Ермак. Война. Книга седьмая - Игорь Валериев

Отдав приказ, Скрыдлов мысленно выдохнул про себя. Дальнейшее развитие событий теперь зависело не от него. Попросив одного из посыльных открыть дверь, Николай Илларионович вышел наружу и полной грудью вздохнул прохладный морской воздух. В рубке было душновато.

Через сорок минут пришло сообщение с «Боярина», в порту Чемульпо на внутреннем и внешнем рейдах удалось рассмотреть броненосный крейсер «Асама» и крейсера второго ранга «Такачихо», «Акаси», «Ёсино», «Такасаго», «Касаги» и «Читосе», а также торпедные крейсера «Исудзу», «Сакито» и «Нобэ». У причалов стояли военные транспорты «Сарохито-Мару», «Хэдзи-Мару», ещё три транспорта и около десятка миноносцев.

«Разящий» под командованием капитана второго ранга Симонова при поддержке огнём «Боярина» повёл «Соколов» в атаку. По переданным с крейсера данным были попадания самоходных мин в «Асаму» «Акаси» и «Читосе». Рассмотреть точно не удалось из-за плохой видимости, да и после атаки «Боярин» и эсминцы на всех парах ушли к острову Ёнхын, спасаясь от неприятельского ответного огня. В этой атаке мы потеряли «Расторопного» под командованием капитана второго ранга Сакса.

«Матусевичу с его «Форелями» будет ещё тяжелее! Уже начало светать, да и японцы теперь настороже», — подумал Николай Илларионович. Как не ему было знать, насколько тяжело атаковать вражеские корабли днём.

Во время русско-турецкой войны утром восьмого июня одна тысяча восемьсот семьдесят седьмого года на Дунае катер «Шутка» под командованием тогда ещё лейтенанта Скрыдлова атаковал турецкий вооружённый колёсный пароход «Эреюш», мешавший постановке русских минных заграждений. На полном ходу катер вышел из засады в зарослях камыша, подошёл к правому борту парохода и ударил его шестовой миной позади гребного колеса. Из-за повреждения взрыватель не сработал, а сильное течение прижало катер к вражескому борту так, что минный шест сломался. Опомнившиеся турки стали в упор расстреливать «Шутку» из ручного оружия и ранили Скрыдлова и одного из матросов. Несмотря на стрельбу с борта парохода, русские моряки смогли, упёршись руками в борт парохода, оттолкнуть катер и дать задний ход. Напуганные атакой турки срочно увели корабль в Рущук.

«Дай Бог Николаю Александровичу побольше удачи», — помолился про себя адмирал за успех «Форелей» и начальника первого отряда миноносцев, держась за поручни и вглядываясь в рассеивающийся сумрак.

Через несколько минут впереди загрохотал главный калибр русских броненосцев отряда адмирала Моласа.

— Ваше превосходительство, зайдите в рубку, — к Николаю Илларионовичу подошёл Яковлев. — Михаил Павлович передал, что миноносцы Матусевича провели атаку японских крейсеров, есть попадания самоходных мин. Броненосцы открыли огонь по кораблям противника, прикрывая отход наших «Форелей». Оставшиеся целыми японские корабли пытаются покинуть рейд. Просит наш отряд увеличить ход.

— Мы идём на пределе наших старичков «Сысоя» и «Наварина». Разрывать отряд не будем. Вырвутся японцы, значит их счастье. «Акаси», «Ёсино», «Такасаго», «Касаги» и «Читосе» дают больше двадцати узлов. Мы им ничего не можем противопоставить кроме «Боярина» и «Аскольда», — произнёс Скрыдлов, направляясь в рубку.

Глава 17. Жёлтое море.

Командир пятого отряда истребителей, в который входили эскадренные миноносцы «Кагеро», «Югири», «Сирануи» и головной «Муракомо», капитан второго ранга Цутия Масши стоял на мостике своего корабля и смотрел, как вражеские снаряды продолжают падать рядом, а иногда и попадать в броненосный крейсер «Асама», на котором контр-адмирал Дэва Сигэто держал свой штандарт.

