Мятеж обреченных - Алексей Калугин

– Ты думаешь, я знаю ответы на все эти вопросы? – удивленно посмотрел на Кадишша Руут.

– А почему же в таком случае ты так спокоен? – ответил ему столь же недоумевающим взглядом Кадишш.

– Потому что Джагг знает что делает, – спокойно и уверенно ответил Руут.

– Ага… – глубокомысленно произнес Кадишш. Чуть погодя он добавил к этому: – Я ничего не понял, – но больше никаких вопросов задавать не стал.

Андрей, шедший впереди, первым увидел дорогу, тянущуюся среди полей.

Дорога оказалась грунтовой, хорошо укатанной, без рытвин и выбоин. Должно быть, кто-то постоянно следил за состоянием дороги, поддерживая ее в порядке, что также было в высшей степени необычно для Кедлмара.

– Ну, в какую сторону пойдем? – спросил Андрей, выйдя на дорогу.

– Направо, – уверенно произнес Кадишш.

– Налево, – не менее уверенно в один голос с ним произнес Руут.

Андрей усмехнулся и вопросительно посмотрел на Ги Церкуса.

– Мне все равно, – покачал головой тот.

– Туда, – рукой указал направление Андрей.

Они шли по дороге не меньше получаса, пока наконец гайсановое поле не закончилось.

На краю дороги стоял аккуратный белый столбик с указателем, надпись на котором была сделана на кедлмарском языке: «Афтер. 1, 5 км».

На этом же месте грунтовая дорога заканчивалась, уступая место двухполосному асфальтированному шоссе.

– Что? – недоумевающе воззрился на указатель Кадишш. – Выходит, мы находимся всего в нескольких километрах от нашей части?

– Этого не может быть, – спокойно возразил ему Руут. – В окрестностях Афтера нет гайсановых полей.

– Так же, как и асфальтированных дорог, – добавил Андрей.

– Кому вы это говорите! – Возмущенно взмахнул рукой Кадишш. – Можно подумать, я никогда не был в Афтере!

– Возможно, это какой-то другой Афтер? – не очень уверенно предположил Андрей.

– Ну да! – язвительно усмехнулся Кадишш. – В Кедлмаре Афтеров пруд пруди!

– Умолкни, Кадишш, – болезненно поморщился Андрей. – У меня от твоей пустой болтовни уже голова кругом идет.

Кадишш обиженно умолк. При этом он всем своим видом давал понять, что Афтер он знает лучше, чем кто-либо другой, но, подчиняясь приказу, будет молчать.

Когда впереди показались первые дома, стоящие на окраине Афтера, рты от изумления пооткрывали все, за исключением Ги Церкуса, которому прежде не приходилось бывать ни в одном из кедлмарских городов. Это были не трехэтажные блочные постройки, похожие на бараки, стоящие посреди болота, которые последние пятнадцать лет возводились по всему Кедлмару, а небольшие аккуратные коттеджи, выкрашенные в светлые, радующие глаз цвета и окруженные зелеными палисадниками.

– Я не сплю? – посмотрев на Руута широко открытыми глазами, удивленно спросил Кадишш.

– Если ты видишь то же самое, что и я… – Руут сделал паузу и, сдвинув кепи на лоб, задумчиво почесал затылок. – Значит, мы оба спим, – закончил он.

Даже Андрею, еще помнящему замусоренные улицы Москвы с ее отравленной ядовитыми выхлопами машин чахлой зеленью, город, в который они вошли, казался похожим на видение из сказочного сна. Что уж говорить о Кадишше с Руутом, для которых образцом искусства градостроения служил Сабат, некогда величественный, но к настоящему времени вконец обнищавший, с рассыпающимися зданиями, выстроенными еще во времена Совета Пяти, и новейшими постройками, похожими на огромные серые пачки папирос.

Андрея больше всего поражала удивительная чистота на улицах и порядок в небольших садиках перед фасадами домов, в которых росло невообразимое множество цветов, большинство из которых он никогда прежде и не видел. Кедлмарцы же восхищались, глядя на поблескивающие новенькой краской легковые машины, стоящие едва ли не у каждого дома.

– Поверить не могу! – недоумевающе разводил руками Кадишш. – Я прежде думал, что во всем Кедлмаре не наберется столько легковых машин! А таких моделей, как здесь, я даже в официальных хрониках, когда показывают больших шишек из Пирамиды, не видел!

– Стойте! – неожиданно остановился Руут. – По-моему, нам стоит немедленно убраться отсюда. Это не просто город, а какая-то правительственная резиденция.

– Если бы это был государственный объект, то патруль остановил бы нас километров за пять до него, – резонно возразил Андрей.

– Но мы же шли полем!

– Тем более глупо. Я не думаю, что высокопоставленные чиновники из Пирамиды в свободное от работы время убирают гайсан на полях.

– А вы не находите странным то, что мы до сих пор не встретили ни одного человека?

Первым на данное обстоятельство обратил внимание именно Ги Церкус. Возможно, потому, что все остальные чудеса, которыми восхищались его спутники, ему самому вовсе не казались такими уж удивительными.

– А ведь верно, – посмотрев по сторонам, согласился с арктурианцем Руут. – Ни единой живой души.

– Не нравится мне все это, – прикусив нижнюю губу, пробормотал Кадишш.

При этом он погладил большим пальцем планку предохранителя на автомате, который теперь держал под локтем.

– И никаких признаков запредельной реальности, – сообщил Ги Церкус, взглянув в очередной раз на дисплей.

– И тишина, – приподняв руку, словно собираясь приложить ладонь к уху, негромко произнес Руут. – Как на поле…

– Это не Кедлмар! – сдавленным полушепотом произнес Кадишш и быстро посмотрел по сторонам, как будто боялся, что его может услышать кто-то посторонний. – Руку даю на отсечение – не Кедлмар! Уходить нам нужно! Уходить!..

От нервного напряжения Кадишша начало трясти, как в лихорадке. Если бы в этот момент на пустой улице появился какой-нибудь движущийся объект, Кадишш незамедлительно открыл бы по нему стрельбу.

– Куда уходить? – жестко глянул на него Андрей. – Вернуться на гайсановое поле? Если мы не в Кедлмаре, то деваться нам некуда!

– Так что же теперь?!

– Ничего! – рявкнул Андрей. Сделав глубокий вдох, он уже спокойным голосом добавил: – Идем дальше.

Отряд медленно двинулся вдоль улицы, направляясь к центру города.

Пройдя не более пятидесяти метров, они увидели первого жителя удивительного города, похожего на сказочное видение.

В палисаднике небольшого одноэтажного домика стояла женщина лет сорока в розовом домашнем халате. Должно быть, хозяйка дома вышла, чтобы заняться цветами, росшими у нее под окнами. В правой руке она держала садовые ножницы, левая была протянута в направлении цветущего куста, похожего на разукрашенный жизнерадостным кондитером праздничный торт. Женщина стояла, подавшись вперед. Левая нога ее была отставлена назад и едва касалась носком гравийной дорожки.