Севастопольский вальс - Александр Харников

Пленный оказался сержантом 8-го гусарского полка Джоном Вудом. Он долго еще не мог прийти в себя. Назвав свое имя и звание, он замолчал, ошалело уставившись на нас и на наш «Тигр». Правда, как истинный гусар, Джон не отказался сделать глоток из фляжки, которую предложил ему Козырь.

Оказалось, что у Феди во фляжке было не сухое крымское вино, как у большинства из нас, а кое-что покрепче. Британец, сделав глоток, закашлялся, выпучил глаза и потом долго не мог перевести дух. Но водка подействовала, и он вскоре заговорил.

– Сэр, я не знаю, кто вы, но я благодарен вам за то, что вы хотите сделать для наших парней. – Джон кивнул туда, где наши ребята остервенело долбили лопатами высохшую степную землю. – Нам так много гадостей рассказывали про вас, русских. Но я видел, как ваши солдаты сражались на реке Альме. Мне довелось повоевать в колониях, и только здесь я понял, что такое настоящая война.

Ваши солдаты дрались, как черти. Они стояли, словно скалы под огнем наших дальнобойных ружей. У нас были большие потери. Я даже услышал краем уха, как герцог Кембриджский, командир Первой дивизии, осмотрев поле боя в подзорную трубу, сказал: «Еще одна такая победа, и у Англии не будет армии».

Пока мы прикапывали убитых британцев, подъехали казаки. Похоже, что убежавшие от нас гусары напоролись на них и были добиты. Несколько казаков были ранены, а остальные в поводу вели пятерых коней.

– Вижу, вашбродь, что и вам пришлось повоевать, – с уважением сказал мне рыжебородый урядник, осматривая «пейзаж после битвы». – Знатно вы уважили супостата.

В результате мы задержались достаточно надолго – пока казаки, переняв эстафету у моих морпехов, докопали братскую могилу, пока мы положили в нее англичан. Потом мы решили перекусить… И вскоре, неожиданно для нас, подошел авангард пехоты, с которым следовал и генерал Хрулёв. Видимо, ему уже доложили о нашем боестолкновении.

– Да, господин капитан, – он покачал головой, выразив то ли одобрение, то ли наоборот, – если вы сами не ищете приключений, то они уж всяко ищут вас. Опять вы не удержались и устроили перестрелку. Давайте-ка я пересяду в вашу чудо-повозку, и мы вместе поедем в Севастополь. Тем более что до него уже рукой подать.

Я не стал спорить с генералом и пригласил его в салон «Тигра». Вот так мы и добрались до Севастополя, где нас с нетерпением ждали те, кто отправился в город по морю. Мы уже знали, что и у них в пути не обошлось без стычки с неприятелем. И, блин, как хорошо было вновь увидеть и Ника, и Пашу Мишина, и Николая Васильевича Шеншина…

Но времени на долгие разговоры у нас не было. Дежурный офицер из штаба флота сообщил нам, что адмиралы Корнилов и Нахимов ждут нового главнокомандующего, чтобы обсудить с ним план обороны города. А Степан Александрович, посмотрев на нас с Шеншиным, сказал:

– Господин ротмистр, господин капитан, я был бы весьма признателен, если и вы примете участие в нашем совещании.

10 (22) сентября 1854 года, вечер. Севастополь Капитан Гвардейского флотского экипажа Александр Хулиович Сан-Хуан

Вместе с генералом Хрулёвым, ротмистром Шеншиным и Ником Домбровским я отправился в штаб Черноморского флота. Честно говоря, у меня сердце колотилось в груди от волнения – сейчас я своими глазами увижу адмиралов Корнилова и Нахимова. Помню, как в детстве листал книги, рассказывающие о героической обороне Севастополя, рассматривая цветные портреты этих легендарных флотоводцев. И вот они сейчас передо мной, живые и вполне реальные. Я слышу их голоса. Они приветствуют генерала Хрулёва и ротмистра Шеншина и с любопытством поглядывают на меня.

– Господа, – Степан Александрович решил сразу же ввести адмиралов в курс дела, – я прибыл в Севастополь для того, чтобы принять командование над всеми русскими войсками, находящимися как в самом городе, так и в его окрестностях. Рескрипт государя – думаю, что ротмистр Шеншин уже ознакомил вас с ним – передает в мое подчинение и Черноморский флот.

Заметив, что адмиралы насторожились после последней его фразы, генерал поспешил успокоить их:

– Господа, я сразу же хочу заявить, что во флотские дела влезать не намерен и буду лишь просить вас согласовывать ваши действия с действиями сухопутной армии. Не более того. Хочу сразу вас предупредить – я располагаю постоянной связью с Петербургом, и, если у нас что-либо произойдет, то государь узнает об этом в тот же день. Светлейший князь Меншиков указом императора отстранен от руководства Морским министерством, и всеми флотскими делами Империи руководит великий князь Константин Николаевич.

Корнилов и Нахимов переглянулись. До них уже доходили слухи о том, что в Петербурге происходят какие-то странные вещи, и вот сейчас, прибывший на чудо-повозке, которая могла двигаться без лошадей, генерал-лейтенант Хрулёв наконец введет их в курс дела.

– Хочу сразу же заявить вам, что я отменяю приказ светлейшего князя Меншикова о затоплении кораблей Черноморского флота, – сказал Хрулёв. – Корабли могут пойти на дно только в бою с неприятелем. Сами мы их топить не собираемся.

Услышав об этом, адмирал Корнилов не смог сдержать радостного восклицания, а Нахимов заулыбался, словно именинник.

– Но это не значит, – продолжил генерал, – что я не попрошу у флота людей и пушек. Вы, господа, должны решить, какие из боевых кораблей Черноморского флота обветшали настолько, что нуждаются в серьезном ремонте, можно разоружить, отправив их орудия на новые батареи, которые строятся сейчас на подступах к городу. А их экипажи – в качестве резерва на случай непредвиденных обстоятельств.

– Какие непредвиденные обстоятельства вы имеете в виду, Степан Александрович? – насторожился Корнилов.

– Моряков-артиллеристов с разоруженных кораблей, – ответил Хрулёв, – мы в качестве орудийной прислуги отправим на строящиеся батареи. А остальных определим в призовые команды. Вполне вероятно, что у нас скоро появятся, и в немалом количестве, захваченные вражеские корабли, для которых понадобятся опытные моряки.

Я с интересом посмотрел на Корнилова, идеей фикс которого было пополнение Черноморского флота кораблями, захваченными у неприятеля. На этот счет им было даже выпущено наставление для командиров кораблей Черноморского флота, в котором говорилось: «…Если бы счастье нам благоприятствовало, и мы встретили неприятеля, то с Божьей помощью офицеры и команды судов, со мной отплывающих, вполне воспользуются случаем увеличить наш флот новыми кораблями».

Но сегодня адмирал Корнилов был не столь оптимистичен.

– Помилуй Бог! – воскликнул он. – Степан Александрович, о каких захваченных кораблях может идти речь, если флот неприятеля, вошедший в Черное море, сильнее нашего?!

– Однако в ноябре прошлого года пароходо-фрегат «Владимир» сумел в бою принудить к сдаче турецкий пароход «Перваз-Бахри», – напомнил ему генерал, – и вы, уважаемый Владимир Алексеевич, имели честь лично участвовать в этом славном деле.

– Именно так оно и было, – кивнул Корнилов. – Только то, что получилось с турецким пароходом, вряд ли может повториться в бою с англо-французской эскадрой.