«Проклятые гайдзины, как ловко они напали. В лучших самурайских традициях. Первая атака их истребителей была истинно ужасной», — подумал Цутия, осматриваясь вокруг.

«Асама» получил две мины в борт, но смог дотянуть до мели и не затонуть, крейсер второго ранга «Такачихо» разделил судьбу броненосного крейсера, но ему хватило одной самоходной мины и повезло, что берег был рядом.

А вот «Читосе» так не повезло, получив мину в борт, а потом двенадцатидюймовый снаряд, тот уже погрузился на морское дно, как и его собрат «Такасаго», которого добила вторая атака русских истребителей.

Крейсер «Акаси» ещё держался на воде, и все усилия его экипажа теперь заключались в том, что бы отодвинуть его немного в сторону, чтобы освободить фарватер.

Затонувшие два крейсера и «Акаси» стали пробкой на пути выхода с внутреннего рейда миноносцев пятого отряда и торпедного крейсера «Исудзу», которые в порту грузились углём. Кроме них оказались закупоренными военные транспорты, и все они находились под огнём основных сил русской эскадры, кильватерная колонна которой втягивалась на внешний рейд Чемульпо, пройдя между островами Ёнъю и Чаволь.

Расстояние от флагмана до причалов порта было около сорока кабельтовых, до внутреннего рейда меньше тридцати, тем не менее, русские корабли открыли огонь, сосредоточившись на «Асаме», желая окончательно уничтожить этот броненосный крейсер.

Из этой ловушки вырваться удалось быстроходным крейсерам «Ёсино» и «Касаги», четырём миноносцам четвертого отряда «Хаядоре», «Харусаме», «Мурасаме», «Асагири», да торпедным крейсерам «Сакито» и «Нобэ». Они, будучи на внешнем рейде, смогли проскочить между мелями, и ушли к острову Ёнхын, преследуя русские эскадренные миноносцы и их легкий крейсер, судя по всему «Боярина».

Очередной столб воды встал рядом с «Асамой», и Цутия сильно сжал рукоять катаны, которую одел сегодня вместо положенной сабли кю-гун-то.

По семейным преданиям во время битвы при Нагасино в одна тысяча пятьсот семьдесят пятом году, когда войска могущественного клана Такэда сошлись в бою с войском Оды Нобунаги и Токугавы Иэясу, победа улыбнулась союзным войскам, а войска Такэда были обращены в бегство. Находившийся долгое время в опале у двадцатого главы рода Такэда самурай Цутия Содзо, видя бегство войска своего господина, со словами: «Где же теперь те, кто ежедневно произносили храбрые речи?!» — один бросился навстречу врагу и погиб в сражении, исход которого был очевиден.

Великий Ода Набунаги, на глазах которого всё это произошло, поражённый такой самоотверженностью и верностью, приказал похоронить Цутия с почестями, а его меч передать родственникам. С тех пор катана Цутия Содзо передавалась от отца к сыну в семье вот уже больше трёх веков, сменив тринадцать поколений.

«Сегодня, видимо, эта традиция прервётся. Тем более, и сына у меня пока нет. Все свои силы всё это время отдавал сначала учёбе, а потом службе», — подумал командир пятого отряда истребителей, напряжённо смотря на то, как «Акаси» сместился ещё на несколько метров.

Опытный командир крейсера капитан второго ранга Миядзи Садатоки понимал, что если «Акаси» затонет на этом месте, то морской проход в Чемульпо будет закрыт. Поэтому Миядзи делал всё возможное для того, чтобы освободить фарватер.

Ещё несколько метров движения крейсера и Цутия скомандовал в переговорную трубу: «Самый малый ход». А затем, отстранив от штурвала рулевого, самостоятельно повёл свой истребитель к тонущему крейсеру в надежде