Слепая зона - Наталья Николаевна Ильина

шарфик. Но папа подкатывает шары поменьше к самому большому, ставит один на другой, совсем как кольца в пластмассовой пирамидке, выглаживает-выравнивает шары-бока, втыкает три камушка в верхний, на место глаз и носа, и я его вижу – снеговика, забавного, даже веселого. Стягиваю свой шарф с шеи и, пыхтя, повязываю ему. Чтобы не мерз. Папа смеется, уверяет, что снеговики холод любят, а вот тепло – не очень…

Снег исчез, зато снова появилась стая птиц, и мой собственный голос, прерывистый от волнения, сообщил мне: «Тварь! Их не много. Не пять. Она одна! Одна, понимаешь? У меня не целая Тварь, а ее кусочек!»

Или она научилась понимать речь, или я перестала понимать что-либо вообще, но Тварь недвусмысленно дала понять, что я не ошиблась! Она снова прижималась к потолку, а Вячеслав, громко дыша, не осмеливался спросить, что, собственно, произошло. А потом вернулся Максим и все стало совсем плохо.

Я с порога почувствовала неладное, очень уж долго он мялся, не решаясь о чем-то сказать. В воздухе повисло напряжение. Я кожей ощущала взгляды, которыми обменивались они с Вощиным, словно оба знали что-то, чего не знаю я. Да когда же этому придет конец?

– Капитан, – не выдержала я. Да, я иногда продолжала его так называть, вот только звание почти превратилось в имя, вроде Шерлока, которым называл его Вощин. – Капитан, что происходит?

Он вздохнул.

– Свет, Тварь действительно убила человека в парке.

Ну, это-то я прекрасно знала!

– Только у нее была причина. В тебя стреляли.

Я вспомнила резкое дуновение ветерка, но никакого звука выстрела не было!

– Нет, я бы услышала.

– Услышала бы, если бы пистолет был без глушителя. Не только ты – весь парк бы услышал.

– Не понимаю, – совершенно растерянно пролепетала я, – кому это нужно?

– Подозреваю, что это нужно Михаилу Яковлевичу Фрайману, чтобы скрыть свою связь с Олегом Верняковым, арестованным за организацию подпольного производства наркотиков на «Фармкоме». Кроме того, что он, скорее всего, причастен к убийству Дениса Иванцова и того мужчины в кафе, которого звали Матвей, и еще к нескольким смертям, не связанным с Тварью. Ломакин, твой несостоявшийся убийца, был правой рукой Вернякова, а ты знаешь, что Олег и Фрайман были тесно связаны. Фрайман обрубает концы, ведущие к нему. И торопится. Видимо, не ожидал, что мы возьмем Вернякова.

У меня закружилась голова, я нашарила спинку стула и неловко приземлилась на его край. Для одного длинного дня событий оказалось многовато.

Максим просматривал видеозапись допроса Вернякова с ощущением зря потраченного времени. Дважды судимый, на допросе он вел себя уверенно и спокойно.

Вопрос:

– Подследственный Верняков, вы знакомы с Фрайманом Михаилом Яковлевичем?

Ответ:

– В первый раз о таком слышу.

Вопрос:

– Встречали когда-нибудь этого человека?

Верняков долго разглядывает фотографию Фраймана, потом скептически качает головой.

Ответ:

– Нет.

Вопрос:

– Значит, вы не были в его доме на Крестовском острове семнадцатого июля около часа дня?

На экране Верняков зевает, демонстративно и ненатурально. С извиняющимся видом прикрывает рот широкой ладонью, отчего на миг становится похожим на забулдыгу-пропойцу – костлявые длинные пальцы скрывают нижнюю часть лица, остаются только острый нос, глубоко запавшие глаза с покрасневшими белками и неаккуратно отросший ежик коротких седоватых волос.

«Тянешь время? – подумал Максим. – Гадаешь, что нам известно? Посмотрим, что ты запоешь, когда будет очная ставка со Светой!»

Ответ:

– Нет, не был.

Вопрос:

– Где вы находились в указанное время?

Ответ:

– Не помню, возможно, на работе.

Вопрос:

– Вы знакомы с Ярковским Антоном Ивановичем?

Ответ:

– Нет.

Максим, десятки раз принимавший участие в допросах, был готов аплодировать незнакомому парню-следователю – терпеливому и дотошному, как автомат. Верняков отвечал на вопросы с равнодушной медлительностью, подолгу разглядывая фотографии, которые предъявлял ему следователь, сознательно пытаясь вывести его из равновесия, но следователь продолжал задавать вопросы так же неспешно и ровно.

Вопрос:

– Вы знакомы с Киреевым Евгением Алексеевичем?

Ответ:

– Нет.

Следователь – молодой брюнет, удивительно похожий на Яшку-Цыгана из «Неуловимых мстителей», только без серьги в ухе, достает из серой папки лист бумаги и двигает по столу к Вернякову.

Вопрос:

– Это ваша подпись?

Ответ:

– Моя. Что это?

Следователь:

– Заявление на выдачу пропусков через КПП завода «Фармком» работникам ООО «Кантон» Ярковскому и Кирееву.

Верняков кивает и ловким движением пальцев отправляет документ скользить обратно по столу.

Ответ:

– Я подписывал бумаги, которые составлял Ломакин. Возможно, эти двое привлекались для выполнения разовых работ.

Верняков продолжает валить все, происходившее на «Фармкоме», на Ломакина, которому якобы безоговорочно доверял. Предлагает спросить у него самого, хотя не может не знать, что Ломакина нет в живых.

Вопрос:

– Для чего использовался подвал в здании, приспособленном под общежитие?

Верняков вскидывает брови, весьма естественно изображая недоумение.

Ответ:

– Я не знал, что там был подвал.

И так далее. Дежин закрыл файл с видео и потер гудящую шею. Не то чтобы он надеялся, что Верняков расколется на первом же допросе, но эта ленивая игра уверенного в своей безнаказанности хищника раздражала.

Накануне Гречин вызвал Максима к себе и устроил ему самому допрос с пристрастием обо всем, что касалось этого дела, с самого начала, с кафе «Уют». Дежин, вымотанный и выжатый как лимон, не выдержал груза железных аргументов полковника и выложил все, включая покушение на Свету в парке. Впрочем, он еще с утра знал, что труп стрелка поступил из Бюро в ту самую лабораторию, где сейчас занимался исследованиями Вощин, прямо к нему на стол и поступил. Славка позвонил и сообщил Дежину об этом сам. Гречину даже его фирменное хладнокровие изменило. Слюной он, конечно, не брызгал, и свой шикарный (по меркам СК) кабинет ревом не оглашал, но пропесочил Дежина знатно.

Максим и сам понимал, что в одиночку ему это дело уже не вытянуть – слишком многое смешалось в кучу – и накркотики, и убийства, и Тварь, и лаборатория… Вот она-то и беспокоила Гречина сильнее всего. Экспертиза останков подтвердила, что некоторые из них действительно принадлежали профессору Ярковскому и Кирееву Евгению Александровичу, вот только никакая экспертиза не могла сказать, чем же они там, в подвале, занимались. Ясно было только одно – к наркотику это отношения не имело, ибо оба были далеки от химии. И полковник поручил Ярковского вместе с лабораторией Максиму, а к Фрайману велел не соваться.

– Не твоего полета птица, капитан. Не обижайся, но такие в голые руки не даются, скользкие, как угри. Поверь, у меня есть, кто сумеет ему соли на хвост насыпать. А что касается Светланы, – выдержал полковник едва заметную паузу, – ты