прервалось и она зашевелилась, Вулф медленно оторвался от ее груди и с восхищением посмотрел на ее набухший, напряженный сосок.

— Он поднялся сейчас даже больше, чем тогда, под дождем.

— Что? — спросила она удивленно.

— А вот смотри. — Вулф взял руку Джессики и приложил ее к груди. — Ощути свою страсть… Какая бархатная

твердость!

Она в смятении широко раскрыла глаза.