Как мы меняемся (и десять причин, почему это так сложно) - Росс Элленхорн

Когда вы решаете ступить на дорогу перемен, подход АА в достижении зоны смирения может вам помочь. Вспомним Джона и его диету. Он мучительно метался между стыдом и самодовольством, не сумев комфортно устроиться в зоне смирения. Теперь представим себе, что случилось бы, если бы он знал об опасностях самомнения и выбрал более последовательный путь. Если бы он сфокусировался на том, как прожить один день, а не думал, как далеко ему еще идти, шансы на снижение веса возросли бы. Если бы он меньше пытался самоутвердиться, рассказывая окружающим о своей диете, и сосредоточился на удовлетворении, которое приносят маленькие ежедневные шаги, шансы возросли бы еще больше. Если бы он осознал, что отчаяние оттого, что он не может стать худым в один миг, пришло вместе с вторжением на территорию перемен, вероятность успеха снова повысилась бы. Если бы он придерживался описанного в книге плана, даже когда не особенно верил, что это поможет, он сделал бы еще один шаг к цели.

Неспособность Джона соблюдать диету во многом связана с его озабоченностью ею. По сути, проблема не в диете, а в его отношении к своему лишнему весу, в то время как ему хотелось быть худым. Шансы сбросить килограммы зависели от способности Джона смириться с тем, в какой точке он находится на пути от действительного к желаемому, вместо того чтобы вживаться в новый образ стройного человека.

Описание Джеком его опыта в АА вызвало у меня образ своеобразного протеза для тех, кто потерял веру: коробка смирения, которая удерживает их, пока они не обретут способность двигаться самостоятельно.

Иногда нам нужна такая поддержка, иногда нет. Как в случае с Питером из предыдущей главы, которому толчок дала любовь, способность двигаться постепенно может возникнуть в результате действия непредвиденных факторов. Для Питера движущими силами стали возникшие отношения с Самантой, то есть частично внешние факторы (частично – потому что без внутренней способности Питера любить случайная встреча с девушкой в баре оказалась бы безрезультатной). Иногда движущие силы зарождаются за счет неиспользованных внутренних ресурсов. Прекрасный пример тому – моя подруга Энн, изучающая испанский.

Просто капризный ребенок

Через месяц мы снова встретились с Энн за чашкой кофе. Я спросил, как обстоят дела с испанским.

– На самом деле muy bueno[133], – ответила она.

– Правда?

– Es verdad![134]

– Должен признаться, я удивлен.

– Por qué?[135]

– Во время нашей последней встречи мне показалось, что ты готова все бросить. Как у тебя получилось продолжить?

– Как ни странно, именно наш разговор дал мне стимул.

– Неужели? Почему? Что я такого сказал?

– Не зазнавайся. Сказал не ты, а я.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда я начала смеяться над собой, то осознала, что история все время повторяется. Я как ребенок, который хочет получить что-то немедленно. Опускаю руки, даже не попытавшись. И это очень меня веселит. Мне нравится эта черта, я ее считаю забавной. На днях я встречалась с друзьями и рассказала им эту историю. Они поняли, в чем суть, и сказали, что мои детские капризы «очаровательны». Я с ними согласилась.

– Очаровательны?

– Да. Словно внутри меня сидит забавный мультяшный персонаж. Осознав это, я расслабилась и начала получать удовольствие от учебы, мне стало интересно. Внутри меня – не ужасная неспособная неудачница, а просто ребенок, который хочет заговорить по-испански немедленно! Теперь я понимаю, откуда возникло это желание. Я всегда так себя веду.

– А ведь это правда!

– Знаю. По той же причине я не люблю музеи – ведь нельзя вынести оттуда все картины, – рассмеялась Энн. – Но знаешь что? Я не думаю, что это плохо. Полагаю, я уверена, что всего этого заслуживаю. И это действительно так. Почему бы не завести собственного Моне? Мне нравится эта черта в себе.

– Забавно. Чем больше я думаю о твоих словах, тем яснее понимаю, что именно это мне нравится в тебе больше всего.

– Спасибо! В точку! И дело вот в чем: именно ребенок внутри меня захотел, чтобы я учила испанский. Его не устраивал вариант просто поехать в Мексику и сделать кучу фотографий. Ему хотелось более глубокого опыта. Понимаю, звучит глупо, ведь знание испанского не переменит круто мою жизнь. Но капризный ребенок захотел захватить домой Моне, и это стимулировало меня пробовать и достигать чего-то.

– Капризуля хочет получить все без остатка.

– Sí[136].

Энн осознала, что причина ее проблемы в изучении испанского – желание получить результат немедленно. Но она смогла посмотреть на это качество как на «очаровательную», приятную черту, которой она на самом деле дорожит. Таким образом Энн потушила чувство стыда оттого, что не может продолжать заниматься. Она поняла причины, не позволяющие измениться, приняла их, осознала, что они обусловлены благими намерениями, и смогла переместиться в зону смирения, вместо того чтобы перепрыгнуть через нее и упиваться ощущением, будто уже достигла финиша. Такой вариант, скорее всего, привел бы к отказу от цели, как только фантазии столкнулись бы с реальностью.

Осознав, что черта, мешавшая изучению испанского, по большей части помогает ей в жизни, – тот самый капризуля, который хочет вынести Моне из музея, – Энн подтолкнула движущие силы, замороженные чувством стыда. Избалованность оказалась не такой уж и плохой вещью. Она мешала Энн, потому что хотела получить все немедленно, но именно эта черта давала ощущение, что существенные перемены ей по плечу.

Это самый важный урок в изучении десяти причин не меняться. Если вы неуверены в себе, то считаете существующую реальность врагом, с которым нужно поэтапно сражаться, чтобы выиграть войну. В одной руке вы сжимаете меч, воинственно разрубая проклятые преграды, мешающие переменам. В другой – у вас щит собственного величия, чтобы защититься от чувства неполноценности.

Но если вы любите себя, вы по-другому подойдете к нежеланию меняться. Вы твердо стоите на ногах, опираетесь на надежду и веру, готовы и хотите взять на себя ответственность за долгий путь и откладываете меч и щит в сторону. Вы и тверды, и уязвимы одновременно, великодушны и добры по отношению к сопротивлению переменам. Вы оставляете его в покое. Война окончена, и вы способны двигаться вперед рука об руку с нежеланием меняться и часто обретая в нем скрытые ресурсы.

Способность примириться с существующей реальностью играет важную роль в движении маленькими шажками по дороге постепенных изменений. Она может появиться в результате преднамеренной попытки «играть роль, пока не станешь тем, кого играешь», вдохновленной девизами с плакатов АА, развешанных в подвале церкви. Или родиться в результате непредвиденного и революционного события, произошедшего однажды вечером в баре. Или вас озарит во время веселого времяпрепровождения в кофейне Манхэттена. Как только вы столкнетесь с этим чувством, вы сразу его узнаете, потому что путь к преобразованиям станет проще. Реальность уже не кажется зудящей раной, и вы не пытаетесь скрыться от стыда, прячась за незаслуженным ощущением успеха. Вы находитесь в зоне смирения, откалиброванные для предстоящей задачи. Крылья, покрытые теплыми и сухими перьями, легко двигаются, и вы размеренно летите к своей далекой цели.